Небо и грозы Электрет

Понятно, не Блаунтам. Те справлялись куда эффективнее плесени.

– Да? – приглушенно откликнулся раздражённый женский голос по ту сторону преграды. Что-то упало с грохотом, голос пару раз забористо чертыхнулся. Элис, как и положено приличной горничной, сделала вид, что не расслышала, а про себя отметила и запомнила новый выразительный оборот.

– Чаю, мисс? Пора обедать! – пытаясь перекрыть лязг и бряцание, горничная чуть повысила голос.

– Не надо, у меня вчерашний еще есть в термосе! – жизнерадостно откликнулась Фелисия и добавила вполголоса, – Или позавчерашний.

А может, Элис и показалось.

Как бы то ни было, на кухню горничная вернулась с полным, нетронутым хозяйкой подносом.

Двери в мастерскую ей так и не открыли, ссылаясь на грязные руки и общую занятость. Вошедшей в творческий раж Фелисии не хотелось лишний раз прерывать процесс – если с мысли сбиться, потом очень тяжело вернуться обратно, и такие мелочи, как еда и сон, считались ею помехой работе.

Кухарка была не в восторге. Термос, это недавнее изобретение Фелисии, Марту неимоверно раздражал. Конечно, чай и суп в нем сохранялись горячими довольно долго, иногда целый день. Но если вдруг в супе затесались макароны, к вечеру эту кашу нужно было выедать ложкой, а чай за несколько часов приобретал неприятный привкус мокрой бумаги.

Не то, чтобы это смущало мисс Фелисию. Желудок у неё был воистину луженый, закаленный веками естественного отбора Блаунтов.

Украсив, наконец, пирог решеткой из полосок теста, Марта отправила его в духовку. Открутила ручку таймера на час, и принялась сгружать посуду в специальную машину для мытья. Очередной автомат при запуске двигателя подавал под напором теплую, нагретую газом, мыльную воду, которая потом сливалась через фильтры в канализацию. Как и аппарат для стирки белья, это было одно из первых изобретений мисс Фелисии. Она с детства проводила много времени с Мартой, потому что отец чаще пропадал в лаборатории, чем общался с дочерью, а мать вообще больше времени проводила в Городе, чем в усадьбе, наслаждаясь светской жизнью. Насмотревшись на тяжелый ежедневный ручной труд, девочка решила для себя, что поможет простым людям решить вопросы гигиены. Дальше усадьбы Блаунтов пока что дело не пошло, но недавно королевская кухня заказала несколько экземпляров посудомоечных машин, на пробу. Как только пройдёт слух об этом новшестве в высших кругах знати, от заказов будет не отбиться.

По дому пронёсся низкий, мрачный колокольный перезвон. Этот полузабытый от неупотребления звук сообщал обитателям усадьбы, что к ним пожаловали гости. Они жаловали так редко, что Ричарду потребовалось около минуты, чтобы осознать, что он плохо выполняет свою работу. Второй звонок был громче и напористее. Кто-то по ту сторону двери явно терял терпение. Мистер Коллинс поспешил ко входной двери и заглянул в специальное окошко, чтобы проверить, что там за гость и не вооружён ли он случаем.

Редко кто осмеливался промышлять разбоем в лесах и вообще выбираться за пределы городских стен. Но кто знает, ни в чем нельзя быть уверенным.

Застывшая, казалось, на века невозмутимая маска дворецкого неожиданно дала трещину, являя миру его изумление, граничащее с шоком.

На пороге усадьбы Блаунтов, освещаемый частыми молниями, стоял тот самый, не далее как несколько минут назад с жаром ими обсуждаемый эшемин.

Глава 2.

Несмотря на проливной дождь, плащ гостя остался абсолютно сухим. Вежливо уклонившись от попытки снять с него верхнюю одежду, эшемин поглубже надвинул капюшон и низким, чуть скрипучим голосом поинтересовался:

– Могу я видеть Блаунта?

Он говорил на всеобщем без малейшего акцента, будто родился и вырос в Городе. Высокая, даже под плащом заметно худощавая фигура вынуждена была пригнуться, проходя в дверной проем. Рослый по человеческим меркам дворецкий смотрел гостю куда-то в район плеча.

– Я сообщу мисс, что к ней пришли. – с полупоклоном заверил его Ричард. – Не желаете ли отдохнуть и перекусить? Мисс сейчас в мастерской, и может порядком задержаться.

Гость не возражал. Благовоспитанно вытер ноги о половичок, и последовал за дворецким в малую гостиную. Ричард ожидал ручьи и лужи на свеженатертом полу, но к его удивлению, кроме пары грязных пятен у входа, с гостя больше ничего не натекло. Дворецкий даже за дверь еще раз выглянул, не поленился, чтобы убедиться, что ливень так и не прекратился.

Впрочем, чего еще ожидать от эшемина. На то они и загадочная раса.

Сидеть и ждать пришлось довольно долго. Гость успел выпить весь чай и ополовинить тарелку с миниатюрными бутербродиками, что недавно любовно приготовила Марта на обед для хозяйки усадьбы.

Вот и пригодились.

Элис чуть не попискивала от восторга, подглядывая за эшемином сквозь неплотно прикрытую дверь – ведь все ее знакомые были уверены, что лесные жители питаются исключительно энергией, ну может еще росой. А тут на тебе, вульгарные сэндвичи с салатными листьями и паштетом, а так хорошо пошли. Одно расстраивало – плаща гость так и не снял, так что хвастаться подружкам в Городе, что видела его вблизи, придётся уклончиво. Лица не разглядеть. Только мягкий, серовато-дымчатый плащ из чего-то отдаленно похожего на шерсть, и худая, жилистая, мертвенно-бледная рука, которая периодически подносила очередную канапешечку куда-то под капюшон, где та испарялась бесследно.

Хотя, может он для разговора с хозяйкой хоть капюшон поднимет? Надо обязательно задержаться и подсмотреть.

Бодрый стук каблуков по отполированному до блеска паркету заставил Элис поспешно выпрямиться и сделать вид, что она вообще тут по делам проходила.

Фелисия Блаунт собственной персоной впорхнула в гостиную, и эшемин подавился канапе.

Во-первых, она была в рабочем костюме, что в условиях ее мастерской подразумевало комбинезон, сапоги и гоглы. Комбинезон был покрыт пятнами сомнительного происхождения, сапоги свежим маслом для автоматонов и дёгтем, так что бедному мистеру Коллинсу предстоял очередной развлекательный вечер в компании швабры и ведра с мылом – подобную грязь пылесосы не брали, сразу глохли и дружно делали вид, что умерли. Проверено опытом.

Гоглы были сдвинуты на макушку, служа дополнительным ободком для непослушных, вьющихся крупными кольцами темно-медных волос. Утром Элис собственноручно уложила их в узел-ракушку, но от него давно остались одни воспоминания.

Девушка привычно потёрла пальцем переносицу, не замечая, что из-за испачканной в дёгте руки на лице осталось чёрное, масляно поблескивающее пятно.

– Вас по спине постучать? – вежливо поинтересовалась она у надрывно кашляющего эшемина.

Нижняя челюсть, которую деликатно прикрыла худая ладонь, оказалась тоже иссиня-бледной, с четко очерченным упрямым подбородком, а из-под капюшона выбилась снежно-белая прядь.

Довольная Элис прикрыла двери и ретировалась. Теперь будет, что рассказать подружкам!

– Вы Блаунт? – неверяще уточнил гость, придя в себя.

– Да, я Фелисия Блаунт, единственная из ныне живущих Блаунтов. Чем могу быть полезна?

Девушка хотела было сесть в кресло напротив, но бросила взгляд вниз, вспомнила в каком она виде, и отошла подальше от светлого ковра и мебели.

– Это срочно? – нетерпеливо поторопила она все еще мнущегося и покашливающего гостя. – Если нет, я бы пошла переоделась.

– Да, конечно, идите. – нашёл в себе силы ответить эшемин. Фелисия дернулась было вежливо сделать книксен, опомнилась – не в таком же виде! – и побежала наверх, на ходу пытаясь обтряхнуть сапоги.

– Прости, Ричард, я забыла бахилы. Марта, ужин через полчаса, если можно! – раздался ее звонкий голос дальше по коридору, дробно простучали по лестнице каблучки, хлопнула дверь.

Тереган из клана Адэхи перевёл дух, все еще глядя ей вслед.

Он знал, что люди не похожи на его соплеменников, но чтобы настолько? Теперь понятно, почему их тела отвергают электричество. В них самих слишком много лишней энергии.

Нарушая все мыслимые нормы этикета, эшемин не снял капюшон даже за ужином. Хорошо, хоть руки помыл, неодобрительно вздыхала Марта, провожая гостя сначала в небольшую уборную под лестницей, для гигиенических процедур, затем за стол в большом обеденном зале.

Фелисия не заставила себя долго ждать, вихрем ворвавшись в столовую. Они ужинали в малом зале уже шесть лет, со дня смерти ее родителей, так что Марте с Ричардом пришлось спешно приводить в порядок заброшенный парадно-гостевой большой зал, разыскивать праздничный сервиз и кружевные торжественные скатерти, а также протирать все поверхности от пыли.

Поскольку столовой не пользовались, ее просто заперли на ключ и даже не заходили, ни люди, ни пылесосы.

Но лоск был наведён в рекордные сроки, приборы и тарелки сияли, пирог с румяной корочкой призывно дымился посреди стола, сооружённые на скорую руку закуски вроде картофельного салата и мелко нарезанных солений расположились почетным полукругом вокруг главного блюда.

Хозяйка усадьбы опомнилась, поймав на себе неодобрительный взгляд Марты, притормозила, изображая воспитанную барышню, и чинно прошествовала к столу, чтобы занять положенное место во главе.

Эшемин сидел на противоположной стороне длинного стола из цельного дерева, на почетном месте напротив хозяйки, практически через весь зал. Беседы не получилось бы при всем желании, разве что перекрикиваться.

Гость вяло ковырялся в тарелке, перебив аппетит бутербродами.

Зато изголодавшаяся за день Фелисия уписывала за двоих.

Сидящие за тем же столом Коллинсы с интересом поглядывали на гостя. Элис в открытую, Марта и Ричард, как умудрённые опытом взрослые, скрытно и исподтишка.