Морфы 2. Дикие сны

Так я толком и не успела больше ни с кем пообщаться, как уже урок начался. Мы это обнаружили почти случайно: Анна Васильевна наконец оставила в покое свой цветок, огляделась и первая обнаружила на кафедре сидящую Картину Георгиевну. Ректорша ничуть не беспокоилась о том, что её никто не замечала, а увлеченно ловила коготками свой хвост и болтала ногами, но, когда на возглас Анны Васильевны все обернулись, ей пришлось всё-таки начать первое в этом году занятие. Выглядела она немало удрученной этим фактом, словно год только начался, а мы ей уже надоели.

– Итак, вот вы и перешли на второй курс, – начала она, цепко оглядев всех нас. Даже мороз прошел по коже, ну надо же. Непонятно с чего! – В этом году вам предстоит углубить свои знания по уже известным предметам и познакомиться больше с пространством нашего с вами мира. Вы наконец-то поймете, что он раздвигает свои границы во всех направлениях, как привычных нам по реальному миру, так и чуть более сложным, вроде времени. Разумеется, всем вам известно, что время проходят лишь на четвертом курсе, но первое представление о этом направлении вы получите уже сейчас. Вы научитесь опасаться снов и поймете, что бояться тут нечего. Чудесный год, – ностальгически вздохнула она и уставилась в потолок, по-видимому, вспоминая что-то приятное. По крайней мере, улыбка на её губах бродила самая мечтательная.

Мы все озадаченно переглянулись. Зная рассеянную Картину, можно было ждать, что она так и промечтает пол урока. Ну что, снова пришлось всё брать в свои руки.

– А правда, что мы будем всей группой вместе передвигаться по снам за пределами маршрутов и даже диким? – спросила я, отчаянно краснея под изумленными взглядами группы. Как же, опять выпендриваюсь с никому неизвестными знаниями!

Только Морт не выглядел удивленным. Ну да понятно, он тоже дружил с Вестом, а я так и не узнала, как они могли познакомиться. Потому что Вест может сколько угодно вешать мне лапшу на уши, но я-то прекрасно понимаю, что с ним мы почти ровесники, а вот что может связывать кошмареныша и такого правильного, но при этом мелкого мальчишку – совершенно непонятно. Ничего, я просто сделаю вид, что успокоилась, и пусть Вест только потеряет бдительность – я буду тут как тут!

Картина Георгиевна перевела задумчивый взгляд на меня.

– Всё верно, – наконец соизволила произнести она. – Как вы знаете, несмотря на самоотверженный труд морфов, которые создают множество снов индивидуальных и шаблонных как для своих современников, так и для сновидцев прошлого, обычных сновидцев всё же по-прежнему больше, и спят они чаще. В таких случаях бывает одно из двух – или разум сновидца напрямую подключается к дремучему сноморю и выхватывает что-то оттуда, или же напротив, сам собирает наспех сон из событий дня-недели, а потом этот собранный из того, что было сон втекает в дремучее сноморе.

– Дремучий снолес может? – неуверенно уточнил Дмитрий и торопливо добавил. – По аналогии просто дремучий обычно лес…

– Скоро вы всё увидите и поймете, что это именно сноморе, – любезно ответила ему Картина Георгиевна и снова продолжила рассказ. – Такие сны сами по себе не опасны, они просто лишены внутренней логики и слишком большое их количество может привести к одичанию прочих снов. Это было бы забавно, не будь это так утомительно для морфов. Поэтому наши старшекурсники вылавливают эти дикие сны и стараются приводить их в относительный порядок или хотя бы переводят в ограниченные временем пространства. Все вы уже знаете, что сны бесконечно расширяются как вселенная, и у них нет границ. Однако внутри этого безграничного пространства есть четко обозначенные локации – наш университет, маршруты волонтеров и вот эти загоны для диких снов. В один из таких загонов вы сходите на уроке Константина Константиновича – это скорее по его части. Мы же с вами просто высунем нос за пределы университета и только.

Наверное, мы выглядели разочарованными, потому как Картина Георгиевна тихонько рассмеялась и погрозила нам пальцем.

– Поверьте, вам хватит и этого. Главное, что вы должны знать – дикие сны бывают и не просто так, сами по себе. Иногда они защищают разум безумцев, и попасть в такой сон в одиночку – практически верная смерть, – пояснила она. – Поэтому мы тщательно следим за тем, чтобы дикие сны бродили лишь за границами нашего упорядоченного морфомира, и в них отпускаем группы студентов только вместе. Один из вас будет маяком, кто-то другой – ищущим. Остальным придется пережить крайне необычный опыт.

Она произнесла это таким тоном и так жмурясь от удовольствия, словно не было ничего более приятного, чем нырнуть в дикий сон.

– На счет «три», – заявила она и тут же, без подготовки, выпалила:

– Три!

Мне показалось, что из аудитории мы попали прямиком в пожар. Огонь плавил кости, волосы трещали от жара, пахло паленой кожей, вокруг слышались мучительные крики. Я видела, как Дмитрий пытался сорвать с себя тлеющую одежду, негромко скулила Аня, кричала Джейн, цепко держа перед собой огнетушитель – когда она успела его приснить, интересно? Анна Васильевна с исказившимся лицом смотрела на свои руки, которые то и дело пытались покрыться то шерстью, то чешуей, словно она хотела скрыться от огня в животном обличии.

Я тоже попыталась облегчить свою боль, вспоминая как вмерзала в лед, но ничего не менялось, и только поэтому я поняла, что боли на самом деле не было. Весь этот пожирающий плоть огонь был иллюзией. Холодный порыв ветра был словно ответом на мою догадку, и теперь-то мир вокруг погрузился в ледяной холод.

Я больше не видела своих одногруппников, разве что где-то в отражении одной из граней льда мелькнул краешек платья Джейн. Лед был повсюду, ледяные осколки хрустели под ногами, летели в воздухе, и он же зеркальными гранями возвышался до небес или что там было – невозможно смотреть на сверкающий от этих летящих осколков воздух. Я пыталась согреться мыслями, что это иллюзия, но лед лишь холодил мою кровь, а глазам было больно от отражающегося света, падающего на грани этого лабиринта. Не в силах совладать с собой, я просто побежала по коридору, который постоянно сворачивал и приводил в тупики.

В одном из тупиков я столкнулась с искаженным отражением Виктора. Слишком тонким и высоким, да еще качающимся словно в его предках были наги. Что я несу? Откуда вообще такие мысли?

– Защита разума, – одними губами произнесло отражение. – Разум безумца.

Я замерла на месте. Неужели он прав, и Картина нас отправила не просто в дикий сон, а сон безумца? Иллюзии заставили меня забыть самое главное – что и где мы. Блуждание по такому сну могло и нас самих привести к безумию. И если нам не удастся выбраться…

«Когда, – шепотом приказала себе я, заставляя вспомнить, что это пусть страшный, но только урок. – Когда и удастся. Когда нам удастся выбраться».

Пол подо мной разверзся, и я полетела в пустоту. Точно помню, что изначально я была в джинсах, но юбка, задравшаяся и облепившая в полете лицо и руки, заставила меня в этом усомниться. Оглушающая тишина резала уши, хотелось кричать только лишь чтобы услышать хотя бы звук, или выцарапать глаза, только чтобы думать, будто кромешная тьма вокруг – из-за слепоты.

Никогда еще мне не было так страшно, даже в тех снах, где я умирала, так что, вновь упав в огонь, я испытала облегчение. Этот огонь скорее ласково гладил, чем приносил боль, но я терпеливо ждала продолжения ужаса, и это ожидание сводило её с ума.

– Ольга, ты горишь! – вопль обычно спокойного Вячеслава заставил меня вздрогнуть, и я даже не смогла издать ни звука, когда он принялся хлопать по моей юбке, словно и в самом деле старался затушить огонь.

Я только смотрела на его пылающие волосы и молчала, не желая спорить с помешавшимся от ужаса человеком. Оставалось надеяться, что это пройдет вместе со сном. Но лицо его было разодрано ногтями, словно оцарапано диким зверем, из ран едва заметно сочилась кровь.

Внезапно он пропал, на его месте оказался Андрей. В разодранной тлеющей одежде и с безумным взглядом. От неожиданности я отшатнулась.

– Мама? – прохрипел Андрей и сам отступил на шаг.

Колючий ветер трепал наши волосы и резал глаза, так что я просто зажмурилась и отвернулась.

Когда она снова повернулась, ни Вячеслава, ни Андрея уже не было, огонь стих, а я стояла посреди дивного леса. Мимо, не замечая меня, словно я была невидимой, галдя и пихаясь промаршировали какие-то странные существа. Я заметила мелькнувшего мохнатого зверька с длинным хвостом, рыжую странную птицу, лохматую гусеницу, какую-то жабу, даже устрицу, если глаза меня не обманывали. Впрочем, когда я увидела знакомую мне по книгам о вымерших животных птицу, всё окончательно стало на свои места.

– Почему это я Алиса! – возмутилась я, оглядывая свое одеяние. Нет, сон Алисы – это классическая загадка, но это же дикий сон, разве нет? И всё вокруг такое же наваждение, каждый из них.

«Это урок, Ольга, – раздался у меня в голове мурлыкающий голос Картины. – Учебная тревога. Но бегать нужно по-настоящему. Иначе… не успеешь».

Опять бегать! Да я в школе на физкультуре столько не бегала, сколько в кошмарах этим летом! Но ворчать я могла сколько угодно, на деле же подхватила юбки и бросилась догонять процессию. Это мне удалось не сразу, мы вышли из одного сада и попали в еще более удивительный, полный знакомых мне по книгам и фильмам героев. Каюсь, некоторых я помнила смутно, и лишь надеялась не встретить здесь Бармаглота.

Мне нужно найти того, у кого маячок. Но как это сделать, если мы все не похожи на себя? Да любой может оказаться кем угодно! Я подергала первого попавшегося мне зверька за хвост, но его взгляд был пустым, словно он смотрел на мир стеклянными бусинками. Тьфу-ты, пропасть! Снова наваждение!

– Нужно найти того, кто создал это, – неожиданно произнес пухлый додо и махнул своими короткими крыльями. Это был голос Джейн! Пусть птица смотрела куда угодно, только не на меня, но я точно знала, что Джейн говорит мне. – Кроме тебя все связаны в этом кругу, найди его. Это не настоящий сон безумца. У создавшего этот кусочек сна и есть маяк.

– Джейн? – неуверенно произнесла я, не понимая, как так вышло, что именно мне пришлось занять место ищущего. Вот Джейн бы подошла на эту роль куда лучше!

– Найди его, иначе мы погибнем здесь, – отозвался Додо. – Постарайся, Ольга.

Хотелось огрызнуться, что я и так стараюсь как могу, но я вовремя прикусила язык. Не знаю, как шла учеба вне класса у моих однокурсников, но в такие странные и безумные приключения они, похоже, не попадали. И им сейчас очень страшно. Даже Джейн.

Поэтому я побежала еще быстрее, пытаясь на ходу сообразить, кто был нашим маяком, и кем он стал в этой сказке. Он мог быть спрятан или прятаться сам. И я сунула нос в чайник на столе безумного чаепития.

– Не здесь, – раздраженно фыркнула соня голосом Ани.

– Поняла, – шепотом, хотя меня никто и не слышал, ответила я, и оглянулась. Кажется, собирались играть в крокет. Только этого мне не хватало! Я подбегала к каждому игроку, заглядывая им в глаза и уворачиваясь от фламинго, которые норовили уцепиться за ноги или юбку.

– Я всегда завидовал своим сестрам-близняшкам, – сообщил мне один из близнецов Труляля.

– Я так быстро стал не единственным, и порой мне было так одиноко, – добавил тем же голосом второй. – А сестренки всегда были вдвоем.

Я заторопилась дальше, справедливо полагая, что это не то, что мне нужно.

– Я зря им завидовал, – вслед мне крикнул Вячеслав от лица первого Труляля.

– Тебе стоит отрубить голову! – я отшатнулась от Королевы, не понимая, шутит ли Анна Васильевна, или этот сон подействовал на неё сильнее, чем на прочих. Может, эта сказка значила для неё что-то особенное? Или она просто намекает на то, что я безголовая и…

Ох! А я и впрямь безголовая! Я же Алиса или где? И я завертела головой, пытаясь найти взглядом маленького белого кролика.

Потому как если Джейн права, и в диком сне мы можем погибнуть – лучше найти Мортимера поскорее. Кто еще мог отгородить нас от безумства сна этой сказкой?

Краем глаза я заметила сбоку мелькнувший белый хвостик и нырнула в кусты, ловко – сама удивилась! – хватая кролика за уши.

– Наконец-то! – проворчал кролик, свободно вися у меня в руке. Он достал часы и посмотрел на стрелки. – Время почти кончилось!

Стрелки начали стремительно увеличиваться, хмурой черной птицей поднимаясь над нами и наконец начали напоминать разлом в пространстве, некую зияющую черную дыру странной формы. Я не могла отвести от этой дыры взгляда, и даже с некоторым облегчением шагнула к ней, проваливаясь в расширяющуюся дыру до того, как она поглотила всё наваждение страны чудес вместе с моими однокурсниками.