Стоять, бояться!

– А разве это не так?! Это она подбила Миронова с мужем разобраться, это она задумала и с Мироном потом разделаться… А я еще скажу ему, будто у нас доказательств для суда полным-полно, но мы хотим миром разойтись. Мол, два мужика пострадали от одной подлой бабы, чего же им делить, на весь свет в газетах позориться?

Слушая Дусю, Паршин нервно, с хрустом, потянулся. Землероева продолжала увещевать:

– Олег! Как только я к Мирону приду, то сразу же скажу, что не знаю, где вы находитесь. А вы, чтобы меня не подводить, куда-то сразу уезжайте отсюда и мне не сообщайте. Хорошо? – Моргнув и смешно наморщив нос в мелких конопушках, Евдокия произнесла пугающую фразу: – Если меня пытать начнут… я ничего им сказать не смогу… Правда? – Заметила, как изменилось лицо сыщика, и быстренько добавила: – Но я думаю, он мне и так поверит, будто я ничего не знаю. Мы ж не дураки Ильей рисковать, правда? Он наш главный козырь.

Паршин, разозленный собственным бессилием, стукнул кулаком о колено.

– А если Мирон на голову отмороженный?! Если ему по барабану, чего ты там знаешь, а чего нет?!

– Да не с руки ему меня убивать, Олег! Не с руки! Ему договариваться пора пришла!

* * *

Два агромадных звероподобных орка с пуленепробиваемыми, судя по толстенным надбровным дугам, лбами перекрывали дверь на хозяйскую половину. (Приличные похоронно-черные костюмы и белоснежные рубашки с галстуками их облик шибко не окультуривали.) Мирон назначил Дусе встречу в том самом ресторане, где когда-то Паршину повезло сфотографировать его и Берту.

«У Мирона там типа еще один офис для своих людей, – напутствовал Евдокию сыщик. – Ты сильно не дрейфь, место людное, я буду неподалеку – подстрахую…»

Евдокия постаралась внять, но мандражировала так, что мысли путались до полуобморока. «Без Льва Ефремовича, без Ильи, без Олега, мне с врагами Котика не разобраться и не отомстить, – внушала себе Дуся. – Я иду на правое дело. Бог не выдаст, свинья не съест… наверное…»

Один из орков попросил визитершу предъявить для просмотра крошечную дамскую сумочку, второй быстро и ловко очертил фигуру Дуси толстой электронной палкой и, не найдя на гостье ничего подозрительного, широко распахнул резную дверь из красного дерева.

Евдокия несмело переступила порог… и сразу очутилась в обшитом темными деревянными панелями кабинете с наглухо задрапированными темно-красными плюшевыми шторами окнами. В довольно просторном помещении стояла тяжеловесная мебель из того же красного дерева: низкий длинный столик окружали диваны и кресла, обтянутые коричневой кожей, по стенам – глухие шкафы и открытые полки, точно напротив двери раскорячился антикварный и массивный письменный стол.

Стиль комнаты отдавал распространенными Голливудом гангстерскими боевиками. Наверное, тезка русского поэта чувствовал себя здесь немного Аль Капоне, кабинет и его хозяин абсолютно соответствовали друг другу. Сидящий за рабочим столом Александр Сергеевич – сухощавый господин с хищным горбатым носом и глубоко посаженными глазами – внимательно разглядывал девушку, подбившую глаз его пассии. В ответ на удивительно спокойное приветствие Дуси «Добрый вечер, Александр Сергеевич» Миронов только кивнул. И сесть не предложил.

Дуся, храбро переставляя ноги, приблизилась к письменному столу, достала из него позыченный у Киры цифровой диктофон и нажала на воспроизведение.

– Послушайте, пожалуйста, Александр Сергеевич. Это будет интересно.

Собирая Дусю на «свидание», Олег довольно точно предположил, как будет вести себя криминальный джентльмен – буравить взглядом, ждать, пока «девчушка поплывет», и потому советовал Евдокии не заводить приличных разговоров о погоде, а сразу – шмяк диктофон под нос! – пусть убедится, что девочка готовая пришла.

Так, почти в точности, и получилось. При появлении Дуси Мирон изображал расслабленную, слабенькую заинтересованность: «А ну-ка, ну-ка, кто тут к нам такой отважный пожаловал?» По мере того как разговор любовницы и Макса продвигался, хозяин кабинета подобрался, сел прямо… Как только в кабинете зазвучал его собственный голос, Миронов окончательно отбросил притворство, сжал в кулаки разбросанные по столу пальцы, прослушал все до конца и, неприязненно прищурившись на гостью, бросил:

– Ты журналистка?

– Нет, – спокойно ответила Дуся. – Я знакомая Ильи Зубова. И предупреждаю сразу – недавняя и совершенно не дорогая.

Мирон кивнул. Подумал.

– Откуда эта запись?

С губ Дуси чуть не сорвалось детсадовское – от верблюда, но она лишь невразумительно плечом повела, изобразив ответ: «А тебе, любезный, что за дело?»

– Это, – палец Сергеевича уткнулся в диктофон, – не лажа? не подделка?

Вполне резонный вопрос для человека, устроившего каверзу с двойником в Питере.

– Александр Сергеевич, – усмехнулась Евдокия, – вы свой голос не узнали или разговор забыли?

– Я спрашиваю про остальное!!

– Нет. Здесь все правда. Берта Зубова и ее любовник намереваются вас устранить, как только… Ну вы сами не глупый человек, вы все понимаете. Вас используют и на тот свет отправят, Александр Сергеевич.

– Ты давно это знаешь? – Глаза Миронова изучали, препарировали Дусю, как скальпель патологоанатома. – Почему я должен тебе верить?

– Потому что, повторюсь, вы не глупый человек.

– Есть еще доказательства?

– Есть. И не только заговора против вас. Например, я знаю, что пока вы ведете себя благородно с Львом Ефремовичем. И это очень злит любовника вашей сообщницы.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Конечно не понимаете, – усмехнулась малость охамевшая Землероева.

Глубокое кожаное кресло на колесиках с шумом отъехало от стола. Миронов встал, прошелся вдоль стены, остановился спиной к Дусе возле углового кресла. Засунул руки в карманы брюк, постоял…

– Я хочу слышать все доказательства.

– Нет, – удивляясь на себя, спокойно ответила Евдокия.

Только попав в кабинет в стиле голливудских мафиози, Дуся внезапно почувствовала себя немного артисткой, слегка в кино, чуть-чуть под кинокамерой. Евдокия Землероева невероятно представлялась! (Мама и Синицына просто б обалдели!) Но главное – не заиграться.

– Вы должны понимать, Александр Сергеевич, что основные козыри мы оставили за собой. Открыть не сможем. Но обещаю, как только вы позволите мне поговорить с Львом Ефремовичем, один из козырей я приоткрою.

Широко расставленные локти засунутых в карманы брюк рук заставили пиджак резко обернувшегося «гангстера» взметнуться черными птичьими крыльями. Глаза Мирона гневно ударили в Евдокию!

– Не надо на меня давить, Александр Сергеевич. Пугать не надо. Я тут как бы не одна решаю.

Миронов кулаком легонько стукнул о боковину шкафа, нахмурился.

«Не так уж он и отморожен, – подбадриваясь, подумала Землероева. – Если сразу по мне лупить не стал. Хотя заметно – очень хочется».

Мирон стремительно прокачивал полученную от гостьи информацию, все ключевые фразы Евдокия произнесла, дала понять, что знает о том, что Миронов удерживает Льва Ефремовича и пока ведет себя благоразумно.

Подойдя к столу, Сергеевич нажал на кнопочку селектора, дверь кабинета тут же распахнулась: на пороге застыл пуленепробиваемый охранник.

– Вы ее проверили? – спросил Мирон нахмуренно.

– Все чисто, – отчитался орк и был отпущен слабым взмахом хозяйских пальцев.

Миронов сел в офисное кресло, задумчиво в нем покрутился.

– Чего ты хочешь? – спросил негромко.

– Отпустите Льва Ефремовича, и все забудем.

Брови гангстера недоуменно уползли вверх, губы скривились, выцеживая вопрос: