Поначалу ничего не было видно, но вот до слуха донеслись чьи-то голоса, и за ними из леса вышли размалёванные мужчины. Они были смуглей, чем женщины селения, черты лица более грубые, точно вылепленные наспех. Массивные надбровные дуги, низкие лбы, космы спутанных волос болтались грязными сосульками. В руках у них были массивные копья.
– Людоеды, – ткнул пальцем Кир.
Глаза расширились от ужаса, сердце встрепенулось в груди. Как же мне предупредить женщин селения?
– Мне надо добраться до племени, срочно, – обернулась к мужчине.
Его взгляд был выразительней всяких слов:
– Ана, не бойся. Их мало, гляди. Пока они только смотрят, а нападать любят ночью.
В панике я и не сообразила, что мимо нас прошло не более десяти человек. Успокоившись, обернулась к Киру:
– Как же мне теперь идти?
– Скоро они вернутся. Тогда и пойдёшь, – Кир уже жевал принесённую пищу.
– А ты куда ходил? Я искала тебя.
– Волновалась? – В глазах мужчины промелькнула надежда, и он широко улыбнулся, – нужно оружие, – показал мне длинную палку и несколько камней для наконечника, – хочу сделать копьё.
– А чем свяжешь?
Он ткнул в тушку небольшого ящера, которого я сначала не заметила.
– Только разделать нечем.
Я вынула из-за пояса обсидиановый нож и протянула Киру:
– Быстрее. Пока не ушла.
Глаза мужчины расширились при виде моего оружия. Он повертел его в ладони, одобрительно кивая:
– Хорошая вещь. Я быстро.
Ловко орудуя ножом и одной рукой, он разделал тушку:
– Охотнику без оружия смерть.
– Любому, – поправила я его.
Кир кивнул, ловко отделяя жилы.
– Мне надо осмотреть твою руку, – поманила его к себе.
Он с готовностью подсел ближе. Положил мне на колени израненную конечность. Аккуратно прощупала кости. Похоже, заживает хорошо.
– Давай-ка перебинтую тебя поудобнее, – от волнения перешла на родной язык.
Кир пригляделся ко мне:
– Что ты говоришь?
Я только отмахнулась:
– Погоди.
Сняла повязки, убрала самодельный лангет. Осторожно согнула и разогнула:
– Больно?
– Не-е, – довольно протянул Кир.
Приложив руку к торсу, плотно её примотала. Теперь охотнику будет удобней и не повредит кости. Кир с любопытством наблюдал за моими действиями не мешая.
– Так лучше? – Отодвинулась от него.
– Зачем привязывать руку?
– У тебя сломана кость, – показала ему ещё не сошедшие синяки в месте перелома, – если не привязать, она снова начнёт болеть и может перестать двигаться. Понимаешь?
Мужчина кивнул, ещё раз осмотрел повязку. Снаружи затрещали кусты, довольно близко от нас. Мы замерли, спрятанные густыми зарослями папоротника. Людоеды возвращались. Они прошли прогалину и быстро скрылись из вида.
– Я пошла. А ты пока не делай копьё, побереги руку. Кость может снова сломаться от удара.
– Хорошо, – Кир бросил взгляд на палку и камни, – сделаю нож, – пока не приходи. Опасно. Я сам добуду себе пищу.
– Ты разводишь костёр? Его могут увидеть.
– Нет, можно есть и так, – он пожал плечами.
Я скривилась, представив вкус сырого мяса. Но Кир прав, голод – не тётка, а восстанавливать силы надо. Интересно, есть ли у меня в запасе глистогонные?
Выглянула из укрытия, прислушалась. В лесу было тихо. Выскользнув наружу, понеслась домой. В деревне было шумно. Женщины делали новые копья, пращи. Набирали камни для снарядов. Я направилась к яме, что мы рыли. За это время она значительно увеличилась, можно заканчивать.
– Хватит, – остановила я аборигенок, – будем пускать воду.
Мы продолжили небольшую канавку до получившегося водоёма, с другой стороны прорыли сливной арычок, чтобы вода не разлилась по деревне.
Поток начал наполнять яму, поначалу со дня поднялась грязь, но потом муть осела, и вскоре у нас был свой рукотворный прудик.
Женщины во все глаза наблюдали, как вода заполняет углубление, с видом детей, впервые увидевших цирковое представление. На лицах светилась радость.
Пришла Дая, когда пруд почти наполнился.
– Хорошо. У нас теперь будет много воды.
– Я видела людоедов недалеко от деревни, – в такой момент скрывать плохие новости нельзя.