Убить узбеков. Рассказы

Подкинула бы ребенка матери? Но, та в вечной депрессии. Ноет об отце, ушедшем из семьи, к молодой сопернице.

Мать нигде не работает. И в их доме нет продуктов. Холодильник вымыт и отключен.

Благо уже полгода Леська живет у Адели, вдвоем, в ее роскошной квартире на Саксаганского. Поправилась даже от еды, которой здесь вдоволь. Живет в качестве подружки, компаньенки.

У Адель есть деньги. Их ей регулярно дают папа-банкир, мама-галерейщица и бабушка-реставратор. Они живут отдельно.

Они все в работе, в хлопотах, им всегда некогда.

Высылает алименты и бывший муж-теннисист.

Адель ни в чем не отказывает ни себе, ни подружке Леське. И дважды за лето они были на море.

Познакомились они на свадьбе у общей приятельницы Полины. Хотя раньше никогда не виделись.

У них оказалось много общего.

А Леська-душа компании, рассказчица, юмористка. С ней было весело и беззаботно.

После свадьбы Леська поехала к Адели и так у нее и осталась.

Спали вместе, на одной постели, как лесбиянки. Рядом спал Дульфан.

Спали днем. Ночами прожигали в «Розовом носороге».

– У нас самая обычная лесбийская семья. Только без секса. И под разными одеялами, – смеется Адель.

Леська за полгода раз шесть являлась домой, к матери. Приносила еду элитную: моцареллу, семгу, инжир, пахучие персики.

Ночевала в своей спальне, отдыхая от прокуренных клубов.

– Как у тебя, мамочка, чисто! А у нас, в квартире полный бардак! Ничего найти не можем.

Мать ходила на цыпочках, продлевая исцеляющий сон дочери. Поила ее травяными настоями. Мягко увещевала про вред никотина, про страшные последствия от такой неправедной жизни.

Леська затыкала уши, слушать не желала.

К вечеру звонила Адель. Она сообщала, что такси вызвано. Через пять минут будет возле дома Леськи.

Леська спохватывалась, чмокала мать и уезжала.

Обещая не курить, вредного ничего не есть и ночами спать.

И снова жизнь бурлила, прожигалась в ночных угарах.

Степочка был у няни. Няня мысленно была с Гошей. Ей было не до ребенка.

Но, Cтепа начал курлыкать. Курлу-Курлу-Курлу…

Дульфан днем спал, вместе с девчонками. Его никто не выгуливал. Он это делал сам. На коврик у порога.

Как-то Леська пришла домой с Дульфаном на руках.

– Она у нас поживет неделю. Адель срочно улетела в Москву, к жениху. Вот, мы собрали, все, что успели.

И Леська выложила из пакета сухой корм «Чаппи с говядиной».

– Это китайская хохлатка. Она не гавкает, все время молчит! Порода такая.

Леся поставила хохлатку на пол.

– Ух, ты! – Мать разглядывала дивную собаку.

На горле ошейник с камнями «Сваровски». На бедре цветная татуировка. Череп с костями. Одета собака в леопардовый комбинезон с серебряными вставкамии и с шиншиловым капюшоном.

– Кстати, собака беременна, вот-вот родит. От элитного кобеля, чемпиона Шанхая. Щенки стоят по 2 тысячи долларов. Адель мне обещала подарить одного. Мы его продадим и ты заплатишь долги по квартире.

– Но, ее надо кормить творогом, мясом.

– Адель дала деньги на собаку. – И Леся убежала к подружкам по двору.

Мать целый день провела с собакой. Выгуливала ее в саду, у дома. Собака старательно ела траву.

Хохлатка была на редкость унылой, ни разу не подала голоса. Тяжело двигалась, часто дышала, высунув язык.

Мать беспокойно поглядывала на собаку.

Очевидно, ей жарко в этом синтетическом комбинезоне!

А, можно ли совершенно лысой собаке под палящим солнцем? Ведь, она обгорит!

– Откуда мне знать! Собаку приволокли. Дорогую и беременную. А инструкцию к собаке не дали, – думала озабоченно мать.

К вечеру, раздев псину, мать увидела поджарое брюхо и раздувшиеся соски. В них было молоко. В глазах тоска.

Дочь в зоне недосягаемости. Адель в Москве.

Новорожденные щенки где-то в квартире. 2 тысячи долларов за штуку.

Джип мчится по шоссе на хорошей скорости. Адель любит риск, адреналин.

– Ура! – свобода! – кричит Адель.

– Йо-хо-хо! – в экстазе вопит Леська.

На Южном мосту нет пробок.

Внизу серебрится Днепр, залитый солнцем. Ублажает глаза зелеными островками, заводями с желтыми кувшинками, лодками рыбаков, золотыми маковками церквей на правом берегу.