Книга воспоминаний 2022. Сборник номинантов одноименного литературного конкурса

– Мама говорит, я встречу умного и доброго мальчика. Но, скорее всего, я выйду замуж за тебя!

– Это хороший выбор! А пока я постараюсь тебе заменить папу.

– Мой папа живет на работе, а к нам приходит покушать и с мамой поспать.

– Кушать, играть и спать мы будем здесь. Ты у меня будешь Алисой-пулеметчицей!

– Не хочу пулеметчицей. Хочу быть балериной!

– Тогда я буду оловянный солдатик! Буду спасать тебя от злых троллей и заботиться о тебе.

– И мы умрем вместе в огне.

– Я тебя спасу!

Так мы с Алисой сидели на детских стульчиках и смотрели в большое зеркало, что возвышалась в середине комнаты. Там отражались мы на маленьких тронах посреди множества игрушек, которые покорно склоняли свои кукольные головы, словно ждали царственных указаний. Уткнувшись в Алисины колени, я задремал и почувствовал, как оживает все вокруг – начинается сказка.

– Алиса! Вон видишь лохматого зайца, что топорщится у ночного горшка? Он имеет на тебя виды. Ты поразила его воображение!

– Я не заяц, я благородный кролик. И хотя я толстый и лысоватый, но мне тоже нужна жена! – обиженно возразило интеллигентное чучело белого кролика.

– Не обижайся, крольчик! Я вас всех люблю, но выйду замуж за Гришу.

– Это нечестно! Алиса моя! Мяу! Я давно мечтал о ней! Мяу! – промяукал шкодливый кот Жмурик. – Каждую весну я ищу себе жену. Все крыши исходил. Со всеми котами в садике передрался. Чем твой избранник может покорить твое сердце? У него даже когтей нет.

– Я буду ее хранителем! Алиса, я твой спасатель на всю оставшуюся жизнь! – возразил с готовностью я.

– Гриша хороший мальчик, веселый, добрый, надежный! Он меня всегда жалеет и за мной ухаживает, когда мне грустно. Алиса, я одобряю твой выбор, – воскликнула кукла в короткой юбке, полячка Зося. У нее были яркие алые губы и фигура танцовщицы.

– Извините! Здравствуйте! Да, я действительно конферансье из мультфильма «Необыкновенный концерт». Слово это, к сожалению, до сих пор не русское! Слово это зарубежное. Оттуда. Из-за бугра! Кстати, о Западе, с удовлетворением могу констатировать, что Запад успешно загнивает! Ну, не будем на этом останавливаться. Это, в конце концов, их нравы. Зато мы у вас всегда на виду. Крепя контакты, расширяя связи, предлагаем вам наш отечественный модерн! Мы с вами живем в эпоху паркетных полов, стекла и бетона. Вот почему на полу столько деревянных досок. Вот почему в нашем юморе столько бетона. Я всегда стараюсь шутить элегантно и мило, от всей души! Я могу вас заверить, что постараюсь удовлетворить все ваши запросы и потребности, столь заметно возросшие у малышей по сравнению с 1913 годом. Я приглашаю молодую леди и всех претендентов на ее руку на чай. Будьте добры и приветливы! За столом постараемся решить все наши проблемы. Друзья мои – куклы. Мы все служим детям. Наше предназначение – приносить радость. От улыбки ребенка мир светлеет, а от слез погибает. Пейте чай и наслаждайтесь тихим часом. А завтра наш день, наш аншлаг. Будем хорохориться и хороводы водить! – подхватил разговор хрипловатый иронический голос куклы концертного конферансье Эдуарда Апломбова из кукольного шоу Сергея Образцова. Это был остроумный седой лысоватый дядя во фраке с постоянной улыбкой от уха до уха. Все куклы смотрели на него, как на чародея-укротителя трудновоспитуемых детей.

– Ха-ха-ха! И это твой принц? Да я его превращу в фарш! А ну, Алиса, живо залазь в мою табакерку! Будешь со мной дым глотать! – взвыл из-под кровати злой тролль Гоблин.

Кот Жмурик от страха залез под комод. Кролик съежился и закрыл глаза на всякий случай. Мне пришлось снять башмак и запустить его в заброшенную табакерку. Оттуда раздались грозные проклятья.

– Все! Тебе конец! Я тебя заколдую. Превращу в куклу. Алиса на тебя даже не посмотрит. А завтра! Завтра от тебя уедет отец.

– Это аморально! В вашем возрасте мечтать о женитьбе! Аморальным является влюбляться куклам, детям и игрушкам! Скажите на милость, любезные дети и куклы, зачем вам это надо? Аморально превращать все это в игру в салочки. Я понимаю, что, когда ешь торт, это действительно аморально вкусно! Но проходит время – жизнь разбрасывает вас направо и налево. И остается в вас только аморальное послевкусие! Вот такой театр ждет вас! – произнесла настоятельно строгая кукла-учительница, при этом она потирала своей плексигласовой указкой по запястьям, поднимая вверх ворох наэлектризованных бумажек.

– Разрешите с вами не согласиться, мадам? Вы аморально не правы. Мечтать, летать и влюбляться можно в любом возрасте. Надо, чтобы заветное волшебство, как аура, окутывало вас! Потому что вы всегда на сцене своей сказки. Экспромт, неожиданность, наглость, острый сюжет – вот стимулы действующего актера в образе принца! Сказка-театр – это наша жизнь! Видите, как все сказочно, дорогая! – вымолвил конферансье Эдуард Апломбов, и все куклы зааплодировали.

– Я ничего не вижу! Не морочьте детям головы! И я вам не дорогая! Посмотрим, что будет лет так через двадцать? Будет у них жизнь остросюжетная, или они превратятся в прозябающих забулдыг и мымр из хрущевок?

– Мои милые куклы, не ссорьтесь! Я выбираю принца. Мой принц не должен быть лохматый и кусачий. Он должен быть моим принцем! Главное, чтобы он не шмыгал носом и заботился обо мне.

Сказочная помолвка состоялась.

Я проснулся. Почему-то в одном башмаке. Голова моя покоилась на коленях Алисы. Мне показалось, что все игрушки трогательно улыбались.

На следующий день я узнал, что Алиса заболела. В детский сад я не пошел. А вечером папа нам объявил, что уезжает от нас. Он получил приглашение в Орловский областной театр драмы имени И. С. Тургенева.

Вечером мы пошли в театр на его прощальный спектакль. Папа весь вечер сидел с мамой, держал ее за руку и влюбленно и виновато смотрел на нее. Все актеры желали ему больших творческих успехов. Лишь мама сидела грустная и одинокая, словно березка на опушке среди колючих елок.

– Мама! Почему вы с папой не поженитесь? – спросил неожиданно я.

– Папе предыдущая жена не дает развода. А со мной Лёня Рогачевский не разводится. Анкету себе запачкать не хочет. Жизнь – это сложная штука, сынок! Драма со слезами на глазах!

Папу проводили под аплодисменты. Я был горд за папу и никак не мог понять, что важнее в жизни – восторг и уважение публики или слезы мамы. С этого дня я не могу переносить женские слезы – сердце разрывается от печали. Нельзя, чтобы наши любимые женщины плакали!

– Пойми меня, Зоя! Для меня театр это все! Это моя жизнь! Это мой удел! Мое творческое счастье! И ты для меня – это все! Я тебя и Гришу безмерно люблю. Мне никто не нужен! Я сам очень страдаю! Но новый театр – это шанс для меня! На моих жизненных весах: ты и театр. Прости – я выбираю творчество! Но душа моя взрывается от этого выбора! И клочки души от этого судьбоносного решения жгут мое сердце!

На следующий день мы уже сидели в купе поезда. Мама всю ночь проплакала. Но перед самым отъездом папы вдруг собралась, встрепенулась, выпрямилась и стала бурно собирать папу в дорогу. Я восхищался ее мужеству. Папа все время был со мной. Гладил, теребил меня, позволял прыгать на коленях – все время повторяя:

– Береги маму! Береги маму! Ты остаешься за главного!

В купе было жарко. Напротив нас сидел бравый подвыпивший майор. Он с пожирал маму глазами и все время повторял:

– Везет же людям. Какая женщина! Какая женщина! И без оркестра!

Мы вышли на перрон, где толкались уезжающие пассажиры. Папа на прощание все тискал маму и гладил трогательно мою голову. Зазвучал гудок паровоза. Поезд вздрогнул, колеса заскрипели, медленно и тяжело вздыхая, покатились вагоны. Папа вскочил на подножку тамбура и долго махал нам опустевшими руками.

Потом было множество писем, открыток, поздравлений. До конца дней папа не женился. Жил один в однокомнатной квартире при театре. Сначала – со своей мамой, моей бабушкой, потом один. И всего себя отдал театру. На сцене Орловского областного театра драмы имени И. С. Тургенева он проработал в качестве режиссера более 50 лет. Поставил 200 спектаклей. И до конца своей жизни писал письма о любви моей маме, называя ее драгоценной своей музой!

Мама также не вышла замуж. Всю себя посвятила нам – своим детям. От алиментов она отказалась. И пожизненно тянула лямку семьи. К отцу мы ездили в гости. Он жил одиноко и скромно, окружив себя книгами, афишами и многочисленными шедеврами каслинского литья. Его однокомнатная квартира походила на сцену, где театр жил в рукописях, афишах, программах, где шторы были кулисами, предметы бутафорные, тарелки расписные, а в центре комнаты на стене возвышался портрет моей мамы, молодой и красивой.

Мои родители ушли из жизни одиноко и тихо, закрыв занавес грустного спектакля своей жизни. Это была печальная трагедия любви, вспыхнувшая в театре и разлученная театром. Обидно и восхитительно!

С Алисой мы потерялись во времени и пространстве на просторах страны. У каждого из нас сложилась своя судьба – многоактовая драма, наполненная страстью, печалью, утратами и безудержной кипящей радостью. Спасибо главному драматургу нашей жизни богу и низкий поклон нашим родителям!

ЛУКИЧЕВ Александр

Истоки семьи и фамилии

К 100 летию отца

Еще в школе я начал интересоваться историей своей семьи. Выражалось это в расспросах матери и отца. Отец на вопросы о моем деде, своем отце, отвечал скупо, туманно. Мать рассказывала немного очевидно просто не знала. Рассказывала о своем раскулаченном отце, который после того, как со двора увели единственную корову, повесился на сеновале, оставив после себя многодетную семью. Правда оба они говорили про какой-то царский указ.

Поступив на исторический факультет Вологодского пединститута, я записался в краеведческий кружок к профессору Колесникову и первым делом рассказал ему историю про Указ Петра I о ссылке некоего полковника Алферова на сто верст на север от Вологды. Указ этот случайно увидел в музее г. Чернигова брат отца – Василий. Петр Андреевич идею исследовать судьбу указа одобрил. После четырех лет архивных поисков я более подробно прояснил эту историю. Вот ее краткое изложение.

Хоть и верил Петр Первый гетману украинскому Мазепе, но на всякий случай держал около него целую группу своих людей. В их числе был и полковник Матвей Алферов, происходивший из черниговских казаков. Доносов на Мазепу в то время было немало, писал их и Алферов. Последнее его сообщение Петру говорило о том, что Мазепа замышляет измену и хочет перейти на сторону Карла XII. Шла Северная война, и переход Мазепы мог сыграть в ее ходе немаловажную роль. Написать – написал, но ничего не сделал полковник Алферов для того, чтобы выполнить приказ Петра I в ответ на его очередное донесение «Изменника Мазепу схватить и в кандалах переправить в Санкт Петербург». К этому времени гетман был уже далеко у шведов. Царь Петр был в ярости. Он даже приказал изготовить орден Иуды. Орден представлял собой круг весом 5 кг, изготовленный из серебра. На круге был изображён Иуда Искариот, повесившийся на осине, внизу изображение 30 сребреников и надпись «Треклят сын погибельный Иуда еже ли за сребролюбие давится». Пётр I предполагал вручить этот орден гетману Мазепе вместо ранее врученного ордена Андрея Первозванного после его пленения. Впрочем, задумка не осуществилась и впоследствии этот орден на всепьянейшем, всешутейшем и сумасброднейшем соборе Петра І носил князь Юрий Фёдорович Шаховской.

За невыполнение приказа полковник Алферов был наказан. Суров был Петр I. Царский указ гласил полковника Алферова вместе с семьей и всеми крепостными, а так же «17 красивейшими», сослать на 100 верст от Вологды на север.

Почти 6 месяцев шел обоз до Вологды, затем еще почти неделю по Архангельскому тракту на север, на отметку 100 верст. Уже начинались морозы, выпал первый снег. На месте, где должен был жить обоз полковника Алферова, шумела вековая тайга. В обозе было много больных и женщин, поэтому было принято решение вернуться назад в небольшую деревеньку и направить делегацию вологодскому наместнику с просьбой разрешить остаться в ней. Наместник царя не решился взять на себя ответственность, и делегация поехала в Петербург к царю. Вердикт царя по легенде был следующий «Женщин можно оставить в деревне, остальные должны идти и рубить тайгу».

И сегодня на старой Архангельской дороге на расстоянии 100 верст от Вологды стоит деревенька Алферовская, получившая название по имени опального полковника. А деревня, в которой остались женщины, называется Бабино. Именно в этой деревне в писцовых книгах Кадниковского уезда позже появилась фамилия Лукичевых. Эти деревни вместе с жителями при Екатерине I попали в собственность Дмитрия Голицина, знаменитого политического деятеля времен Петра.

Этот мой первый исследовательский опыт и сподвигнул меня заняться историей фамилии и родословной моей семьи. И я сейчас знаю фамилии и годы жизни моих 149 дальних родственников крестьян с XVII века.