– Славная, – заметила Файн.
– И понятная. – Уотерстоун пожал плечами в ответ на недоуменный взгляд Эша. – А то обычно не разберешь что к чему.
Натурщицу звали Леона. Она была нежная, с округлыми формами и тягучим, мечтательным взглядом. Он представил ее на лугу – ветер играет волосами, раздувает юбку, смычок занесен над скрипкой.
И она с противоположной стены наблюдала за тем, как умирал его брат.
Разве в этом был смысл?
– Мне бы хотелось поскорее закончить с этим. Мне сказали, что тело еще нельзя забрать.
– Думаю, теперь уже скоро. Я сама узнаю и сообщу вам.
– Хорошо. Я заберу его одежду и вещи из списка. Его мать просила об этом. Насчет остального я не знаю.
– Если что-то покажется знакомым, дайте знать.
– У него должны были остаться документы, папки, компьютер.
– У него был ноутбук. Им пока занимаются. Есть коробка с бумагами. В ней страховые документы, бумаги трастового фонда, деловая корреспонденция. Все проверено, вы можете ее забрать. Она в спальне. Еще есть фотографии. Вы, кстати, не в курсе, была ли у него банковская ячейка?
– Не могу сказать.
– В комоде лежало шесть тысяч четыреста пятьдесят долларов наличными. Можете их забрать. Когда закончите, вам нужно будет расписаться за них. Еще есть опись всего изъятого для опознания и экспертизы. Вам нужно будет уточнить, когда все это можно получить.
В ответ он покачал головой и прошел туда, откуда появилась она, – в спальню.
Стены насыщенного фиолетового цвета контрастировали с белоснежной отделкой и придавали помещению элегантный, даже королевский вид, а лаковое дерево массивной кровати с балдахином усиливало это впечатление.
Копы, разумеется, сняли с постели все до матраса. Очевидно, для экспертизы. Расписной сундук в изножье был открыт, внутри все было вверх дном. На всех поверхностях лежал тонкий слой пыли.
В подборе картин чувствовался вкус. Вкус женщины. Лес, окутанный туманной дымкой. Волнистые холмы под звездным небом. Они гармонировали с благородным духом пространства – и подсказывали, каким человеком была обреченная возлюбленная брата.
Светский глянец скрывал романтичную душу.
– Вляпался братец серьезно и бесповоротно, – заметил Эш. – Здесь чувствуется шик, стиль и порода. Он всегда к этому стремился и получил, что хотел.
Люк сложил вещи в одну из коробок, которые они принесли с собой.
– Ты сказал, у него был счастливый голос, когда вы разговаривали в последний раз. Счастливый и взволнованный.
– Да, именно такой. Возбужденный. – Эш потер лицо руками. – Поэтому я отложил встречу. Уловил в его голосе намек на аферу, выгодное дельце или грандиозную идею. Просто не хотел связываться с этим и с ним тоже.
Люк обернулся. Он неплохо знал друга и подпустил в голос иронии:
– Если снова хочешь заняться самобичеванием, дай я хоть пиджак подержу.
– Нет, проехали.
Тем не менее он подошел к окну, сразу нашел окна Лайлы и представил, как она стояла в ту ночь, развлекая себя подглядыванием за чужой жизнью.
Подойди она к окну на десять минут раньше или позже, ничего бы не увидела.
И, как знать, пересеклись бы тогда их жизненные пути?
Поймав себя на размышлениях о том, чем она сейчас могла быть занята, он отвернулся от окна, подошел к комоду, открыл ящик и уставился на сваленные кучей носки.
Копы, ясное дело. У Оливера носки лежали бы аккуратными рядами – он никогда их не скручивал. Беспорядок отозвался в душе новой печалью, как тонкий слой пыли.
– Как-то я пошел с ним, уже не помню почему – так вот он целых двадцать минут покупал гребаные носки, в тон галстуку. Кто так заморачивается?
– Уж точно не мы.
– А теперь какой-то бездомный будет щеголять в кашемировых носках.
С этими словами Эш вынул ящик и вывалил его содержимое в коробку.
К исходу второго часа у него набралось сорок два костюма, три кожаные куртки, двадцать восемь пар обуви, несметное количество рубашек и галстуков, а еще коробка с дизайнерской спортивной одеждой, лыжное снаряжение, набор для гольфа, часы «Ролекс» и «Картье», помимо тех, что были на Оливере.
– А ты говорил, что много коробок не понадобится. – Люк разглядывал кучу на полу. – Нужны еще две как минимум.
– Остальное подождет или хрен с ним вообще. Из того, что просила его мать, кое-что найдено.
– Тогда ладно. Но даже в этом случае стоит заказать пару машин. – Люк снова окинул коробки хмурым взглядом. – Или грузовик.
– Я вызову транспортную службу, они перевезут все ко мне. – Он достал телефон. – А мы идем пить пиво.
– Так еще лучше.
* * *
Выйдя из здания, Эш постарался оставить мрачные мысли за порогом, а оживленная атмосфера бара окончательно их развеяла. Темное дерево, запах дрожжей, звон бокалов, шум голосов – это поможет вытеснить из памяти жуткую тишину пустой квартиры.
Подняв бокал, Эш разглядывал на свет янтарные переливы содержимого.
– Кто пьет крафтовое пиво под стремным названием «Дикий вепрь Бесси»?
– Ты, надо думать.
– Исключительно из любознательности. – Он сделал глоток. – Знаешь, неплохо. Тебе следует подавать у себя пиво.
– У меня пекарня.
– И что с того?
Люк со смешком попробовал свой «Забористый хмель».
– И переименоваться в «Бухло и Бриоши».