Сон океана

– А море? – спросила Синклар, посмотрев через плечо на принцессу.

– Море, охраняет эту страну, как и вся окружающая природа, – ответил Гутлеиф. – Вдоль всего побережья под водой очень близко к поверхности идут скалы, есть несколько путей, по которым проходят наши ладьи. Тех, кто хочет к нам попасть морским путем, мы предварительно проверяем, а потом уже проводники провожают их до пристани. Возможностей напасть на нас с моря меньше чем с гор. У отца не было бы шанса победить эту страну, если бы местные правители не враждовали между собой, а объединились. Хотя некоторые из них и были в союзах, но союзы эти были номинальные… Это благословенное место – погода ровная и предсказуемая, много плодородных земель, степи щедрые для охотников, горы дают камни, металл, серебро и золото, – закончил принц.

– Горы действительно блестят на солнце как золотые, но это не золото, – задумчиво произнесла Соломея. – Красивая видимость, прикрывающая суть.

– Да, моя госпожа, там нет золота. Наши рудники находятся в Печальных горах. А Золотые горы, несмотря на свое название, блестят не от этого металла, а от камней, их испокон называют Слезы. Наши мастера их расплавляют и получают прозрачное вещество, чистое и крепкое, которое, когда оно затвердевает, мы вставляем в окна. А если добавить металл, то получаются очень необычные украшения, нам это приносит хороший доход, – спешиваясь, подтвердил Нарат, не обращая внимания на вторую часть фразы принцессы. Он помог Соломее спуститься, предложив сделать это и остальным. Принц заметил, что Равшан не в настроении, и решил дать ему время подготовится к встрече с отцом и невестой.

– До города совсем недалеко, за садами начинается большое поле, видите, стены города уже видны, – Нарат показал в сторону виднеющихся на фоне ровного голубого неба куполов Арзу. – Предлагаю пройтись немного, а я расскажу вам подробнее о Слезах Золотых гор.

Все спешились, и некоторое время молча рассматривали золотые купала города, принцессы в восхищении, принцы, погрузившись в планы, меняющие их будущее. Затем они неспешно направились к городу.

– Это легенда местного народа, – начал Нарат. – У морского владыки были дочери, золотоволосые нимфы, которыми он очень гордился, любил, одаривал подарками и вниманием, но отдавать замуж не хотел. Он не видел достойных претендентов. Окруженные богатством и вниманием отца нимфы жили счастливо и безмятежно, отец же их полагал, что так будет всегда. Но девушки повзрослели, и природа взяла свое. Любовь всегда меняет планы и богов и людей…, – Принц потрепал гриву своего скакуна и продолжил, – нимфы начали бегать на свидание к лесным жителям, выбрав себе милых по душе юношей. Однажды морской бог гостил у своего брата на небе и увидел, как девушки выходят из воды и бегут по равнине к лесу, а навстречу к ним бегут молодые парни. Он разозлился на такое коварство и неблагодарность с их стороны и одним ударом жезла превратил влюбленных в скалы. Дочерей морского владыки люди стали называть Золотыми горами. Стройные и высокие они выходят из моря и стремятся на восток, а навстречу им идут Печальные горы, крепкие, темные и широкие, это лесные юноши, которые никогда не достигнут своих любимых…

– Красиво… – тихо промолвила Соломея.

– Да, и проход в Иранхару, расположенный между этими горами, тому свидетельство. Но это еще не все, – вмешался в рассказ Гутлеиф. – Одной из сестер не понравилось такое решение отца, и она, уже будучи, скалой, начала медленно отходить от остальных, проявив тем самым непокорность. Год за годом она удалялась все дальше, но однажды бог на небе увидел это и чтобы брат его, морской владыка, не расстроился от такого своенравия дочери, ударил молнией по этой скале, и она раскололась на большие осколки. Из ее сердца образовалось озеро, чистое, глубокое, прозрачное и всегда одинаково теплое. А Золотые горы до сих пор плачут по погибшей сестре, их слезы выделяются из камней и блестят на солнце днем и ночью при свете Луны.

– Возможно, она стояла на месте того прохода, через который вы, прекрасные принцессы, к нам попали, – вернул себе слово Нарат. – После смерти нашей матери, отец был очень опечален. Однажды, чтобы развеяться, он охотился в тех краях и наткнулся на это озеро. Дав ему имя Арзу, Иринарх объявил его достоянием царской семьи, жителям и гостям страны к нему нельзя приближаться на расстоянии человеческого взгляда…

– Вот поэтому ваше появление сегодня, наши очаровательные гостьи, было очень неожиданным, – перебил брата Гутлеиф и, улыбнувшись, посмотрел на феериек. – Прошу всей душой, поймите и простите нас.

– Бывают разные ситуации, – снисходительно заметила Синклар. – Некоторые очень даже неожиданные.

– Неожиданности меняют привычное течение жизни. И мне кажется, вы измените наши судьбы, мою точно, – тихо произнес Нарат. Остановившись и взяв руку Соломеи, он впервые за всю дорогу посмотрел ей в глаза.

– Люди сами меняют свои судьбы своими мыслями и действиями, – улыбнулась принцесса. – Встречи и события это всего лишь следствие, а не причина.

Альвильда

Она стояла на носу корабля и смотрела, как судно мягко разрезает воду. Сегодня море было нежным и спокойным, и казалось, что сквозь его синеву можно было разглядеть его сердце. В нем чувствовалось спокойствие, свойственное стихии в период отдыха. Она любила море, могла определить его настроение по цвету воды и запаху ласкающего ее ветра, и море отвечало ей взаимностью, нежно оберегая и предупреждая задолго об изменении своего настроения.

Легкий ветер надувал паруса и нес «Фаусту» в заданном направлении.

Альвильде нравился этот корабль, и она была опечалена предстоящим расставанием. До него у них была одномачтовая галера «Судьба», быстроходная и легкая она не давала шансов себя догнать, могла появиться неожиданно и исчезнуть не оставляя следа, они долго ходили под ее парусом. Но однажды к ним в команду нанялся человек, который рассказал о быстрейшем и красивейшем, по его мнению, судне «Фауста».

Они долго ходили за ним следом, но корабль был неуловим и останавливался только в больших охраняемых портах. Но однажды удача изменила «Фаусте», а началось все с того, что капитан «Фаусты» Бара в одном из портов влюбился в пышногрудую и черноокую Мэри и решил отойти от дел. Но Мэри была из приличной семьи и за нее давали хорошее наследство, а вот состояние Бара было не так велико. И тогда он увлекся идеей найти клад. Бара скупал карты и рукописи, где, так или иначе, упоминалось о пиратских сокровищах и затонувших судах, и каждый вечер воздавал с мольбою всевышнему, прося, чтобы тот указал ему путь, взамен обещая отстроить часовню или даже храм, в зависимости от величины дохода. И вот его мольбы были услышаны. В один из вечеров ему подвернулась удача – к нему пришла информация о тайнике одного из самых известных, и по слухам самого богатого, пирата Алана.

Бара, являясь человеком, несомненно, отважным и быстро соображающим, но ум часто подводит, когда речь идет о золоте, несмотря на возможную опасность, решил один добыть сокровища пирата. Он с его командой, держа это в тайне, отправились в долгое и изнурительное путешествие к острову, где знаменитый свободный капитан хранил свою добычу. Эти известия принес на борт «Фаусты» один из людей Алана, очень обиженный на своего бывшего капитана и выгнанный им с корабля. Он же нарисовал примерную карту острова и согласился лично их сопроводить, естественно за большую долю сокровища. Бара был согласен на любой размер вознаграждения, ведь он планировал убить информатора, которого, к слову, звали Фаррел.

В один прекрасный солнечный день «Фауста» встала на якорь около одного из островов Индийского моря[2 - В современной терминологии Индийский океан, прим. автора.]. Вся команда, уставшая и измотанная от долгого путешествия и как следствие потерявшая бдительность, во главе с капитаном сошли на берег и отправились вглубь острова, где в глубине горы находилась пещера с добычей Алана. Пещера с сокровищами действительно была там. Сундуки с золотыми монетами и кольцами, цепями и браслетами, камнями и жемчужными ожерельями, золотые чаши и серебряные кубки, бочонки с ромом и амфоры с вином – все это ввело команду в состояние неистового веселья и пьянства. Даже Бара, обычно не употребляющий крепкие напитки, выпил второй—третий кубок крепкого южного вина и закусил находящимися там сладостями, при этом даже не подумал, как могли сохраниться свежими в пещере восточные лакомства. Никто не заметил, когда исчез Фаррел. Уставшие и выпившие почти все находящиеся в пещере напитки, люди уснули. Через день, когда капитан Бара с командой, груженной мешками с сокровищами, вышел на берег «Фаусты» там не оказалось. Как в прочем и шлюпок и каких-либо кораблей в ближайшие лет сорок.

Двухмачтовая каравелла с огромными парусами, послушная и легкая в управлении, «Фауста» была свободная как ветер и маневренная как маленький кораблик в руках ребенка, на верхней палубе у нее крепилось несколько пушек, что делало ее еще и опасной. Ее любило море, даря ей хорошую погоду и удачу, ее любила команда и, что естественно, любил капитан.

Альвильда гордилась своим кораблем, но время шло и на смену легким и изящным каравеллам пришли большие парусные суда, в портах их называли каракки; мощные и устойчивые трехмачтовые хорошо вооружённые корабли, которым были не страшны ни бури, ни расстояния. Парус одного из них и увидел как-то Алан на горизонте. «Фауста» не стала близко приближаться, но долго шла следом, держась на почтительном расстоянии. В одном из прибрежных городков Альвильда выяснила, что имя этому таинственному кораблю «Звезда».

Высокий и грациозный корабль с тремя палубами и рядами пушек по обеим сторонам, с фигурой Амфитриты на носу, представляла собой вершину технической мысли человека. Алан заболел «Звездой», он носился по морю пытаясь найти след судна, изучал пути ее передвижения. Но сложив все, понял, что у «Фаусты» нет шансов его победить в ближнем бою, и даже если он объединиться с другими свободными капитанами, они не смогут загнать этот корабль в ловушку или догнать, если тот решит от них скрыться.

Тогда Альвильда и предложила захватить его иначе.

– Это корабль тебе нравится и не дает покоя уже столько времени, давай я тебе его подарю, – сказала она в один из редких дней, когда они остались вдвоем на берегу, а их команда ушла на охоту вглубь острова.

Алан посмотрел на нее вопросительно.

– Это намного проще, чем ты думаешь. Я первая проникну на корабль. Возьму с собой, скажем Фаррела, а вы подойдете позже по сигналу, нам нужен только торговый корабль…, – и она подробно рассказала ему о своей идее.

Алан был в восторге, его смущало только то, что они расстанутся на некоторое время, но «Звезда» его манила сильнее всех сомнений. Тем более в этот раз очередь быть капитаном была его. По заведенной между ними традиции на каждом новом корабле они менялись капитанством. В первый раз, познакомившись у берегов Бхарат[3 - Официальное название Индии на языке хинди, прим. автора.], они бросили монетку, и первенство выпало Алану, затем его сменила Альвильда и так каждый раз по очереди.

Они рассчитали путь, по которому должна была пройти «Звезда», и, предугадав нужный момент, подожгли подготовленное торговое судно. Альвильда оделась как богатая леди и вышла на палубу. Она почувствовала, как у всей команды перехватило дух, во-первых, потому что платье на ней отраду никто не видел, а во-вторых, ее никогда не воспринимали как женщину, она была просто их капитаном. И теперь команда смотрела на нее новыми глазами, потеряв дар речи и оцепенев пока Фаррел не выругал их подбором слов, значение которых понимал только он, и не надавал тумаков попавшим под руку. Сам он оделся не менее богато и стильно. По легенде они были венецианские жители, брат и сестра, на корабль которых напала пиратское судно «Фауста», но капитан, заранее почуяв не ладное, спустил на воду шлюпку и отправил их на время подальше. Капитан, к слову, был их дядя и дал им в дорогу воды и шкатулку с драгоценностями своей покойной супруги и их тети. Фаррел взял себе имя Тициан, а Альвильда, после некоторого раздумья, остановилась на Лукреции. Они были молоды, прекрасны и безоружны.

Алан критически оглядел Альвильду:

– Тебе нужно было сделать завивку и уложить волосы в прическу.

– Ну как ты себе представляешь в море аккуратную прическу и кудри, – удивилась она.

– Я думаю, что леди всегда ходят с прическами, – настаивал Алан. – Вообще Лукреция не очень тебе подходит.

– Знаешь что, если тебе нужна прическа, делай ее сам, еще одень, это платье с этим чертовым корсетом и спускайся в шлюпку вместо меня, – ответила она, приблизившись и сердито блеснув глазами. – И называйся тогда любым из твоих обожаемых имен- Агостина, Консолетта, или как там ее… Беатрисс.

– Хорошо, хорошо, – Алан примирительно развел руками. – Я для правдоподобности…

Спускаясь в шлюпку, Альвильда озорно улыбнулась и подмигнула Алану:

– Корабль твой, а капитан мой.

– Договорились, все что пожелаешь, – ответил он ей и послал воздушный поцелуй.

На корабле считали их мужем и женой, что было не далеко от истины, и любое проявление нежности или, наоборот, их споры, заканчивающиеся звоном мечей, были привычны.

– Он боится тебя оставить даже на час, – с улыбкой заметил Фаррел, провожая взглядом удаляющийся парус «Фаусты».

– Не боится. Просто мы привыкли быть постоянно рядом и неуютно чувствуем себя друг без друга, – пояснила Альвильда, поправляя зонтик и платье.

– Так это называется привычкой?

– Не цепляйся к словам. Люди это называют любовью, а я не могу подобрать слова к этому чувству, но это больше чем любовь, это основа моей жизни.

– Понятно. Я помню, когда увидел вас впервые… Вы действительно часть друг друга, но не понятно, почему вы все время спорите, – задумчиво пропуская воду сквозь пальцы, произнес Фаррел.

– У всего настоящего есть тень…. Смотри паруса, рановато они, мы немного ошиблись со временем.

– Ну что потеряешь сознание?

– Нет, извини, это уже перебор…

Команда «Звезды» сразу заметила по правому борту шлюпку с двумя потерпевшими бедствие людьми, ранее они уже видели сожженный корабль, поэтому были наготове. Капитан помог подняться девушке и представился:

– Меня зовут Николь Антуан де Босси, лучше просто Николь. Рад приветствовать вас на «Звезде». Что с вами произошло?