М.Ю. Лермонтов. Фантазии и факты

За словом «муж» виделся тираноборец, готовый пресечь деспотизм и лично покарать тирана, ратующий за естественное право граждан на свободу, умудренный государственный деятель, превыше всего ставящий общественное благо[302 - Коровин В.И. Вступительная статья / Рылеев К.Ф. Избранное. М.: Дет. лит., 1977. С. 13.].

Итак, Печорин – собирательный образ человека, неравнодушного к бедам и боли страны, в которой родился и вырос. Это лучший из тех людей, что живут в России. Помимо ассоциаций с рекой Печорой (исследователи образуют при этом параллель с Онегой и смысловую пару пушкинского Онегина и лермонтовского Печорина, хотя у Печорина больше сходства с Гриневым из «Капитанской дочки») можно отметить, что этимологически фамилия Печорин образована от слова «печора», которое на древнерусском звучит как «печера», а на русском – «пещера». Тут могут быть ассоциации и с пещерами, в которых жили святые угодники, и с печью («пещера» от слова «печь»), которая главная и необходимая в доме. Печорин горячо любит Родину, желает помочь ей, но его усилия бесплодны. Оттого и неизбывная грусть главного героя.

Символическая картина в романе складывается следующим образом: Максим Максимыч – глава, крепость – «резиденция», диссидент – приближен к главе и находится у него в подчинении. Азиаты вокруг – Россия. Девушка Бэла – не только азиатка, она – «прекрасная» (так переводится имя Бэла). Рискнем соотнести Бэлу с Россией или частью России – Кавказом. Бэла нравится всем.

Ею желает обладать Казбич. Имя Казбич связано со словом Казбек – названием одной из горных вершин Кавказа, которое окончательно закрепилось не ранее 1804 года и произошло от названия селения у подножия горы, где был учрежден важнейший военный пост в начале 19 века[303 - Дахкильгов Ш. Казбек (к вопросу о происхождении топонима). 18.03.2010. URL: https://ghalghay.com/2010/03/18/казбек-к-вопросу-о-происхождении-топо/ (https://ghalghay.com/2010/03/18/%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%B1%D0%B5%D0%BA-%D0%BA-%D0%B2%D0%BE%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%83-%D0%BE-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B8%D1%81%D1%85%D0%BE%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B8-%D1%82%D0%BE%D0%BF%D0%BE/) (дата обращения: 10.04.2021).]: таможня. Заметим, что характеристика Казбича – «разбойник» – повторяется несколько раз, и в то же время Казбич – «кунак»[304 - Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Правда, 1990. С. 469] (приятель) Максима Максимыча.

Бэлу похищает Азамат. В переводе с арабского имя Азамат значит «Я – великий». Азамат как бы соперничает в величии с Максимом Максимычем и одерживает верх над Казбичем: конь символизирует власть и могущество. Азамат олицетворяет кавказский народ: не случайно он родной брат Бэлы.

Но получается, что больше всех Бэлу (и взаимно) любит Печорин. Почему же он в ней разочаровывается? Характеристика Бэлы – «невежество и простосердечие»[305 - Там же, с. 483.]. Но увидев в любимой недостатки, Печорин вовсе не планировал покинуть ее, и уж тем более он непричастен к ее смерти. Печорин говорил о девушке:

…я ее еще люблю, я ей благодарен за несколько минут довольно сладких, я за нее отдам жизнь, – только мне с нею скучно…)[306 - Там же.]

Сцена прощания Печорина с Бэлой трогательна. Обращает внимание на себя то, что называл он Бэлу «душенькой»[307 - Там же, с. 486.], а она обнимала его так, «словно хотела передать ему свою душу…»[308 - Там же, с. 487.]… Чем не символ связи Кавказа с Россией?

Третья часть романа, которая является первой в «Журнале Печорина» – «Тамань». Лермонтов в Тамани был. Происшествие с контрабандистами, которое там произошло, возможно, случилось с поэтом в реальности и послужило темой для рассказа. Но посмотрим на символику. Е. Первушина пишет: «Слово «Тамань» происходит из адыгского языка. В Топонимическом словаре Кавказа под редакцией А.В. Твёрдого есть слово «темен», означающее «болото», «плавни», и это вполне соответствует действительности»[309 - Первушина Е. Много ли тараканов в Тмутаракани? // Наука и жизнь. № 10, 2016. URL: https://www.nkj.ru/archive/articles/29654/ (дата обращения: 10.04.2021).]. Кроме того, Тамань – место, являвшееся одним из древнейших городов Киевской Руси и носившее ранее название Тмутаракань. И во времена Лермонтова, и сейчас слово «тьмутаракань» – синоним слова «глушь». Глушь России.

Разбойник в «Тамани» носит имя Янко. В Болгарии и Словении Янко переводится как «милость, или милосердие Божие». Описание мужчины «человек в татарской шапке, но острижен он был по-казацки, а за ременным поясом его торчал большой нож»[310 - Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Правда, 1990. С. 508.] ассоциативно перекликается с описанием Пугачева в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина: «Волоса были обстрижены в кружок; на нем был оборванный армяк и татарские шаровары…»[311 - Пушкин А.С. Капитанская дочка / Полное собрание соч. в 10 т.. Т. 6. М., Л: Изд-во АН СССР. 1950. С. 57.]. Девушка, которая помогает Янко, имени своего не раскрывает, Печорин зовет ее ундиной. Незадолго до «Героя нашего времени» в печати вышел перевод В.А. Жуковского повести Фуке «Ундина». Этот перевод явился ярким событием в русской литературе. Жуковский обогатил идею первоисточника тем, что стер антагонизм двоемирия и представил Ундину образцом христианской любви. У Жуковского Ундина, желая обрести душу, сочеталась браком с земным человеком. У Лермонтова ундина связана с разбойником, очень напоминающим Пугачева; следовательно, ее душа – его душа. Но какая душа? И душа, может быть, только из милосердия Божьего обитающая в России? Пугачев и ундина – персонажи из мира мертвых. В квартире, где поселяют Печорина, нет «ни одного образа – дурной знак!»[312 - Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Правда, 1990. С. 501.]. Ундина и Янко занимаются контрабандой и покидают мальчика-сироту с немощной старухой. Таким образом, символически «милосердие Божие» покидает глушь России. Печорины, оказывающиеся рядом, не способны с ним соседствовать. Преследуя мальчика, герой вспоминает перефразированные слова из Евангелия, которые в контексте происходящего звучат саркастически: «В тот день немые возопиют и слепые прозрят»[313 - Там же.]. Контрабандисты «прозрели» и покинули живых убогих – то последнее звено, на котором держится глушь России. Показательна сцена прощания с мальчиком:

– Послушай, слепой! – сказал Янко, – ты береги то место… знаешь? там богатые товары… скажи (имени я не расслышал), что я ему больше не слуга…[314 - Там же, с. 508.]

Какое место? Какие богатые товары? Может, место то – не только русская глубинка, но и Россия вся, с ее духовностью – ее богатством? И кому теперь Янко не слуга? Печорин не в состоянии сберечь это место, и поэтому опять ему «грустно», он задается вопросом: «И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие…»[315 - Там же, с. 509.]. Выделенные слова «честных контрабандистов» характеризуют образ существования народа вдали от столицы, где трудно прожить, не погрешив против законов государства; а как следствие, и против совести. Тамань – мир «пугачевщины» (Восстание Пугачева, кстати, одна из первых тем в прозе М.Ю. Лермонтова).

Вторая часть в «Журнале Печорина» – четвертая в романе – «Княжна Мери». Тут поле ассоциаций. Предполагаемые прототипы княжны Мери исчисляются, наверное, десятками. Но мы уже сказали, что все образы – собирательные. В Мери, несомненно, есть черты Эмилии Верзилиной. Возможно, нечто намекает на дочь Николая I – княжну Марию Николаевну, которую в близком кругу звали Мэри… Но сначала посмотрим, что могло значить для М.Ю. Лермонтова имя Мария. Если мы уверены, что поэт, взрослея, проходил путь от богоискательства к богосыновству, можем ли предположить, что М.Ю. Лермонтов не подумал о Деве Марии, избирая имя Мария для героини романа? Мог ли М.Ю. Лермонтов не вспомнить свою родную мать, имя которой – Мария? Мог ли не знать М.Ю. Лермонтов, что в переводе с древнееврейского имя Мария звучит как любимая, желанная? Это представляется невозможным.

Читателей отвлекает описание любовной интриги, а между тем были верные предположения относительно смысла «Княжны Мери». Многие исследователи обратили внимание на имя второй женщины, за которой «ухаживал» Печорин: это Вера. Это вообще знаковое имя не только у Лермонтова, но во всей литературе[316 - Гончарова О.М. Семантический потенциал имени в русской литературной традиции XIX-XX вв. // Культура и текст. № 2 (17). 2014. С. 139-154.]. Символика произведения «Княжна Мери», на наш взгляд, такова: Печорин, т. е. один из лучших представителей России, русский человек, не может и не сможет принести пользу Отечеству, потому что теряет веру в ее православном понимании. Но перед тем как потерять веру, у русского человека происходит отрыв от матери-церкви, которая вскормила его, которая больше, чем родная мать. Священное имя для русского человека Мария меняется на Мери. Не на Мэри (нормальный перевод английского имени Mary), а на Мери (ближе к английскому слову merry – забава). Православие для русского человека становится забавой, его больше привлекает игра в христианство (чем и занимались, кстати, масоны). Фамилия Мери – Лиговская. В предшествующем «Герою нашего времени» произведении Вера выходит замуж за нелюбимого князя Лиговского Степана Степановича. А тут Мери «становится» Лиговской. Рискнем трактовать возникающие ассоциации следующим образом: люди все больше отходят от православия, от традиционных норм поведения в семье под влиянием «прогресса» (или «регресса»?), принятого Петербургом из Запада. Это и есть та самая «болезнь» общества, на которую указывает М.Ю. Лермонтов в предисловии к роману.

Образ Грушницкого можно трактовать как некий плод раздора, как некоего представителя добра и зла, как «недообразование». Можно соотнести данного персонажа с символичным образом в стихотворении «Дума», написанном М.Ю. Лермонтовым в то же время, когда создавался «Герой нашего времени»:

Так тощий плод, до времени созрелый,

Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,

Висит между цветов, пришлец осиротелый,

И час их красоты – его паденья час!

Образ плода часто встречается в Евангелии. Лжепророки узнаются по плодам, т.е. по делам. И как «не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Мф. 7:18), так не может добрый человек делать злое, а злой – доброе.

Грушницкий решается на дуэль после совместных действий с фокусником Апфельбаумом, дословный перевод с немецкого – «яблоня». Фамилия фокусника выделена в тексте романа курсивом. Интересно рассуждает по поводу сочетания двух фамилий (Грушницкого и Апфельбаума) В. Мершавка:

«Грешник» Печорин после «падения груши» (символического «вкушения» плода своих и чужих мистификаций) был «изгнан» из светского Эдема, т.е. сослан служить в крепость N. Такая интерпретация, как любая символическая интерпретация вообще, может показаться слишком спорной и отвлеченной (например, по сравнению с клиническими интерпретациями), но, повторяю, я готов от нее отказаться, как только услышу более убедительные аргументы в пользу появления в книге «проходной» фигуры фокусника Апфельбаума[317 - Мершавка В. Цикл статей «лишние люди». Ч. 3. Богатыри с Невы. С. 1-31. С. 3. URL: http://www.igisp.ru/uploads/psy/III.pdf (http://www.igisp.ru/uploads/psy/III.pdf) (дата обращения: 14.10.2019).].

Лермонтоведы установили, что на Кавказе действительно работал иллюзионист Апфельбаум, но какую смысловую нагрузку несет этот образ в «Герое нашего времени»? Документальность присуща прозе Лермонтова, но за сухими фактами, которые он приводил, всегда скрывался бОльший смысл, чем сказано. И не кажется ли странным, что мы знаем, как звали какого-то иллюзиониста или дочку урядника, но понятия не имеем, как звали мать Мери.

Автор сообщает имя-отчество секунданта Грушницкого: Иван Игнатьевич. Традиционна версия, что имя Иван переводится с еврейского как «Бог помиловал», «благодать божья». Выдвинем другую версию для сюжета романа: это имя ассоциируется с именем Иоанна Крестителя, потому что на обряд крещения указывает патроним: Игнатьевич. Игнатий переводится с латинского как «огонь». В Евангелии от Матфея Иоанн Креститель говорит людям: «Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Мф. 3:11). Следовательно, смерть Грушницкого – это закономерный итог отвержения им покаяния.

Следующий персонаж – доктор Вернер. М.Ю. Лермонтов увлекался произведениями Гёте, что проявляется и в характеристике Вернера: «Молодежь прозвала его Мефистофелем»[318 - Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Правда, 1990. С. 517.]. На этом основании В.В. Шитова, например, сопоставляет Печорина с Фаустом[319 - Шитова В.В. Образ «русского Фауста» в романе «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова // Вестник Нижневартовского государственного университета (https://cyberleninka.ru/journal/n/vestnik-nizhnevartovskogo-gosudarstvennogo-universiteta). 2013. № 2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-russkogo-fausta-v-romane-geroy-nashego-vremeni-m-yu-lermontova (https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-russkogo-fausta-v-romane-geroy-nashego-vremeni-m-yu-lermontova) (дата обращения: 14.10.2019).]. Но можно предложить и другую ассоциацию: Вернер – Фауст. На это указывает и то, что он – доктор, и его немецкая фамилия. «Настоящий Мефистофель» все-таки остается «за кадром». Вероятно еще, что Вернера Лермонтов наделил своими чертами (это можно заключить из описания героя) хоть традиционно в лермонтоведении прототипом Вернера считается пятигорский врач Майер Николай Васильевич.

Убив Грушницкого, порвав с Вернером, Печорин будто прерывает тягу к знанию и познанию, которая завела слишком далеко.

Последняя часть «Героя нашего времени» – «Фаталист». Поверхностное чтение определяет ее как занимательную историю в мистическом духе. Речь в «Фаталисте» идет о том, есть ли предопределенность. Мысли о предопределенности в романе высказываются еще в первой части «Бэла», когда рассказчик с Максимом Максимычем преодолевали путь в непогоду:

Один из наших извозчиков был русский ярославский мужик, другой осетин: осетин вел коренную под уздцы со всеми возможными предосторожностями, отпрягши заранее уносных, – а наш беспечный русак даже не слез с облучка! Когда я ему заметил, что он мог бы побеспокоиться в пользу хотя моего чемодана, за которым я вовсе не желал лазить в эту бездну, он отвечал мне: «И, барин! Бог даст, не хуже их доедем: ведь нам не впервые», – и он был прав: мы точно могли бы не доехать, однако ж все-таки доехали, и если б все люди побольше рассуждали, то убедились бы, что жизнь не стоит того, чтоб об ней так много заботиться…[320 - Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Правда, 1990. С. 576.]

В этом отрывке предоставляется два крайних варианта отношения человека к судьбе: полное безверие и полная доверенность. Будем утверждать, что сам М.Ю. Лермонтов полагает правильным вариантом «середину». Предопределенность есть. Добро должно победить. Зло должно быть наказано. Мудрость полезна. Глупость вредна. Все это согласуется с христианским мировоззрением. Христианин понимает, что человек должен раздумывать, сомневаться и соотносить свои поступки с тем, что дОлжно делать, и только приняв решение, «откладывать попечение», доверяясь Всевышнему. Не об этом ли и говорит автор устами Печорина:

Я люблю сомневаться во всём: это расположение ума не мешает решительности характера – напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперёд, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь![321 - Там же, с. 588.]

Печорин верит в предопределение как раз в том смысле, что человек, желающий просто так застрелиться, непременно умрет. Видя, что Вулич хочет умереть, Печорин чувствует, что тот хочет умереть «нынче». Вулич не верит в предопределение, хоть «пари» заключается «наоборот»: Вулич должен доказать, что предопределение есть. Показателен диалог после пари, где Вулич спрашивает Печорина: «Вы начали верить в предопределение?», а Печорин отвечает: «Верю…»[322 - Там же, с. 584.].

Ощущение Вулича себя хозяином жизни и смерти приводит к смерти поручика.

Ощущал ли Печорин себя вершителем своей судьбы? Вовсе нет, о чем рассуждает не без иронии:

…имея правило ничего не отвергать решительно и ничему не вверяться слепо, отбросил метафизику в сторону и стал смотреть под ноги[323 - Там же, с. 585.].

И даже когда Печорин берет живым убийцу поручика – «испытывает судьбу» – он вовсе не поступает необдуманно. Печорин, посмотрев в щель ставня, оценил физическое и психическое состояние убийцы, «срежиссировал» разговор есаула с убийцей в присутствии трех казаков за дверью и «вычислил» нужное время и траекторию для проникновения в хату.

Теперь посмотрим на значение фамилии Вулич. В лермонтоведении упоминается как прототип некий серб Вуич, знакомый Лермонтову. Внесем другое предположение: слово Вулич (англ. Woolwich, что произносилось также Вулидж или чаще – Вулвич) во время Лермонтова было достаточно известным словом и означало город Англии (сейчас эта территория входит в состав Лондона). В Вулвиче находился королевский Арсенал, т. е. это было место сосредоточения военной мощи Англии. С начала XIX века в России набирала обороты неприязнь к Англии; В.Ф. Одоевский, М.П. Погодин, С.П. Шевырев, например, говорили о том, что Англия, отбросив все духовное, руководствуется только материальными интересами[324 - Давидсон А.Б. Образ Британии в России XIX и XX столетий // Новая и Новейшая история. 2005. № 5. URL: //vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/HISTORY/ALBION.HTM. (дата обращения: 15.10.2019).]; поклоняясь «мамоне», ничем не брезгует и преуспевает. Кстати, в мае 1844 года, уже после смерти Лермонтова, Николай I нанес визит в Англию, и город, который он посетил первым, – Вулвич.

Не хотел ли Лермонтов в произведении с названием «Фаталист» выразить веру в то, что путь без Бога как любого человека, так и любой страны – тупик. Финал безбожной жизни – смерть, и прежде всего смерть духовная. Народы, которые поклоняются «мамоне», все равно обречены на позорную смерть, даже если они неуязвимы для пули…

Убийца зарезал Вулича таким же образом, как за некоторое время до этого зарезал свинью – нечистое животное, если посмотреть библейские источники. Есаул назвал убийцу «братом Ефимычем»[325 - Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Правда, 1990. С. 587.] и «честным христианином»[326 - Там же.]. Греческое имя Ефим означает «несущий добро», или «предвещающий добро». Странный выбор антропонима персонажа. Заметим также, что Печорин, после того, как видит на дороге зарезанную свинью, целуется с дочкой урядника Настей! Имя Анастасия в переводе с древнегреческого означает «воскресение», «возвращение к жизни», «вставание, «подъем»… Евангельская символика имен в романе согласуется с мыслью о том, что убийца Вулича символизирует возмездие Божие, а слова Вулича перед смертью «Он прав!»[327 - Там же, с. 587.] относятся в символическом плане не к Печорину, а к констатации того факта, что прав суд Божий.

И последнее предложение романа, где, как уже говорилось, Печорин сообщает, что Максим Максимыч «вообще не любит метафизических прений», как раз предлагает читателю поразмыслить философски.

Надо сказать, Николай I прекрасно понял, кто подразумевается под образом штабс-капитана. Об этом свидетельствует личная переписка императора с супругой, где он делится впечатлением о романе «Герой нашего времени»:

Характер капитана набросан удачно. Приступая к повести, я надеялся и радовался тому, что он-то и будет героем наших дней <…>. Однако капитан появляется в этом сочинении как надежда, так и неосуществившаяся, и господин Лермонтов не сумел последовать за этим благородным и таким простым характером…<…> Счастливый путь, господин Лермонтов, пусть он, если это возможно, прочистит себе голову в среде, где сумеет завершить характер своего капитана, если вообще он способен его постичь и обрисовать[328 - Николай I, Император. Из письма к Императрице, 13/25 июня 1840 г. // М.Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М.: Худож. лит., 1989. С. 487-488.].

Попробуем обозначить ключевые моменты романа. В «Герое нашего времени» выделяется философская, духовная и политическая проблематика. Трактовать сюжет произведения возможно так: лучшие из людей, которые могли бы быть гордостью России и имели все необходимые задатки для любви к Родине, служат, по факту, ее гибели. Причина этого – неверная, на взгляд Лермонтова, политика самодержавия. Как следствие такого положения вещей – население любимой Родины тоже невежественно. Несправедливые и неразумные решения государственной политики вкупе с разрушительными действиями тех людей, чей «лучший цвет жизни»[329 - Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Правда, 1990. С. 564.] погублен властью, ведут к катастрофе. То, как живут люди вдали от столицы, – ужасно, и рано или поздно это может привести к восстаниям, подобным Пугачевскому. Люди (а более всего – лучшие представители России) все больше отходят от православия и веры под напором новшеств, вводимых во всех сферах общества Петербургом, а плоды познания (и особенно – иностранного, западного влияния) приводят к смерти. Однако зло все равно рано или поздно будет наказано, а добро восторжествует.

Части романа перепутаны по хронологии именно с той целью, чтобы иносказательная сюжетная линия выглядела именно так.

В вышеприведенном толковании романа «Герой нашего времени» обозначены лишь некоторые позиции, с которых может осуществляться герменевтический взгляд на тот или иной фрагмент произведения. Не учтены и не проанализированы все слова и словосочетания, выделенные курсивом самим М.Ю. Лермонтовым в тексте. Особый интерес могла бы представлять интерпретация дат в дневнике Печорина… Математик Лермонтов, вполне возможно, с числами связывал какие-то ассоциации. Без сомнения, в романе присутствуют указания на конкретных лиц и события, хорошо известные кругу посвященных. К сожалению, можно только предполагать, что в основе, к примеру, повести «Княжна Мери» лежит действительно имевший место случай на Кавказских водах, когда под нечаянное убийство была замаскирована дуэль. Возможно, знание Лермонтовым действующих лиц и обнародование их в «Герое нашего времени» являлось также одной из причин убийства поэта. Так или иначе, тайны «Героя нашего времени» до сих пор скрыты для литературоведов, философов, политиков, историков и богословов.

Послесловие

Фарисеи клеветали на Иисуса Христа, обвиняя Его в сотрудничестве с дьяволом, который «лжец и отец лжи» (Ин. 8:44).

Потом убили Спасителя.

И сделали это из зависти.

На протяжении всей истории человечества сатана против тех людей, которые неустанно стремятся к Богу, пускает в ход самое изощренное оружие – клевету. И сколько ее нанесено на имя Лермонтова!

Да, поэт не был святым. Но искание Царствия Божия и правды Его у Михаила Юрьевича Лермонтова было доминантой его жизни, и искание это не заглушили ни безмерная любовь бабушки, ни богатство, ни женщины, ни положение в обществе, ничто земное.