Дневник Магдалины, найденный дворником Мишей. Роман в рассказах

Та рыдает, ничего не понимает.

– Вы определитесь, вы русская или украинка? Быстрей, быстрей! Собирайте баулы.

Кто-то из народа, не буду указывать пальцем, робко защищает ее. Типа, жалко человека! Не террористка же! Не доводите все до абсурда!

– Закройте рот, женщина! Или тоже высажу!

– Не высадите! Нет оснований!

– Найду! А жалко у пчелки…!

– Я не женщина для вас! Я пассажирка! Или гражданка! Зачем же по половому признаку? Вас так инструктировало начальство? Я же не называю вас мужчиной с яйцами…

У прапора челюсть отвисла, он начал заикаться..

Короче, высадил женщину этот упырь. Увел за собой. А мой российский паспорт забыл проверить.

А через 20 минут крымчанка с баулами вернулась, в слезах, с валидолом. Сказала, что обозвал ее прапорщик предателем. А потом засунул себе под язык валидол и… ей дал таблетку.

ЖОРА ПРАВОСЕК НА КНИЖНОЙ ЯРМАРКЕ

Ура! Я снова в Киеве! Мы с Люськой идем на книжную ярмарку! Я- книжками своими спекульнуть. У меня изданы два сборника рассказов. А Люська – со мной за компанию. Зайчика своего Люська снова отправила на Камчатку. Выживанию учиться. Люська, как всегда, вырядилась во все розовое. Даже ее соболиные брови розовым отсвечивали. И мужики с правого сектора, которых было полно в Украинском Доме, столбенели, видя розовую Люську. Один такой правосек, с оселедцем на голове, по имени Жора и прицепился к нам. Кофе угощал с шоколадками, с Люськи глаз не сводил. За пару часов совсем ручным стал. Оказывается, этих вояк набежало в Украинский Дом вовсе не за книжками. Просто накладка вышла. Годовщину Майдана отмечали здесь. Официальные люди в микрофоны официальные речи толкали. Медали на грудь вешали воинам. За отвагу на фронте. Короче, сидим мы с Люськой и Жорой Правосеком за столом, шоколадки уплетаем. Книжками приторговываем. А книжки на русском языке туго идут. Некоторые, особо гоноровые панночки, разобрав русские буквы на обложке книги, отпрыгивают от нашего стола, как ужаленные.

– Чего это народ шарахается от наших книг? -дивится Люська.

– Так они ж на вражьей российской мове! – комментирует Жора. – Сейчас русским здесь будет тяжко. Что бы жить здесь, надо очень любить Украину!

Смотрю, Люське Жорины слова не понравились. А на сцене вдруг ка-а-ак гаркнут: " Смерть Российской Федерации!» Мы с Люськой ка-а-ак подпрыгнем! На Жору гладь. А тот глазками моргает, котиком прикинулся, Люську за коленку хвать. Вот, вот, мурлыкнет. Тут Люська ему и дала в ухо. Не за коленку. За «смерть Российской Федерации».

– Разве народ России виноват, в том, что происходит? – кричала Люська, барабаня розовыми пальчиками по лысой Жориной голове, с оселедцем.

А тут начался концерт. И молоденькие панянки, из Закарпатья, играя оголенными плечами, запели ужастики.

«Тече рiчка Тиса, в нiй московська кров, москалiв ми били, будем бити знов…»

Жуть! Я смотрю на Люську. Она на меня. И тут Жора Правосек услужливо переводит нам итак ясный текст.

– Течет река Тисса, славная река Западной Украины. По ней течет кровь наших российских братьев. Но мы непримиримые враги. Чего бы вы нам не говорили…

Тут Жоре Правосеку и досталась от Люськи еще порция тумаков. За кровожадность…

Завтра мы снова встречаемся на ярмарке.

Жорка обещал коньяк с марципанами притащить.

ШПИОН ИЗ ШОТЛАНДИИ

Народу на книжной ярмарке море! Не протолкнуться. А говорили, что интерес к бумажной книге поугас…

Падает на мой стол с книжками мужик, сбитый толпой читателей. Такой статный мужик, интересный. Разговорились. Оказалось, это Стив. Сер из Шотландии. Без хилта. В джинсах, в приличном кашемировом пальто. Говорит на русском почти без акцента.

– Шпион, что ли? – спрашиваю я его.

– Нет! – смеется шотландский мужик.– Инженер я!

Минут 40 мы с ним живо общаемся. Хохочем. И кажется, знаем друг друга уже сто лет.

Купил он аж четыре моих книжки. Наверное, из вежливости – для таких же русскоязычных шотландцев. Потом за кавой с чоколадками сбегал. Не мужик, мечта! Потом грустно взглянул на меня и говорит, что если жена его раньше него «дуба даст», то ему будет скучно и некому картошки почистить. И мне тоже стало грустно. Мне он так понравился… Но я честно пожелала его жене долгих лет жизни! Мы попрощались.

– Но, если вдруг, что.., то я готова картошку вам чистить! – кричу я сдавленным голосом ему вдогонку. Он, кажется, не услышал.

ПАРОВОЗ ДЛЯ ШЕВЧЕНКОВЕДА

Появляется у моего столика дедушка. Седой, гордый, на меня не смотрит. А с ним его жена. Оба гладенькие, ухоженные, какие -то не такие, не наши. В руках дедушки стопка книг в количестве 10 штук. Кладет он книги на край соседнего стола, где развернулось одно известное украинское издательство, впритык с моим столиком. Дедушка писатель-биограф. Шевченковед. Продает авторские экземпляры под флагом своего издательства. Жизнь свою потратил на описание подвигов другого человека. Наваял за свой век аж 37 разных шедевров об этом украинском божке, за что Отечество не дало ему ни квартиры, ни машины. В Отечестве, кстати, куча объектов, носящих имя Шевченко. Площади, вузы, кинотеатры, парки, журналы… Но полного академического собрания сочинений гениального украинца до сих пор не издано. За три битых часа, что дедушка маячил перед моим столом, загораживая мою витрину, ни один его шедевр не продался. Его черноглазая жена-муза сидела тут же, печальная. И мои опусы, спрятанные его спиной от глаз читателей, перестали улетать. Делать замечания маститому коллеге мне было не по себе. Надо было найти выход.

– Хотите, я продам ваши книги? Быстро? – предлагаю я ему. Шевченковед гордо глянул на меня и… согласился.

Не буду открывать секретов. За 15 минут я продала все 10 томов с портретом крепостного поэта. Дед и его жена только переглядывались. Пока биограф писал на моем столе длинные пожелания счастливым читателям, закрывая собой мои книги, я общалась с его женой. Оказывается, они живут в Израиле. Живут хорошо. Своя квартира, машина. Она еврейка. Он украинец. Познакомились в Киеве.

Когда продавать было уже нечего, дедок засунул свою гордость подальше и сказал мне, что эта его книга самое важное событие в его жизни.

– Самое важное событие в вашей жизни – это ваша жена, как паровоз, на котором вы смогли выехать в супердержаву.

– Это да! – согласился шевченковед.

НЕ ЕВРЕЙ, ЕСЛИ НЕ НАДУРИТ

Нарисовался у моего столика странный читатель, на книжку пялится, мнется, видать, хочет ее бесплатно заполучить. А сам такой интересный, в приличных очках, в глазах ум!

– Я без денег. Сегодня суббота. А нам, нельзя в руки деньги брать… А у вас такая книжка! И фамилия..! Наш человек!

– Возьмите! – Тяну я ему книжку. – Только завтра принесете мешок денег.

– Не принесу. -Сокрушается мужик. – Но, может, я вам чем-то сгожусь? – и протягивает мне визитку. Заслуженный художник Украины, член корр.., и т. д.

Кем бы ни был еврей, не еврей он, если ближнего не надурит.

ПРИВЕТ ОТ ВРУБЕЛЯ!

И снова около моих книжек интересный читатель. Виновата, каюсь! Моя фамилия вводит приличных евреев в заблуждение. Читатель, -имя его Марк, – оказался доктором-психиатром из больнички Павлова. Это та самая обитель для душевнобольных, где лечился еще Михаил Врубель, фресками и иконами которого расписан Кирилловский храм при этом богоугодном заведении.

И вот мы с этим Марком начали обстоятельное общение, как два представителя древнего рода. Я уж не стала выводить его из заблуждения и нудно объяснять, что в нашем тесном с ним кружке только один еврей. Дело вообще не в этом.

С тревогой поведал мне Марк о плачевном положении его подопечных. 40 бабушек с диагнозом «старческое слабоумие» томятся за решеткой и в духоте. А на другом этаже 40 дедушек, с таким же вердиктом карательной психиатрии. Никуда она родимая не делась! Была и продолжает быть! Несмотря на многочисленные комиссии… Все решают те же деньги от любимых наследников! Персонал из 2-х медсестер на улицу пациентов не выводит. Опасно! Массовое падение и вывих шейки бедра. А дорогие родственнички, которые могли бы выгулять кровных предков в саду, на зеленой лужайке, вообще не появляются. Кстати, сдают бабушек в психушку именно они: внучки, дочки, невестки. За ради личного комфорта и квадратных метров.

Профилактики старческого слабоумия, как заверил доктор Марк, нет. Так, что длинная очередь в психушку бесконечна. Из тех же дочек, внучек, невесток… И выход из психушки, в отличии от тюрьмы, только на погост.

ПЕРЫШКО ГОЛУБИНОЕ