Галлиполийский крест Русской Армии

43. Российские и турецкие зрители на плац-концерте слева-направо: Е.В. Хронопуло, И.В. Щеблыгина, Е.Б. Салтанова, Н.В. Якунина, Н.А. Черкашин, С.В. Лукша

44. Среди зрителей – О.Ю. Атьков, В.И. Якунин, Т.Ю. Петрова, А.К. Орлов, В.В. Петраков

45. Местные жители Гелиболу слились воедино с российской делегацией и нашими соотечественниками

46. Андреевский флаг стал символом единения. У Мемориала стоят справа-налево: ГВ. Машталер, Н.А.Черкашин, С.И. Нелюбов, В.В. Стефановский

47–49. Плац-концерт продолжается

50. Памятное фото гостей и участников торжества у кургана. В первом ряду слева-направо: Н.В. Якунина, владыка Михаил, В.И. Якунин, владыка Марк, А.П. Торшин, Л.И. Матюхин, А.В. Громова; за ними: АА. Мусин-Пушкин, П.А. Орлов, М.Б. Пиотровский, Т.Ю. Петрова, А.А. Худокормов, B. М. Окулов, С.М. Хронопуло, В.В. Петраков, ВА. Богуслаев, В.В. Стефановский, П.В. Стегний, С.В. Лукша, C. М. Хронопуло, отец Гусан, Т.Н. Шихзаманова, Л.П. Соколова, О.Ю. Атьков, П.И. Кононенко, Ю.Г Черепанов

51. Перед отъездом в Стамбул. В первом ряду слева-направо: А.П. Торшин, отец Гусан, Ю.Н. Емельянов, Н.С. Белявский, М.Н. Апраксина, П.Б. Роснянский, А.А. Худокормов, А.В. Худокормова, С.В. Лукша (в форме офицера-дроздовца), В.В. Петраков; за ними: В.В. Апраксина, Е.В. Апраксина, В.Ю. Платонов, Т.Н. Шихзаманова, М.И. Якушев, М.Ю. Блинов и другие

52. Хор «Союза потомков Галлиполийцев» у кургана вместе с епископом Михаилом; слева-направо: С.С. Тарасов, А.П. Григорьев, А.Н. Малинин, А.А. Худокормов, Н.С. Белявский

53. Мраморная плита на памятнике с восстановленной

54. Реет гордо Андреевский стяг… B. И. Якунин держит флаг вместе с В.В. Стефановским; слева стоят: А.М.Вовченко, О.Ю. Атьков, ДА. Белюкин; справа от В.В. Стефановского – Н.А. Черкашин, Л.И. Матюхин, С.В. Лукша, C. Е. Щеблыгин, А.П. Торшин, М.И. Якушев

55. Плац-концерт суворовцев на территории Генерального консульства России

56. Блестящей программе курсантов аплодируют участники и гости

57. Певицу Татьяну Петрову благодарит дирижер ансамбля суворовцев А.П. Герасимов

58. П.Б. Роснянский дарит В. И. Якунину книгу стихов своего отца

59. В театральном зале российского консульства поет хор «Союза потомков Галлиполийцев»: П.Б. Роснянский, C. С. Тарасов, А.А. Худокормов и другие

60. Замечательному пению хора и исполнительнице Татьяне Петровой аплодируют А.П. Торшин, С.Е. Щеблыгин, епископ Михаил, В.В. Петраков, Л.П. Соколова

Русские в Галлиполи

Сборник статей, посвященный пребыванию 1-го Армейского Корпуса Русской Армии в Галлиполи

Сборник «Русские в Галлиполи» впервые вышел в свет более 80 лет назад в Берлине и сегодня является библиографической редкостью, доступной лишь специалистам в читальных залах некоторых библиотек. Простыми и безыскусными словами повествуется здесь о годе жизни Русской Армии на полуострове Галлиполи после изгнания из России. Знаменательно, что там, на берегу Дарданелл, в день окончания авторами своего труда и накануне отправки первой партии галлиполийцев в Европу – 22 ноября 1921 года – все сохранившие верность присяге создали Общество галлиполийцев. Оно, словно предугадывая начавшееся распыление Армии, продублировало структуру 1-го Армейского Корпуса, а впоследствии вошло в Русский Общевоинский Союз, созданный генералом П.Н. Врангелем в 1924 году. Так появление сборника предвозвестило создание общественной организации, первой, объединившей русскую эмиграцию. Председателем Общества галлиполийцев (ныне существует как его «продолжение» – «Союз потомков галлиполийцев») стал генерал-лейтенант В.К. Витковский, почетным председателем – А.П. Кутепов, а секретарем – капитан В.В. Орехов.

Публикуя книгу полностью, без купюр и изъятий, мы стремились сделать ее не только доступной более широкому кругу читателей, но и показать ежедневный, будничный подвиг воинов генерала П.Н. Врангеля. Эти люди сумели посреди тягчайших моральных и физических страданий, не имея в прямом смысле ничего, сохранить и свою душу, и свой воинский дух для той святыни, ради которой они жили и имя которой – Родина. Это их пример проложил путь, который помог выстоять и стал образцом для последующих поколений русских эмигрантов.

Титульный лист первого издания книги

Авторы книги – люди военные и, безусловно, талантливые, а потому стиль подлинника и язык повествования отмечены своеобразием: строгие формулировки, напоминающие рапорты, соседствуют здесь с редкими по драматизму, эмоциональному напряжению и проникновенности фразами. Бережно, как к великой ценности, составители отнеслись к сохраненным ими после года «галлиполийского стояния» материалам. Они уже не рассчитывали, что когда-либо смогут сказать большее о том времени, а потому поместили в книгу едва ли не все вывезенные с собой документы. Обилие таблиц, составленных с военной пунктуальностью, различные статистические выкладки, детальность описаний быта, – все это говорит не столько об особенностях «мемуарной памяти», сколько о том, что любой штрих, деталь жизни в лагере воспринимались самими галлиполийцами с ясностью последнего «судного дня». А потому главное в книге – ее дух, та нравственная сила и воля к жизни, которые пронизывают и объединяют все статьи. Публикуя сборник «Русские в Галлиполи», мы сочли необходимым снабдить издание примечаниями, раскрывающими предысторию некоторых событий, обстоятельства появления ряда общественных организаций, значение некоторых вышедших из употребления слов. В качестве приложения, помимо ряда официальных документов периода 1920–1921 годов, даются биографические сведения о генералах П.Н. Врангеле и А.П. Кутепове, которые помогают пролить свет на сложность взаимоотношений этих незаурядных личностей. Издание содержит именной указатель, где читатель найдет сведения о большинстве лиц, упоминаемых на страницах книги.

Публикация книги подготовлена кандидатом исторических наук

О.А. Шашковой.

Крым– Константинополь– Галлиполи

* * *

(Из телеграммы генерала Врангеля)

* * *

* * *

В I Книге Царств есть чудесная повесть о единоборстве Давида с Голиафом. Известно, что последний, увидев Давида, а он был молод, белокур и красив лицом, с презрением посмотрел на него и сказал Давиду: «Что ты идешь на меня с палкой. Разве я собака?» А Давид отвечал ему: «Ты идешь против меня с мечом и копьем, и щитом, я иду против тебя во имя Господа Саваофа»[7 - См. 1 Цар. 17, 42-44]. И вышел слабый и почти безоружный. И победил.

Такое же по силам и настроениям единоборство маленьких сил Русской Армии, пережившей всю горечь, потери и ужас новороссийской эвакуации и апертой в Крыму красными армиями всей России, началось 7 июня 1920 года[8 - Все даты приводятся по старому стилю] по почину генерала Врангеля.

Он шел открыто на неравный и по силам, и по средствам бой, но шел с твердой верой в победу правого дела – раскрепощения Родины.

Проявляя подвиги изумительного героизма, стойкости и непоколебимой твердости, пошли вперед испытанные боевые полки. Борьба велась хладнокровно и смело, с большим умением; враг нес тяжелые потери и втягивал в борьбу все новые силы, черпая их из необъятного людского океана России. А за нашей Армией был слабый, истощенный двухлетней борьбой тыл, запоздалая и колеблющаяся материальная помощь старой союзницы и измена новых возможных боевых друзей. В то же время затянувшаяся Гражданская война стала все более походить на борьбу регулярных армий и требовала, кроме умелого маневра, притока живых сил и мощных технических средств.

Отступать нельзя было, ибо Крым стал последним плацдармом борьбы за Россию. Истекая кровью, без подкреплений, Армия дралась, выполняя свой национальный долг. Однако неравенство сил становилось все ярче.

В стужу морозных октябрьских дней, в обстановке непрерывных лишений, в подавляюще неравных боях в Северной Таврии единоборство превращалось в жертвоприношение.

Но Армия не теряла своей боеспособности, которая, как и раньше, была очень высока[9 - Несмотря на целый ряд недостатков в комплектовании, обмундировании и снабжении Армии, летом 1920 г. она располагала, по оценке английской газеты «Таймс», почти 80 тысячами штыков, вполне сносно обмундированных и подготовленных, некоторым количеством полученных из Англии танков, а также военными запасами, достаточными для ведения боевых действий почти в течение года. Однако правительство советской России, спешно заключив 12 октября 1920 г. перемирие с Польшей, смогло сконцентрировать свои силы. Молниеносным маневром красные армии оттеснили Белые войска в Крым, причем при отступлении они потеряли огромную часть своего вооружения и запасов, а оставшихся верными «Белому знамени» генерал Шатилов насчитывал не более 25 тысяч человек К осени 1920 г. Красная армия, по сведениям руководителя французской военной миссии на юге России генерала А. Бруссо, располагала силами впятеро большими, чем Армия Врангеля, хотя и недостаточно вооруженными. Предвидя возможность отступления, П.Н. Врангель начал действенную подготовку к возможной эвакуации из Крыма еще весной-летом 1920 г При этом основным промежуточным пунктом для временного базирования Армии он считал Дунай.]: окруженная со всех сторон в десятки раз превосходившими численно силами врага, главным образом, его конными полками, прорвавшимися уже на пути ее отступления, целиком пробилась к Перекопу и Сивашу, нанося врагу громадные потери.

Позиции Перекопа и подход частей генерала Фостикова, не успевших оправиться после эвакуации с Кубани, были слишком слабыми силами, чтобы изменить боевое счастье и позволить в создавшейся обстановке удержать за собой хотя бы Крым.

Участь борьбы уже была решена.

Как говорило впоследствии официальное сообщение Штаба Главнокомандующего, «неизбежность оставления нами Крыма не явилась для командования неожиданной, и подготовка к эвакуации велась заблаговременно, еще в период нахождения русских войск в Северной Таврии».

Недаром Русская Армия не отдавала красным ни пяди родной земли. Перекопские позиции, укрепления Сивашского полуострова, Карпова балка стали местом (6–9 ноября) самых ожесточенных боев и достались красным очень дорогой ценой. Доблесть полков 1-го Армейского корпуса соперничала по-прежнему и здесь с самоотверженной лихой работой нашей конницы. Почти без пищи, среди продолжавшихся холодов Армия отходила, но отходила как Русская Армия – в руках начальников и в огне борьбы.

А что же было в эти дни в тылу?

Там спокойно спекулировали, брюзжали на голод, ужасались ежедневному падению бумажного рубля; как и всегда во время борьбы, там жили и были десятки тысяч военнообязанных, так или иначе уклонившихся от прямого участия в борьбе; там слишком верили в Армию, чтобы даже при тревожных вестях с фронта особенно беспокоиться за завтрашний день. Там слепо верили в неприступность перекопских позиций и с сожалением готовились к новой зимовке в Крыму, а не в просторе России. Но в общем об эвакуации или близкой возможности ее, при всей теоретической допустимости, в те дни одинокого единоборства нашей маленькой Армии с красными полчищами всей России никто и не помышлял.

Поэтому, когда войска с боями прошли Юшунь и эвакуация была объявлена тылу, там этому просто не поверили. Сразу стали говорить, что это чья-то крупная провокация; текст правительственного сообщения об эвакуации был взят под сомнение, пошли слухи об иных сообщениях, о том, что, по примеру 1919 года, будто бы «Слащев на Перекопе», и поэтому красные опять зазимуют у ворот последней пяди русской земли. Сердце сжималось от боли при мысли, что через несколько дней поля и берега прекрасной Тавриды будут отданы «разбойнику и вору».

Однако правительственное сообщение об эвакуации, объявленное 11 ноября 1920 года, прямолинейно говорило следующее:

«Ввиду объявления эвакуации для желающих офицеров, других служащих и их семейств, Правительство Юга России[10 - Правительство Юга России было создано в Севастополе в апреле 1920 г. как Совет начальников управлений и преемник деникинского Южно-Русского правительства. Военные силы Правительства Юга России были преобразованы во В.С.Ю.Р. – Вооруженный Совет Юга России при Главкоме П.Н. Врангеле. Собственно название «Правительство Юга России» появилось в августе 1920 г., после того как оно заключило соглашение с верхушкой казачества Дона, Кубани, Терека и Астрахани. Председателем Правительства был назначен А.В. Кривошеин, добившийся международного признания от США (с выдачей кредита в 50 млн. долларов под будущие концессии на территории России), Франции, Польши, которая хотела самостоятельности Крыма. Всего за несколько месяцев Правительство смогло провести ряд реформ, однако эти преобразования в условиях военного времени уже мало привлекали население. Постоянные реквизиции сорвали не только аграрную, но и реформу местного самоуправления. В ноябре 1920 г. Правительство эвакуировалось из Крыма вместе с Армией.] считает своим долгом предупредить всех о тех тяжких испытаниях, какие ожидают приезжающих из пределов России. Недостаток топлива приведет к большой скученности на пароходах, причем неизбежно длительное пребывание на рейде и в море. Кроме того, совершенно неизвестна дальнейшая судьба отъезжающих, так как ни одна из иностранных держав не дала своего согласия на принятие эвакуированных. Правительство Юга России не имеет никаких средств для оказания какой-либо помощи как в пути, так и в дальнейшем. Все это заставляет Правительство советовать всем тем, кому не угрожает непосредственная опасность от насилий врага, остаться в Крыму».

Тыл закипел сборами, укладкой, ликвидацией, раздачей, слухами и тревогой. Никто толком ничего не знал, но не было в то же время никакой паники, никакой измены, никакой открытой вражды. Только в Симферополе в связи с восстанием на заводе «Анатра» и с выходом из тюрем уголовного элемента была временно тыловая паника, сдержанная терцами генерала Агоева. Можно честно оказать, что наиболее общим чувством была какая-то томящая боль и грусть за такой неожиданно печальный исход героической борьбы, за безысходность на долгое время активной борьбы с большевиками, за то, что в правом деле победа осталась на стороне грубой, кровавой разбойничьей силы.

К полудню 10 ноября борьба на фронте закончилась. Прикрываемая конницей, Армия в полном порядке отходила к местам, предназначенным для погрузки. В идеальном порядке Кавалерийский корпус прошел Симферополь, направляясь на Алушту – Ялту. В ночь на 13 ноября (с 7-ми часов вечера до 6-ти часов утра) непрерывной лентой частей и обозов прошла через Сарабуз вся 1-я армия, направляясь на Севастополь. 2-я армия отходила на Феодосию – Керчь.

Отступление шло неспеша, по шоссейным дорогам, при самом благожелательном отношении со стороны жителей; грабежей населения по пути не было, ибо шли не банды развалившейся Армии, а воинские части.

Приказ Главнокомандующего об отъезде из Крыма застал части на походе и был понят весьма различно: где-то думали, что ограниченность средств эвакуации заставляет брать возможно меньше людей, и всем, кому прямо не угрожало наступавшее владычество «чрезвычаек», предлагали остаться в Крыму; отходившие от частей солдаты плакали, расставаясь с боевыми друзьями; их и пленных красноармейцев снабжали трехдневным запасом провизии; другие же части, наоборот, принимали по пути в свои ряды всех желающих эвакуироваться, и, например, численность конницы при отходе возросла вдвое; все стойкие части отходили полностью.

В городах Крыма шли в это время спешные сборы. Паники не было, так как коренное население относилось к Армии с полным расположением; отъезжавшие же были уверены, что всех погрузят на пароходы.