Убить узбеков. Рассказы

– Вы, очевидно, наш новый участковый? – подкалываю я шуструю узбечку.

Стоя на пороге, протягиваю Замире данные. Ей бы радоваться, но, Замира как-то странно себя ведет. Категорически отказывается от моего предложения.

У нее две на то причины. Она не может уйти с этой работы, пока не приедет из Ферганы ее замена. И второе: за этим объявлением угадываются Азербайджанцы, которых узбеки боятся, как огня. Те, мол, обращаются с ними, как с рабами, кидают на деньги.

– Вам нужны чужие проблемы? – опомнился Леша. Вы бы себе регистрацию сделали, вас ведь без нее на работу по профессии нигде не берут!

– Не буду, принципиально регистрироваться! Меня, гражданку России, защищает Конституция, статья 27 «О праве граждан на свободу передвижения». А мои законные права нарушают московские бюрократы, погрязшие в коррупции. Я не собираюсь им потакать. Так, что тем более, надо открывать правозащитную организацию.

– Ну, попробуйте! Обломаетесь сразу же! Мы не в Америке!

– Нельзя так рассуждать, Леша! Есть закон. Закон у нас хороший! Плохие исполнители! Жить и защищать себя надо по закону.

Звонок в дверь. На пороге консьержка Замира и Надира. Замира растеряна, бледна.

Надира с порога:

– Вы приходил. Кроме вас никого у нас не был. У нас пропал дорогой мобильный телефон. Сейчас буду вызывать участкового Игоря Валерьевича.

Я на секунду немею. Потом беру себя в руки.

– Может, у вас и телевизор пропал? Наберите свой телефон!

– Мы не знаем номер!

– Пошли к вам, проверим, где ваш мобильный. Давай-давай! Сейчас милицию вызовем!

– Мы все перетрахнули. Нет там его.

Мы с Лешей вытеснили гостей из квартиры. Надира громко, на весь подъезд, начала кричать, что у нее украли телефон. Тут из лифта вышли обе наши соседки по съемной квартире и с интересом посмотрели на нас с Лешей. Меня обдало жаром. Мы съехали в холл подъезда.

Узбечки и не собирались искать телефон. Они делали вид, что перебирают свои шмотки. Я интуитивно заглянула за деревянное ложе. Там, у плинтуса, в коробке лежал мобильный. Он был отключен.

Я вызвала милицию по 02.

Надира стала угрожать участковым и даже дозвонилась ему, жалуясь на то, что я живу без регистрации и, к тому же еще, я вызвала милицию. Участковый сказал ей, что приедет завтра утром. Замира была бледна, расстроена. Стала извиняться, просить за Надиру.

Когда прикатила милиция, Надира стала юлить и оправдываться, что с телефоном произошло недоразумение. Но, вызов был зарегистрирован на 02. Значит, надо отвечать. Нас погрузили в машину и повезли в райотдел.

В дежурной части нам выдали по листу бумаги и велели писать заявления. Надира долго не могла справиться с заданием. Дежурный дал ей совет писать по образцу на стене. Она подошла к дежурному и стала канючить. Майор спросил меня, хочу ли я дать делу ход.

Я взяла бумагу и написала, что произошло недоразумение, конфликт разрешен и реагировать на вызов не надо.

Мне до сих пор не ясно, было ли это недоразумением на самом деле. Или все же узбечка Надира, поднабравшись в Москве горького опыта, пройдя тяготы жизни на чужбине, решила сбить с меня денег. Как, видно, сбивали с нее. Здесь, в Москве.

Об отсутствии у меня регистрации она, очевидно, знала от Замиры. Сфабриковать кражу телефона ума не надо. Запугать меня, приезжую из Украины, своим подельником участковым, вообще сущий пустяк.

Интересно, за какие средства наш участковый катается по району на тойоте «краун»? Неужели за счет узбеков!

Дешевая рабочая сила в Москве – это уже система. С узбеков, бесправных и в большинстве запуганных, можно иметь постоянный доход. А попробуй заработать на грамотных москвичах!

Москвичи безразличны к труженикам из Азии. Узбек с лопатой за окошком в подъезде, за швейной машинкой в палатке, с мастерком на стройке, бессловесный и безропотный – привычное явление мегаполиса. А что там у него за душей? Какие кипят страсти? На кого он пашет за копейки, никого не интересует.

Забыли москвичи, а молодежь и не знает, как во время ВОВ те же узбеки давали кров их предкам, спасавшимся в эвакуации. Делились последней миской риса.

Боюсь, что я растормошила осиное гнездо. Узбеки- мигранты – это кормушка для коррумпированных чинов, хорошо налаженная система сверх доходов.

В Москве более 2-х миллионов мигрантов из бывшего СССР. 2 миллиона умножить хотя бы на эти подъездные 300 долларов! Захотят ли властные структуры добровольно лишиться таких прибылей?

Утром звонок. Участковый Игорь Валерьевич. Просит пояснить, что случилось по краже телефона. Кто у кого телефон украл? Отчитаться – то ему перед начальством надо. Происшествие на его территории.

Ясен перец! Если бы я просто в дежурку заявление сдала, а входящий номер не спросила, то мое заявление могли бы швырнуть в урну. А тут все зафиксировано.

Леша взволнован.

– Вот вляпались! Что теперь будет? Вы-то россиянка, а меня уж точно с моей липовой регистрацией депортируют назад на Украину.

– Не бойся! Держись всегда уверенно. Это участковый теперь должен нас бояться, а не мы его.

От участкового я вышла с чувством удовлетворенности. Капитан милиции был сдержан, где-то даже скромен и очень напоминал жучка, вверх тармашками. Или зайчика с пристегнутыми к затылку ушами. Это, как себе нафантазировать.

Я вывалила на его голову свое видение проблемы. Репортаж из подъезда, в свете всеобщей московской проблемы. Завуалированное рабство в Москве, бесправное положение узбеков, проблемы коррупции властных структур.

Игорь Валерьевич беспомощно развел руками.

– Москвичи не хотят работать на этих местах, дворниками, дежурными…

– Естественно, на москвичах бабки не просто сделать. Это не забитые и бесправные узбеки! Участковый, – видно, мордочка в пушку, – даже предложил, если я захочу, уберет консьержек из подъезда.

На прощание капитан попросил сказать Надире, что бы та явилась к нему.

В чулане сидели обе узбечки. Замира, раба обыкновенная. И Надира, уродливое порождение коррумпированной системы.

Я поздоровалась. Замира подобострастно закивала.

– Надира, тебя Игорь Валерьевич просил срочно зайти к нему. Он тебе за отличную службу дает медаль. И билет на самолет в Фергану хочет вручить.

Надира вытаращила глаза.

– Вы уже расхотели помогать узбекам после случая с телефоном? – любопытничает Леша.

– Нет! Напротив. Я еще более убедилась в том, что надо открыть организацию «Москва без рабов!»

Рабство – мерзкое явление. Человеческий облик теряет не только раб, но и поработитель.

Москвичи должны знать, что рядом с ними бок о бок живут рабы. Обыкновенные современные рабы. Что Москва стала рабовладельческой столицей.

Когда мы с Лехой вернулись в квартиру, то увидели кое-какие изменения. В ванной, на полках, где обычно стояли туалетные принадлежности девушек- соседок, теперь была абсолютная пустота. А у двери девчонок ковырялся столяр, вставляя новый замок.