Моя Родина

Дар стоял напротив, вальяжно облокотившись на перила и скрестив руки на груди. От одного взгляда на него я недовольно поёжилась, но ничего не сказала. Присела на качели?скамью, поглядывая на него из-под опущенных ресниц.

«Интересно, откуда он узнал наш адрес?»

Родин всё так же молчал, придавив меня тяжёлым взглядом. Ощупывал меня глазами, словно, хотел сверить свои воспоминания и реальность. Я с интересом стала изучать свои домашние тапочки, ожидая неминуемое начало разговора, но ничего не происходило. Только гнетущая тишина. Такая пронзительная, что казалось, я слышу, как звенят мои собственные нервы.

– Дар, – вскинула на него чёрные влажные глаза.

«Даже не знала, что хочу сказать, просто, начать. Ну, невозможно вот так!»

Родин выглядел странно. Не щурился, не улыбался. Никакой мимики, так свойственной ему. Словно, в ледяную статую превратился в своём идеальном костюме и белоснежной рубашке. Ещё раз посмотрел внимательно, сделал пару шагов и сел рядом на качели. Протянул руку, и я оглянуться не успела, как уже была у него на коленях, сжимаемая в стальных объятиях, укутанная жаром мужского тела. Хотела было отодвинуться, но Дар забормотал что-то недовольно в висок, не отпуская, и зарылся носом в волосы. Руки жадно блуждали по моему телу, пытаясь проникнуть под платье. Хрипло рассмеялась, чуть отстраняясь, оттянула его голову, заставляя поднять на меня уже затуманенные страстью глаза.

– Мы же вчера договаривались, что никто ничего не узнает! То, что ты сейчас при всей моей семье устроил, вообще, ни в какие ворота. И как додумался только?!

– Я так боялся, что с утра моя Золушка превратится в тыкву…

– То есть, что я пожалею? – выгибаю бровь.

– Да, – кивает и быстро продолжает, – А ты, вообще, исчезла с первыми лучами солнца! Проснулся, тебя рядом нет. Что было не так? Тебе было больно? Не понравилось? Ты жалеешь, что пришла ко мне?

– Нет, я ни о чём не жалею. Всё было хорошо!

Дар в ответ расцвёл счастливой улыбкой, от чего во внешних уголках зелёных глаз собрались лучики морщинок.

– Это радует! Прости! Понимаю, как это глупо всё звучало сейчас. Решил пойти ва-банк, так боялся потерять тебя, – Родин опять зарылся лицом в мои волосы, глубоко вдыхая, – Больше никакой самодеятельности не будет. Ничего. Только мы.

– Обещаешь? – я улыбнулась ласково, гладя его по голове.

Дар посмотрел серьёзно, уже не улыбаясь.

– Клянусь. Только не убегай никогда больше, хорошо?

– Хорошо, никогда!

Прижалась ухом к его груди, слушая, как тревожно бьётся сильное сердце. Руки лениво шарили по плечам, бокам, набрели на ювелирную коробочку в кармане пиджака с приготовленным обручальным кольцом.

– Оденешь?! – выудила находку и протянула ему на ладони.

– Ты специально что ли? – прохрипел, хмурясь, – Чтобы я окончательно себя идиотом почувствовал?

– Может быть, Родин, – растопырила пальцы и хитро улыбнулась, – Ну, давай, пока не передумала.

– Я люблю тебя, змея, – схватил мой тонкий пальчик, быстро нанизав символ нашего союза, и обнимая меня до хруста костей.

– Я тебя тоже, Дар, – мне было так весело, легко и хорошо сейчас.

Нагнулась к нему, целуя в твёрдые губы, сильнее притягивая к себе. Скользнула языком внутрь, сплетаясь с его. Почувствовала, как крепче прижимает к себе. Радость беспечная, всепоглощающая разлилась по телу.

– Поехали домой! Там мой эскалейд стоит за воротами. Домчу с ветерком.

– Родители не поймут… Давай, поужинаем, переночуем и утром поедем. Был тяжёлый день…

– Хорошо… Пошли!

Глава 5. Чужой монастырь

– Я уж думала, этот идиотский семейный ужин никогда не кончится… И Рината ещё понесло с его студенческими байками… Как ты?

– Хорошо, теперь хорошо, – ответил Дар, улыбаясь.

– Потому что я согласилась?

– Змея, – прошептал куда?то за ушко, не желая признаваться, как рад, – Потому что мы одни, наконец-то…

Я и так знаю, вижу, как он не может не улыбаться мне, как дрожат его пальцы от нетерпения, стягивающие платье. Всего день меня не было рядом.

– Дар… Я не могу тут… Давай, не будем, а-а-а? – прошу, заглядывая ему в глаза снизу вверх.

– И что тогда будем делать? – Родин убирает руки с моих плеч, садится на край кровати, упирает локти в колени, переплетая пальцы, и гипнотизирует меня.

– М-м-м… – и тут я заливаюсь румянцем, потому что знаю, как дико будет звучать моё предложение, внезапно пришедшее в голову. Уши заранее горят огнём, но я, всё-таки, выдавливаю из себя, – Уже поздно, завтра долго ехать. Дар…

Делаю вдох на паузе.

– … Ты можешь со мной, просто, поспать?

Тёмные брови Родина взмывают вверх, собирая лоб гармошкой. Он садится ровнее, упирая ладони в бёдра.

– Просто… поспать?! – переспрашивает с таким видом, как будто просьба о бракосочетании, прямо, завтра на рассвете, его удивила бы меньше.

– Да, – хриплю, ощущая себя грешницей, которую довели на гриле до средней прожарки, – Пожалуйста… Родители рядом… Мне неудобно тут…

– Да без проблем, – перебивает, продолжая смотреть, как на инопланетянку.

– Отлично, – выдыхаю.

– Отлично, – повторяет.

Подвисаем, разглядывая друг друга. Оживаю первая и прячусь в ванной, чтобы подготовиться ко сну. Дар так и сидит на краю двуспальной кровати, когда выхожу в ночной сорочке.

– Ну, вставай тогда, постель расстелю.

– Ага, – оглушён, словно, в нокауте, медленно встаёт и идёт к выключателю у двери.

Смотрит, как я сворачиваю покрывало и взбиваю подушки, а у меня руки дрожат. И вся я дрожу, и совершенно не в состоянии логически оценить свои действия. Просто, чувствую, что, именно, так правильно. Мне хочется близости с ним, но не секса. Возможно, это глупо, да. И я взбалмошная, и с причудами … Но он ведь стоит здесь, рядом, ловит каждое моё движение и терпеливо ждёт, когда я закончу с кроватью, и можно будет выключить свет.

Как только я забираюсь под одеяло, щёлкает выключатель. Комната тут же погружается в полумрак. Глаза не сразу привыкают, и поначалу я слышу лишь своё сбивчивое дыхание и его тихие приближающиеся шаги. Матрас прогибается с другой стороны под его весом. Я дёрнуться не успеваю, как мужская рука обнимает меня за талию и требовательно притягивает к себе.

– Ну что? Спим? – голос Дара кажется ниже, чем обычно, совсем бархатный.