Чернильные души

Радик прикинул силы. По всему выходило, что встать он может, а вот идти – вряд ли. Но даже не это было самым плохим. Он только сейчас почувствовал, что заставить себя идти может только в одном направлении, и ходить туда с Соней не собирался.

– Обопрешься на меня, – по-своему поняла его колебания Соня.

– Детка, ему сейчас бы медсестру позвать на помощь, а не тебя, – снова ожил Влад.

– Я и сама его до сортира доведу, – неожиданно грубо огрызнулась Соня. – Или брата его позову помочь. А еще раз назовешь меня «деткой» – и останешься в больнице дольше, чем планировал.

И удивительное дело – Суббота не нашелся что ответить, скукожился на своей койке, словно вовсе не он руководил кальмарами и убийствами!

– Я сам, – попытался воспротивиться Радик, когда Соня вывела его из палаты. При соседях он с ней спорить не хотел.

– Да не буду я над тобой стоять, – фыркнула Соня. – Я же говорю, Андрея позову.

Они доковыляли до соседней палаты, где Соня довольно ловко открыла дверь локтем и сунула голову внутрь.

– Андрей! Радик очнулся.

– Тихонова, ты заколебала без стука врываться! – раздался незнакомый ломающийся басок. – А если бы мы голые были?

– Вот когда будете, тогда и поговорим, – буркнула Соня. Может, она еще что-то хотела добавить, но в этот момент вышел Андрей и подставил плечо брату.

– Я на скамейке в рекреации подожду.

– Хорошо, возьми в буфете чаю сладкого. Я тебе потом деньги отдам, – Андрей так говорил с ней, будто они общались каждый день и давно. Против своей воли Радик почувствовал ревность. А что Соня говорила про выживших? Конечно, вернулись не все, но что если Эдик вернулся тоже? Не у Сони же про него спрашивать!

– Ты поздновато очнулся, – Андрей уверенно повел его по коридору, тогда как Соня убежала в другую сторону. – Вчера тут артисты из столицы приезжали. Не пели, правда. Просто с цветами, апельсинами в авоськах. Где их достали только. Небось модные кутюрье самолично каждую всю ночь вязали. Такой цирк был, ты не представляешь.

– Андрей, почему про шахты все говорят? – жалобно спросил Радик. – Неужели свидетелей не опрашивали? И я в жизни не поверю, что никто на камеру не заснял. Челябинский метеорит вон сколько народу засняло!

– Метеорит – вполне реальная железяка, – ответил тот. – Или не железяка, я в них не очень разбираюсь. А что это за штука была… Кстати, почему была. И есть до сих пор, я полагаю. Так вот, это совершенно за гранью тварь. А значит, её не может быть. Поэтому её никто не помнит. И ты не помни.

Если бы брат сказал «и ты не вспоминай», Радик бы его понял. Но «не помни»?

– Да, свидетели же, – он вспомнил свой первый вопрос. – Нет фотографий и черт с ними. Но больница переполнена. И никто ничего не помнит? Амнезия у всех кроме нас с тобой?

– Радик, не тупи, – терпеливо ответил Андрей. – Просто если «тут помню, тут не помню», очень неудобно выходит. А всё помнить для многих страшно и стыдно. Думаешь, кто-то хочет сейчас разбираться с тем, что творили многие пятнистые вроде тех же кальмаров? Или объяснять кому-то, почему этот Суббота пережил всё это и вернулся здоровым, а хорошее девочка Маша или Катя – нет? Или ты считаешь, что сюда будут приезжать знаменитости, волонтеры и строители, если мэр города признается, мол, творилось всякое необъяснимое дерьмо, а теперь дайте денег?

– А предыдущие передачи, ток-шоу, всё вот это – тоже забыли? – Радик не верил своим ушам. Андрей не ответил, но лишь потому, что они как раз добрались до туалета. Часть кабинок была закрыта, и Радик понятливо замолчал. Подводить брата сначала даже не разобравшись, что происходит, он не собирался. Хватит с него уже необдуманных решений.

Голова кружилась уже меньше, так что к той самой скамейке, где их должна была ждать Соня, он шел медленно, но уже сам. Андрей его не торопил, просто шагал рядом, готовый подстраховать в случае чего.

– Что до всех этих шоу, то их подали как попытку привлечь внимание к городу до того, как трагедия произошла, – Андрей продолжил с того места, на котором они остановились. – Вроде как было известно, что шахты находятся в опасном месте. Но руководитель не прислушался и вот. Как понимаешь, руководителем спешно назначили кого-то из погибших. Очень удачно. Зато сейчас субсидии, материальная помощь сыпятся на город, люди возвращаются, едут строители. Полгорода надо заново отстраивать, шутка ли.

Радик вспомнил ощущение крошащихся и хрустящих под грузной тушей домов и вздрогнул. Да, проще город перенести в новое место, чем этот восстанавливать.

Об этом он и сказал, когда они наконец подошли к скамейке. Рекреация на этом этаже была бедненькая – пара чахлых цветков в кадках, засохшая пальма и две скамьи. Зато кроме них и Сони здесь никого не было. Очень удобно.

– Перенести проще, – подтвердил Андрей, садясь рядом с Соней и принимая у неё картонный стаканчик с чаем. Второй она протянула Радику. – Только видишь ли… Они ведь поэтому медлили и с военными. Что, если это не последний раз? И эту тварь сдерживал именно город? Никому не хочется проверять.

– Бабушка тоже думает, что не последний раз, – согласилась Соня, накручивая прядь волос на палец. На Радика она почему-то старалась не смотреть. – Но при этом утверждает, что на нашем веку вряд ли повторится. И я прямо боюсь её спрашивать, чьим веком она меряет – нашим или своим.

– В любом случае неприятно, – Андрей вздохнул. – Что Александра Витальевна про школу говорит?

Радик только глаза вытаращил. Какая школа, они же учились в одиннадцатом классе, а Андрей и вовсе уже по возрасту школу закончил! А сейчас уже лето, если кто-то не заметил!

Взглянув только на его лицо, брат всё понял и криво усмехнулся:

– Прикинь, нам тоже хорошего перепало. Не денег, разумеется. Но в этом и следующем году выпускники из пострадавших могут при сдаче экзаменов получить дополнительные «сиротские» баллы. В результате при должных стараниях можно поступить куда-то в местечко получше, чем планировалось ранее. Таким же как я также дается возможность пройти дополнительное обучение и сдать экзамены. А в армию я могу идти после твоего совершеннолетия.

Радик собирался спросить, причем тут его совершеннолетие, но прикусил язык. Вспомнил. За всеми последними событиями он совсем забыл, что их мать находится в лечебнице, а отец ушел. Даже если мать вылечится, ей могут и не вернуть детей, а без опекуна его могут отправить в детский дом. И не посмотрят, что ему всего ничего осталось до восемнадцати. Так что Андрей подсуетился очень верно. И Александра тоже молодец! Хорошая у Сони бабушка!

Соня… Он украдкой посмотрел на неё, но она впилась взглядом в пальму, словно ничего важнее не видела.

– В общем, ты Александре Витальевне передай, что Радик очнулся, чтобы мы тоже могли отсюда уже сбежать, – Андрей поднялся. – А то начнутся расспросы, он ляпнет что-нибудь… Как обычно, в общем. Они ведь и сами это должны понимать, верно?

– Это точно, – Андрей засмеялся. – Да, Радик?

– Э-э-э… – Радик замялся. Он посмотрел на брата, пытаясь дать тому понять, что самое время уйти и оставить его с девушкой наедине. Но брат словно перестал понимать знаков. Наконец, Радик решился заговорить прямо. – Соня, давай поговорим.

– Давай завтра, а? – она наконец взглянула на него. – Ты просто не представляешь, какой бардак творится в городе. А у меня сегодня должна мама вернуться.

И это прозвучало так… так беззащитно, словно это была не Соня, которая огрызалась на всех и запросто могла тащить его через весь коридор.

Радик сглотнул сухой комок в горле. Его собственная настойчивость показалась ему гадкой и эгоистичной.

– Позвони, когда решится вопрос с нашей выпиской и с квартирой, – попросил Андрей, и Соня кивнула. А потом поднялась и ушла быстрее, чем Радик успел хотя бы взять её за руку. Просто чтобы убедиться, что ему не приснилось, и они были вместе. И именно её он любил. И она. Разве она не любила его?

– Пойдем, – Андрей помог ему подняться. – Не дави на девчонку. Она старается. И не забывай о том, что я тебе сказал чуть ранее.

Он столько всего говорил чуть ранее, что Радик не сразу понял, о чем именно брат напоминает сейчас. И понял лишь позже, когда Соня так и не пришла, передав через Андрея, что они могут вернуться к нормальной жизни.

Как будто она вообще есть, нормальная жизнь!

35 глава

Соня продолжила избегать его и после того, как они с Андреем выписались и снова въехали в свою квартиру. К счастью, отец переехал к своей новой женщине, и квартиру оставил детям и матери, которая пока еще лежала в клинике. И Радик был уверен, что это светлое решение пришло к отцу не без участие Александры. Вездесущей энергичной бабушке Сони он был искренне благодарен, но даже она не могла помочь ему понять, что с Соней.

– Она готовится к поступлению, – пряча глаза, объяснила Александра. Она занесла Андрею его документы и на словах пригласила в свой ВУЗ. – У меня учиться не хочет, собирается в МГУ. Если сдаст хорошо, то с добавленными баллами у неё хорошие шансы. Она и не общается ни с кем кроме этой новенькой девчушки. Но та тоже зубрилка.

Радик тогда только кивнул.

Не рассказывать же Александре, той самой Александре, с которой они делили жилплощадь, горе по Соне и кормление Висасуалия, что он и без неё знает, что Соня занимается только уроками. Ему даже самому себе было стыдно признаться, что он следил за ней. Они ведь по-прежнему были в одном классе, и пусть учеников стало совсем немного, на летний семестр записались почти все. Радик не хотел думать, где остальные. Может, их увезли родители, или они остались там, в той твари. Он и без того корил себя с облегчение, которое испытал, обнаружив, что в классе нет Димки. Говорили, что он как раз уехал сразу, как только город открыли, но уточнять Радик побоялся. Он не хотел узнавать, что там с Зоей и Викой. Просто не хотел и всё. Это было выше его сил.

Вместо этого он следил за Соней, которая прикипела к новенькой, приехавшей вместе с отцом-строителем. И он мог понять Соню, которая пыталась держаться подальше от всего, что связывало её с этим страшным временем. Как там сказал Андрей? Страшно и стыдно вспоминать? Что же, пожалуй.

Еще больше Радик успокоился, когда убедился, что Эдик тоже получил отставку, и его Соня избегает с ни меньшим упорством. Впрочем, тот не особо и стремился к общению, не иначе как обуреваемый схожими чувствами. И только Радик всё равно не мог смириться с тем, что она больше не хочет видеть даже его.

Да еще эта новенькая! Она оказывалась рядом каждый раз, когда Радик собирался заговорить с Соней и молча следила за ними обоими, даже не собираясь оставлять их наедине.