Грехи Марии

Грехи Марии
О. Дорош

Я долгое время блуждала в страхе, прячась от себя, от своих желаний и возможностей. Он посадил меня в клетку, он резал меня, бил, унижал – мой отчим, человек, который должен был заменить мне отца стал моим мучителем. Я превратилась в его служанку, его девочку для битья. Можно ли пройти через ад, выжить там, где властвует только смерть. Можно ли снова научиться доверять?

Моя морская история о любви и предательстве самых близких, покрытая завесой мистики.

Вторая книга серии “Полночь”.

О. Дорош

Грехи Марии

Часть 1.

Пролог. Март, 2008 год

Бум.. бум… бум… Громко играет музыка. Разноцветный диско шар крутится, как заведенный. То и дело пьяные фигуры мелькают вокруг в сумасшедшем ритме.

Я вспотела. Одежда прилипла к моему разгоряченному телу, волосы спутались, огромные кроссовки на ногах то и дело цепляются за гладкий пол клуба. Блестящее платье облегает меня, как вторая кожа, его пайетки отражают неоновые огни клуба. Я похожа на новогоднюю елку, но другого у меня нет. Черные волосы спутались в приступе неконтролируемого выброса энергии. Я будто оторвана от остального мира. Есть только мое горячее тело и музыка – мы одно целое.

“Ещё минутку и я уйду… ещё минутку. Может ещё один танец и все, мне будет достаточно”, – говорила я себе.

Мое сознание затуманилось, тело двигалось все быстрей. Обнаженные руки то и дело взмывали вверх в бешенном ритме. Мне было мало минуты, мало часа и всей ночи, тоже, было мало.

Играет энергичная музыка. Я начинаю двигаться быстрее. Окружающие меня фигуры вторят моему ритму. Как будто мы в жерле вулкана: стучат басы или это барабаны, выбивающие из моего сердца первобытный ритм, горят огни неоновых красных ламп, в лицо мне ударяет разгоряченный воздух. Я полностью отдаюсь ритму.

Справа от меня появляется высокая фигура. Парень невероятно привлекательный. На первый взгляд намного старше меня, но мне все равно. Не вижу его глаз из-за длинной челки, но меня устраивает остальное: черная куртка с шипами, узкие джинсы и проколотая губа. Его руки скользят по моему телу, прохладное дыхание обжигает кожу на моей шее. Я поворачиваюсь к нему спиной и трусь о его тело, покачивая бедрами. Наш танец стар, как сам мир. Его танцевали древние женщины вокруг костра для привлечения мужчин. Его танцевали дебютантки на балах, заманивая в сети мужей. Сегодня я танцую этот танец.

Мужчина напряжен. Я вижу, как вены проходят по его сильным рукам, чувствую его возбуждение. Мое дыхание сбивается, зрачки расширены.

Парень разворачивает меня к себе лицом. Он кладет руку мне на голову, запускает пальцы в мои волосы и притягивает к себе. Я ожидаю страстного животного поцелуя, но он улыбается и проводит пальцем по моей губе. Затем на секунду отстраняется. Спустя мгновение, я вижу в его руке белую таблетку. Он берет ее в свои зубы, и она исчезает у него во рту. Парень снова притягивает меня к себе. Я ощущаю его горячий поцелуй. Вот оно, то, что нужно мне сейчас. У меня во рту появляется его таблетка, его язык проталкивает ее глубже, и я глотаю. Парень довольно улыбается и снова меня целует.

Мы продолжаем танцевать, но музыка неожиданно меняется. Она больше не кажется мне ритмичной. Сейчас ноты тянутся, как застоялая река. Я двигаюсь все медленнее и медленнее. Мои руки превращаются в пластичных змей. Тело повторяет движение, и вот я, как огромный кусок пластилина, раскачиваюсь в странном необычном каскаде. Постепенно огни клуба начинают вращаться вместе со мной. Пол площадки уходит у меня из-под ног, стены начинают кружиться. Яркие ленты рисунков на стене складываются в калейдоскоп. С каждым моим шагом, с каждым вздохом он начинает вращаться все быстрее и быстрее.

Мне становится не по себе. Пытаюсь сказать, что происходит что-то странное, но мысли путаются, язык перестает слушаться. Из моего рта выходят только невнятные стоны. Парень громко смеется, берет меня за руку, и мы идем прочь в тьму коридора. Я больше не различаю лица, не вижу фигур людей – только разноцветные ленты плывут перед глазами.

Вот, еще чуть-чуть, и мы будем на улице. Мне станет лучше, обязательно станет лучше! Но я не чувствую свежего воздуха, мы не на улице. Его рука сжимает мою слишком сильно, отчего я не могу вырваться. Незнакомец заводит меня в темное пустое помещение. Я напрягаю глаза чтобы сосредоточиться, но стены вращаются, мне тяжело стоять и даже смотреть. Музыка осталась где-то позади, а разноцветные шары танцпола больше не слепят мне глаза.

Резко загорается яркий свет. Я вскрикиваю, закрываю лицо руками, стараясь удержаться на ногах. Мой затуманенный разум пытается найти выход, осознать, что же мне делать дальше, но все происходит слишком быстро.

Я делаю несколько шагов вперед, когда пол начинает медленно приближаться. Уже чувствую его шершавую холодную поверхность и мое сознание уносит прочь остатки мыслей.

Последнее, что успевает промелькнуть перед моим взором: из яркого белого луча света ко мне приближается фигура мужчины, он становится все ближе и ближе. Я уже почти могу различить цвет его волос, но тут он поднимает руку и небрежно проводит ей по волосам, закрывая лицо от моего взора.

Глаза закрываются, голова тяжелеет. Я погружаюсь в темноту.

Глава 1.

На пол падает спортивная сумка. Мама кидает в нее вещи, не обращая на меня внимание. Она зло ругается, стоит мне задать хоть один вопрос – поэтому я молчу. В комнату сквозь открытое окно льется свет, он заставляет меня щуриться. Мама не обращает на меня внимание, и я тихо сажусь на кровать, смотрю на ее сумку. Я должна остановить ее, но боюсь вымолвить хоть слово. Мысли путаются, я спешу не успеть. У меня накопилось так много новостей: мы с Илоной завтра выступаем в местном клубе с концертом, а через месяц олимпиада по географии, которую выбила для нас профессор истории. Но я продолжаю молчать. Все это сейчас не имеет никакого значения, равно как и не имело значение до этого дня. Все мои переживания и невзгоды всегда были безразличны для мамы, когда на горизонте маячила новая рабочая командировка.

Мама быстро целует меня в лоб. Ее губы мокрые от слез, но она не смотрит мне в глаза. Сейчас она возьмет сумку и улетит на Камчатку. Я снова не увижу ее много месяцев. Никто не придет на мой концерт и не проводит меня на олимпиаду, но не это меня беспокоит. Она снова летит с ним, с моим ненавистным отчимом. Я должна ее остановить, но язык не поворачивается произнести те слова, которые ее остановят. И так сказано слишком много или же наоборот, я не сказала ей главного, но сейчас, стоит мне открыть рот, слова застревают где-то в глубине горла. Я давлюсь ими, стараясь выплюнуть хоть слово, и у меня получается пролепетать только “Я должна кое что тебе рассказать”… когда комната начинает крениться, кровать шатает из одной стороны в другую. Я хватаюсь руками за подушку, но это не спасает ситуацию. Деревянная массивная спинка кровати опасно наклоняется влево, и я падаю, больно ударяясь о прикроватную тумбу.

Поднявшись на ноги, я замираю, глядя как мама растворяется в белом плотном тумане. Этого не может быть! Комнаты не крутятся сами по себе, а кровати не болтаются по комнате. Что-то не так, происходит нечто необъяснимое, нечто нереальное. В какое-то мгновение, я понимаю, что это сон: слишком ярко светит солнце, невозможно разобрать буквы на учебнике географии, да и я уже намного старше. Это сон, и я должна проснуться! Я закрываю глаза и напрягаюсь, стараясь развеять его. Но ничего не выходит. Тогда я снова зажмуриваюсь и начинаю считать от десяти до нуля, но на счете “три” чувствую, как туман обволакивает меня, заставляя поежиться от холода. Потом делаю это снова и снова. Очнись, Мария, очнись!…

– Очнись! Очнись, – мягкая рука теребит меня по плечу. – Давай, черт возьми, очнись же!

Стараюсь понять, где я нахожусь. Голова ужасно раскалывается. В ушах гудят высоковольтные провода, как будто я превратилась в подстанцию, одну из тех, которые маляры разукрашивают в яркий бело-красный полосатый конус. Во рту еще хуже – сорок кошек писали всю ночь, а потом отдали богу душу, никак иначе. Я попыталась поднять руку и убрать волосы с лица, но ничего не выходит, кажется, что моя конечность превратилась в подобие ватной палки – я совершенно ее не чувствовала. Хорошо, поступим по-другому: осторожно приоткрываю глаза чтобы осмотреться. Возможно, Илона меня нашла и притащила в коммуналку, а рука просто затекла. Если все так, то я вчера явно перестаралась с алкоголем. Не следовало посещать столь злачное заведение, да еще и в одиночку. Мысленно обещаю себе больше так не делать и с усилием облизываю пересохшие губы. Мне приходится повторить это действие несколько раз прежде, чем потрескавшаяся кожа приобретает былую эластичность.

Пора переходить к следующей части тела. Подгибаю под себя ноги и аккуратно сажусь. Правой рукой убираю волосы – хоть эта рука все еще рабочая, и приоткрываю глаза. В лицо ударяет яркий слепящий свет я и я снова щурюсь.

Вот черт, видимо, я спала весь день. Значит мы с Илоной пропустили курсы по парикмахерскому делу. Она меня убьет. Мы так долго к ним готовились! Да еще и тащились так далеко на автобусе в этот город, терпели целую неделю мою глупую тетку и все для чего? – чтобы опоздать на самые важные занятия! Определенно нужно завязывать с ночными приключениями, иначе меня отчислят еще до того, как вообще возьмут в этот колледж.

Но сейчас мне нужно собраться, привести себя в порядок и составить план объяснения с подругой. Хватит сидеть и жалеть себя – пора наконец двигаться дальше. Но тут я опускаю руку и понимаю, что я не на кровати. Это пол. Но он холодный, бетонный и совсем не похож на мягкий тетин палас или кровать. Нет, тут явно что-то не так. Я не пью так много чтобы просыпаться на полу, да еще и в незнакомом месте.

Прикрываю глаза рукой, стараясь привыкнуть к яркому свету. Передо мной фигура, но из-за того, что ее очертания размыты, мне тяжело определить кто это. Фигура определенно женская, причем девушка молодая и хрупкая, судя по ее позе. Яркий свет направлен не от солнца или окна, он идет откуда-то снизу, или скорее сборку, от предмета, расположенного у стены. Но это странно и совсем нелогично. В моей комнате нет столь необычного осветительного прибора, и у моих знакомых – тоже. Может быть я все еще сплю, а это продолжение предыдущего не менее странного сна? Тогда это бы все объяснило, но боль в затекшей спине говорит об обратном. Определенно я не во сне, все более чем реально.

Снова провожу рукой по бетонному полу – твердый, шершавый. Он – настоящий, и тепло исходящее от осветительного прибора тоже настоящее. Внутри меня растет напряжение. Что-то страшное и отвратительное поднимается из глубины сознания, но я заталкиваю это назад. Всему есть логичное объяснение, и я его найду! Пока еще рано паниковать.

Мысли в моей голове начинают проясняться. Вспоминаю ночь: мы с моей лучшей подругой Илоной поссорились и расстались тем вечером. Ссора была некрасивой, но нам не впервой ссориться, а затем сразу же мириться. Но в этот раз мы были не вдвоем – нас было трое. И эта ссора стала иной, не такой однозначной как многие до нее. Я напрягаю память, чтобы вспомнить последние мгновения: обидевшись на подругу, я отправляюсь в клуб. Там танцую…танцую… и…

Боль в голове разлилась по вискам, заставляя на секунду отвлечься от серфинга по памяти. Я аккуратно поднесла руку и потерла глаза, мысленно напрягаясь чтобы вернуть нить утраченного воспоминания. Это сделать было не так просто, но мне все же это удается. “.. Я танцую с каким-то парнем, потом он мне дает таблетку..” – все, дальше только тьма. Ничего нет. Словно кто-то выключил свет.

Инстинктивно поднимаю руки чтобы убрать волосы в хвост, поджимаю под себя ноги, но тут раздается громкий звон цепи. Моя левая нога невероятно тяжелая. Опускаю на нее взгляд – огромная черная цепь привязана к моей ноге.

Паника внутри меня набирает обороты, я больше не могу сдерживать ее и резко дергаюсь в сторону, как дикое животное, больно ударяясь о холодную стену. Я стараюсь отцепить цепь от моей ноги дергая ее в разные стороны, крутя по ноге вверх и вниз, отчего мои уши закладывает от невыносимо громкого лязганья, но все тщетно. Цепь прочно сидит, будто создана именно для этого, создана для меня.

Мне вдруг невероятно сильно хочется просто встать и уйти. Хоть куда – неважно! Я чувствую себя загнанной в угол. В груди начинает давить, в легких заканчивается воздух. Из моего рта вырывается дикий крик. Я кричу на пределе возможностей своего горла, отчего мое лицо краснеет, а из глаз начинают течь слезы. Одновременно с этим стараюсь оторвать цепь, дергаю ее во все стороны, из-за чего на коже остаются розовые линии. Она соединена с моей ногой ободком со звеньями, который от каждого моего резкого движения становится все уже и уже или же это мне просто кажется – но это все уже неважно. Паника плескается внутри меня, сжимая ледяными объятиями, проникая в мой мозг, отравляя его. Воздух вокруг словно становится живым – я вижу его, чувствую каждую клетку, молекулу. На моих глазах он превращается в пыльное облако непроницаемого обжигающего света. Я мечусь словно раненый зверь – поймана, но пока несломленная.

– Эй, прекрати! – ощущаю на своем лице чьи-то маленькие руки, они обхватывают меня, согревают, не дают мне дернуться в очередном приступе нескончаемого безумия. – Слышишь меня? Прекрати! Они услышат, и придут. И тогда, нам обеим не поздоровится!

Голос встревожен, но мне все равно. Я пока еще не готова осознавать анализировать происходящее вокруг. Но голос не сдается. Девушка то и дело нашептывает слова утешения, не отпуская теплыми ладонями мое лицо. Ее прикосновения легки, но несмотря на это я ощущаю как горячие мягкие ладони обжигают мою кожу. Мое дыхание сбито, в ушах все еще стучит грохот сердца, по щекам текут слезы, но я повинуюсь. Удар за ударом мое сердце замедляется до привычного ритма. Напряжение в теле медленно сходит на нет. Я расслабляюсь и цепь падает на пол с глухим шумом.

– Молодец, – ободряет голос и не дожидаясь моего ответа продолжает тараторить. – А сейчас посмотри на меня! Как тебя зовут? Мое имя – Арина. Я тут уже примерно пару дней. Точнее сказать не могу, так как тут нет солнечного света. Есть только прожектор в углу комнаты.

Она смотрит на меня наклонив голову. Я поднимаю взгляд, чтобы осмотреть внимательнее человека, державшего меня за щеки больше минуты. Девушка довольно миловидна. У нее длинные белые локоны, на лице нет макияжа, но и без него она выглядит хорошо. Джинсовый сарафан и белые кеды делают ее похожей на маленькую девочку, но ее взгляд – вот что завораживает. Арина смотрела на меня огромными карими глазами, без стыда и притворства, не отводя взгляд. Смотря в ее глаза, понимаешь, что это самое прекрасное и чистое что ты видел когда-нибудь.

– Где мы? – тихо прохрипела я и ужаснулась – мой голос был иным: более хриплым, неестественным. Словно я не пользовалась им долгое время. – Ты знаешь, где мы находимся?

Девушка отошла от меня на пару шагов, а потом села, подвернув одну ногу так, чтобы закрыть собой яркий свет прожектора. Я оглядела комнату. Серые стены, точнее четыре серых стены и одна темная дверь недалеко от прожектора. Ничего примечательного, не за что ухватиться взглядом – ничего лишнего и ничего такого, что дало бы хоть какую-то подсказку о том, где мы находимся. Нет мусора, нет кроватей, нет полок, нет окна – ничего нет кроме яркого прожектора.

– Я не могу сказать точно, но мы определенно куда-то плывем. Судя по тому, как раскачивается пол под нами – мы на небольшом судне. Я однажды выходила в море с отцом на брагоццо. Возможно, это двухмачтовое рыболовное судно. Друг моего отца занимался рыбным промыслом. Так вот, мы выходили на брагоццо и шатало там почти так же.

Я нахмурилась. Объяснение девушки мне показалось выдумкой, далекой от реальности. Как это может быть судно?! Я всю жизнь прожила в глубине континента. Вокруг моего дома на сотни километров не было ни единой лодки. Максимум что можно было найти это надувную шлюпку, да и то для маленького озерца, не более. Поэтому то, что я находилась на судне было маловероятным. Точнее невероятно несбыточным. Как и все в моей жизни. Но девушка продолжала на меня смотреть серьезным взглядом, отчего я сделала вывод что она не шутит.

– Прости, я не могу понять… ты думаешь, мы сейчас находимся на судне? – я попыталась задать вопрос вежливо, но прозвучало как-то издевательски небрежно, словно я сомневалась в ее адекватности и способности к размышлениям. Но незнакомка не обиделась. Она небрежно пожала плечами и уставилась на что-то мимо меня, словно я перестала для нее существовать.

– Нет!.. Этого не может быть! Мы не можем оказаться на судне – это просто невозможно. Я живу в сердце континента – тут нет воды, нет морей, нет океанов! Твоя теория невозможна! Скорее всего, мы находимся в самолёте или ещё в каком-то подобном транспорте. Да я скорее поверю в то, что нас похитили инопланетяне. Это будет реальнее!

Мой голос сорвался на визг. Мне не хотелось снова устраивать истерику, но от мысли что некто меня похитил, посадил в грязную серую коробку и везет через большую воду у меня переворачивалось все внутри.