Судья отрешенно внимает мне. Ей скучно. Наверное, мысленно, она где-нибудь в Берегово, в милых сердцу Карпатах, в термальных источниках. Она, такая молодая, полная жажды жизни, нежится в горячем бассейне под открытым небом туркомплекса «Жайворонок». А на ее голову падают структурные снежинки. А рядом наворачивает круги мускулистый, молодой мужчина, партнер по жизни или путешествиям.
А тут какой-то пенопласт! И взорванный суд… С комарами.
Ой, нет! Лучше назад, в термальный источник! В негу и блаженство!
Личико судьи приняло выражение безмерной услады.
Бровки поднялись к нежному розовому лбу. Пшеничные длинные волосы своевольно рассыпались по плечам. Золотистый обруч съехал с головы. Она прикрыла глаза. И мне показалось, что судья уснула. А когда ее припудренный носик начал уверенно выводить трели и рулады, я поняла, что не ошиблась.
Но тут злючий голодный комар впился в ее нежный розовый лобик.
Вихрь суровых реалий безжалостно вернул судью из сказочного Берегова назад, сюда, в зал заседания Дарницкого суда города Киева. К пенопласту. И к Шакальскому.
Судья привычным движением руки прихлопнула комара на своем лбу. Поправила обруч на пшеничных локонах. Поежилась. И окончательно вернулась к пенопласту.
В зале суда стоял собачий холод. А само здание хоть и было взорвано много лет назад каким-то смельчаком, да так до сих пор и не было отстроено заново. И потому отопление в суде вообще отсутствовало. А по коридорам и залам заседаний, несмотря на декабрь месяц, летали полчища злых комаров.
Судья поежилась, зевнула, подула на свои руки и вынесла решение: привести наружную сторону дома, в границах моей квартиры, в первоначальное состояние. Путем демонтажа пенопласта.
Кому охота глубоко заныривать в затхлое болото ОСМД! Куда приятнее плавать в чистых водах! На пару с мускулистым мужчиной.
Шакальский окинул меня взглядом победителя. Небось, за эту победу председатель ему деньжат отсыпет!
Сраженная таким решением суда, я направилась к выходу.
Охранник Юра, искусанный комарами, заморенный тяжкой долей, равнодушно выпустил меня из суда.
Решение суда пришлось выполнять.
Пенопласт я демонтировала при помощи двух промышленных альпинистов, тех самых, которые мне и утепляли холодную квартиру всего месяц назад.
– Выгодный вы клиент! – пошутили худосочные альпинисты.
А Шакальский теперь имеет рабочее место в нашем доме, рядом с кабинетом Черняева.
ГОЛУБИ! ЭТО ЦВЕТУЕЧКИ!
– Ты видела, что у нас на крыше торчит? Уже, говорят, почти год. А мы и не замечали. – загадочно вопрошает Светка-соседка, зайдя ко мне на чай
– Голубятня? Из пенопласта? Черняев выселил наших пернатых друзей с чердака?
– Угу! Голуби – это еще цветуечки! Черняев с Шакальским сдали в аренду нашу крышу. И теперь у нас на голове базовые станции антенн мобильной связи.
– Как? – я теряю дар речи.
– Черняев говорит, что 170 тысяч гривен за аренду крыши на дороге не валяются. Люди возмущены. У них даже разрешения не спросили. Общего собрания не было. Теперь все решает правление с председателем. У нас же новый устав!
Я бросаюсь к лифту, спускаюсь на улицу.
Бог мой! На крыше дома, действительно, торчат антенны. 9 штук! А я раньше и не замечала. Вот же растяпа!
Теперь я понимаю! Черняев пялился не только на мою квартиру, преображенную пенопластом. А выше. На крышу! Любовался на антенны! Они же его кормят!
Я тут же вызвала в наш дом СЭС. Прикатил молодой инженер на белой служебной «Волге». С чемоданчиком. А в том чемоданчике немецкий измерительный прибор. Инженер походил по нашим квартирам. И намерил такое..! Мы, со Светкой, только ахали, следуя за ним.
Цифры превышали допустимые законом нормы излучения в несколько раз! В моей квартире в полтора раза. У Светки в два раза. У Гоши Хомейко в четыре.
Когда Гоша взглянул на протокол измерения в своей квартире, то застыл, как комар в янтаре.
В наших квартирах жило электромагнитное поле. Без нашего на то разрешения. И оно зашкаливало. Председатель получает деньги. А мы излучение!
– Я по судам бегать не буду! – Говорит Светка и многозначительно смотрит на меня.
ЭКСПЕРТ ПО ПРОВАНСУ
Когда жизнь заходит в тупик, надо что-то менять. Может, со шкафом разобраться? Надоел мне его розовый цвет. Шкаф – это тоже персонаж! И, как настоящий персонаж, он должен развиваться.
Короче! Перекрасила я шкаф в белый цвет.
Стиль прованс! Дух простоты и уюта… Средиземное море, юг Франции…
Холл преобразился. Стало светло, воздушно. В душе моей сразу солнце поднялось. Заколосились синие лавандовые поля. Книжки в шкафу засияли. Чехов, Довлатов, Улицкая, Виктория Токарева очумело потянули носами невиданный в здешних местах аромат…
И так стало радостно!
Заходит Светка-соседка, столбенеет.
– Что ты сделала с мебелью?
– Как что? Стиль прованс! – горжусь я.
– Не-е-е-т. Это совсем не прованс.– железным тоном говорит Светка. – Прованс не такой, я по телеку видела, знаю.
– Да, ладно тебе! Эксперт по провансу! Главное, я считаю, что у меня прованс!
– Это ты так считаешь! – ухмыляется Светка. И уходит, обиженная. На целый месяц. Ни на кофе с молоком, ни на чай с мелисой, за все это время она не является. Буд то бы мы и не соседи!
А сегодня утром звонок. Светка.
– Привет! Во сколько наша бухгалтер Ворушкина принимает, ты не знаешь?
– Знаю… Как дела, вообще? Заходи, на чай…
Вскоре Светка появляется в холле с подносом. На подносе угощения. На мой шкаф в стиле прованс она даже не глядит. Игнорирует. Сразу проходит в кухню.
Мы пьем чай, наперебой рассказываем друг другу новости, накопленные за месяц.
Через час Светка встает из-за стола, домой собирается. Но в холле она тормозит, подходит к моему обновленному белому шкафу, придирчиво на него смотрит… и говорит.