Киевская Русь. Волк

– Эй, хватит вам уже миловаться, словно бабы, надо хазар гнать! – крикнул им князь весело да поскакал далее, врага догоняя.

Друзья похватали лошадей хазарских, вскочили на них и начали с остальными гнать убегающих. Ярослав из лука стрелял, метко разя, Мстислав копьями добивал, а Радомир, что к ним тоже присоединился, булавой головы вражеские сокрушал.

Вечером же, когда побили всех хазар, устроили торжественные проводы их кагану.

– Воином славным был, надо достойно в долгий путь проводить, – сказал князь и зажег погребальный костер, достойный правителя хазарского.

А после подошел к верным своим воинам и сказал:

– Нельзя нам расслабляться да победу праздновать. Впереди Саркел нас ждет! Тот еще орешек.

– Да зубы у нас покрепче будут, князь, осилим! – крикнул весело кто-то из дружинников.

То Ярослав был. Улыбнулся ему князь. Радовалось сердце славному воину новгородскому. Вон как кагана обманул! Когда конница хазар устремилась за знаменем княжеским да десятником, кой в обратную сторону направился, сразу увидел князь, что не ведают хазары, куда скачут. А скакали они прямо в руки ему. Развернул князь тогда дружинников своих да и встретил хазар, как подобает. Наголову разбил, что и переломило ход сражения. А потом заприметил двух воев своих, что от хазар смело отбивались прямо в центре войска вражеского. Вот и поскакал на выручку. Славная битва была, славная.

Следующие несколько дней русская дружина своих воинов погибших жгла да в дальний путь провожала, коней поила да чистила и оружие заостряла. Впереди был Саркел. Как привели в порядок все свое снаряжение, так и двинулись на град хазарский.

К Саркелу подошли. А тот ощетинился весь лучниками да оборонительными приспособлениями.

– Ничего, падешь и ты к ногам нашим, – молвил князь и приказал град окружить.

Перерыли траншеями Саркел вокруг, пытаясь каналы водные найти. Нашли пару, перекопали, да в городе все равно вода была, что позволяло хазарам держать оборону далее.

– Видно, у них там колодцы глубоководные, – решил князь на совете дружинников.

– Надо нападать, – сказал Ярослав, – а то и до зимы досидимся, и сами без пропитания останемся.

Князь призадумался. Прав был десятник его. Да как нападать, если стены высокие град защищают да лучников много стоит на карауле, кои все время за русами следят. Вот и не подберешься без малых жертв.

– И перебежчиков нет, кто бы ворота нам открыл, – заключил Святослав.

– Я открою ворота, князь! – Ярослав грудь выпятил. – Ты только отвлеки их чем-нибудь.

Посмотрел внимательно Святослав в очи серые дружинника своего. Да и прочитал в них, что и вправду по силам десятнику ворота открыть.

– На штурм возьмем пристальный, а ты тем временем заберись с другой стороны на стену да ворота открой, чего бы тебе это ни стоило!

– Да лучше под вечер это сделать, чтоб не видно было, – подключился к беседе Радомир.

– Чай, с ним пойти хочешь? – подивился князь дружбе крепкой воев его.

– А то!

– Ладно, так и сделаем.

***

На следующий день с самого утра князь начал пристальный штурм крепости с целью отвлечь внимание оборонявшихся да измотать их поболее. Ярослав подле князя хаживал, да все примечал, сколько лучников с какой стороны прибежало, сколько орудий метательных и где стоит. Все своими глазами холодными серыми оценивал, как хищный зверь, на крепость смотрел.

Святослав же, штурмом увлекшись, подскакал на лошади ближе, чем следовало. Да так близко, что стрелок со стены заприметил князя и натянул свой лук. Ярослав в мгновение ока заметил жест хазарина и куда тот целится. Кинулся к князю, толкнул его с лошади, свой бок подставив под стрелу смертельную. Вскрикнул от боли резкой да обвис на коне. Князь сначала выругаться хотел, что десятник его с лошади посмел скинуть, а заприметив у него стрелу в боку, сразу понял, что новгородец ему жизнь спас.

Оттащили дружинники Ярослава на тюфяки соломенные. Стали стрелу извлекать, да на живую-то делали. Но десятник боль мучительную стерпел. А князь все время подле был.

– Ты мне жизнь спас, век не забуду.

– Ты лучше скажи, князь, как там штурм? – еле молвил новгородец.

– Идет штурм, да решили мы оставить затею с открыванием ворот.

– Нет! – что есть силы Ярослав крикнул да с трудом с тюфяка поднялся. На повязке кровь снова появилась. К нему лекарь было кинулся, чтобы уложить, да оттолкнул того десятник княжеский. – Нельзя оставлять. Это наш шанс! Такого более не представится. Они видели, как ты с коня упал, как я в бок стрелу получил, вот и решат, что мы раны будем зализывать, да расслабятся. Надо сегодня брать!

– Да как же ты в таком состоянии на стену-то полезешь?

– А ты не решай за меня, князь. Еще не вечер, заживет.

Святослав только удивленно поднял брови свои густые, но спорить не стал. Если молодцу очень хочется геройски погибнуть, то он мешать в том не будет, а вдруг и вправду новгородец откроет ворота хазарские? На том и порешили, что пойдет десятник с другами своими ворота открывать.

Стало смеркаться. Ярослав, тряпками перевязанный, со своими молодцами подобрался к стене Саркела. Их никто не заметил. Как и предсказывал новгородец, все хазары только и толковали, что о падении князя Киевского с коня, вот бдительность и потеряли. Дружинникам ничего не стоило взобраться на стену, когда ее никто не охраняет. Как только все поднялись, поползли они, словно тени, вдоль укреплений. А если лучник хазарский на пути встречался, резали горло ножами, да так тихо, что никто их и не замечал.

Ворота Саркела совсем рядом были, когда какой-то лучник мертвое тело своего товарища заприметил. Тут же тревогу поднял. Засуетились хазары, стали стекаться по стенам лучники. Много их было!

– Открой ворота, Мстислав! – крикнул другу Ярослав, приготовившись обороняться. – Мы тебя прикроем!

– Нет, лучше ты иди! У тебя ранение, долго здесь не продержишься!

Ярослав не стал спорить и бросился вниз к воротам. Каждое мгновение было дорого. Он должен был открыть град дружине княжеской!

Уже было подбежал к цели заветной, да встали перед ним охранники вооруженные, человек пять. Ярослав, недолго думая, на хазар набросился. Да с таким рыком бешеным, что перепугались те, подумали, будто не человек на них напал, а зверь лютый. Когда же убил новгородец четверых, на пятого пошел. Тот с испугу копьем стал отмахиваться. Да задел новгородца по боку, где ранение от стрелы было. Согнулся Ярослав от боли, кровь снова хлынула из раны открывшейся, да так, что тряпки повязанные вмиг красными стали. Но собрал всю волюшку десятник княжеский, схватил меч свой острый да с силою в пятого хазарина бросил. Тот замертво упал с мечом в груди.

Подошел к нему Ярослав, меч свой вырвал из тела вражеского да к воротам направился. Но чтобы их открыть, надо было задвижку поднять тяжеленную. Одному не справиться! Витязь все силы напряг, подпер задвижку плечом да как рванет ее вверх. Та поддалась и соскочила. Все, ворота открыты! И десятник, полуживой, полумертвый, толкнул ворота от себя и растворил их перед дружиной русскою. Князь того только и ждал, чай, наготове все уже стояли. Бросился Святослав со своими дружинниками внутрь града хазарского. Ярослав только и успел в сторону отскочить, чтоб свои же не смяли.

Бок же левый жгучая боль раздирала. Прикоснулся он рукой к ранению, и ладонь вся покрылась кровью багровою. А в городе уже предсмертные крики людские слышались да звон мечей, что друг с другом схлестывались. Тогда собрал Ярослав последние свои силы, взял крепко меч славный, почувствовав холод метала, и ожил от прикосновения целительного. Смертельное лезвие на него как целебные травы подействовало. Ничего ему так дорого не было, как чувствовать холодный металл меча своего. Шагнул Ярослав раз, два, силы в нем поприбавилось, и устремился новгородец спешно за своими, дабы поспеть врага побить. Не чувствовал он уже ни боли, ни слабости. Только одно сердце его желало: убивать врагов да жечь дома хазарские! Вот схлестнулся с каким-то хазарином на мечах, а потом еще с другим. Всюду запах крови и смерти. А Ярославу запах тот милее всех стал. Ликует сердце звериное, просит крови вражеской!

Утолял жажду свою дружинник аж до утра раннего, пока вокруг него одни трупы лежать не остались и нигде уже хазар не видно было. Так и нашли его свои посреди улицы всего в крови, волосы серыми стали от пепла пожарищ, а глаза дикие кровью налиты. Стоит среди трупов бесчисленных да пошатывается, но меч из рук не роняет.

– Эй, волк, битва закончилась! – крикнул ему князь. – Саркел наш!

Ярослав лишь взглянул на него взглядом затуманенным, пошатнулся снова да упал на трупы врагов своих, чуть дыша.

***

Когда же очнулся, ничего не помнил, кроме рек крови да запаха пожарищ. А около него девка-хазарка суетилась, все раны молодца обмывала. Как заметила, что ожил тот, сразу выбежала, кому-то кричать стала. Ярослав начал меч свой нащупывать. Неужели в плен попал? Да увидев Мстислава с Радомиром сияющих, что в покои его вошли, успокоился. Среди своих, не в плену хазарском.

Друзья тоже были повязками разными перевязаны. Значит, и им досталось от битвы ратной сполна. Подошли они вдвоем к другу, что на кровати мягкой лежал, да заулыбались.

– Очнулся новгородец наш, герой славный!

– О чем ты? – спросил Ярослав.