Путешествие в галактику Летта

– Санёк, через час на речку! Я двор подмету и за тобой зайду. Давай!

Хорошо сказать – давай! Даю. Морковка встретила меня пышной зеленой ботвой сплошь переплетённой сорняками. Как там папа учил – не унывать и смотреть на проблему под неожиданным углом. Ага, вот и угол! Сорняки – больше не сорняки, а враждебное инопланетное нашествие. И морковка – больше не морковка, а бедные ни в чем не повинные женщины и дети. Я спасу вас, красавицы! И пошла тут битва не на жизнь, а на смерть! Головы так и летели! Что попались, мерзкие захватчики!

– Э,э,э, друг ситцевый, – вмешался внезапно дед. – Ты хоть знаешь, где морковка, а где сорняки?

– Ну-у, так, приблизительно, – буркнул я, предчувствуя недоброе.

– То-то и оно, приблизительно, – передразнил меня дед. – И всё-то вы городские знаете, а вот морковку от сорняка отличить не можете. Гляди, Санька, и учись. Вот она, ботва-то. Гляди, сколько надрал мелочи. Ну да ничего – заодно и проредил.

Я понял свой промах и скорее принялся драть только лишь сорняки, оставив в покое беззащитное морковкино племя.

Сашка свистнул меня из-за забора через час, и мы побежали. Мне не терпелось увидеть Олесю. Сашку не отпустили без Дашки. Так что наша компания росла не по дням, а по часам.

– Эй, вы куда лыжи навострили, – услышал я знакомый голос.

Из ворот выходил Гошка Пьяных. У меня по привычке похолодело внутри.

– На речку, купаться! – выпалили Дашка.

Вот и бери после этого младших сестёр с собой! Все секреты расскажут! Ему меньше всего надо про это знать.

– Я тоже с вами, – без всяких заявил Гошка. – Вы за Истоминой?

Дашка кивнула. Гошку она обожала. Ещё бы – высокий, взрослый и «на колёсах»!.. Вот она ложка дёгтя в нашей замечательной бочке мёда.

Мы зашли за Олесей и большой шумной компанией, в которую поминутно вливались всё новые и новые желающие, отправились на реку. А река, она уже выглядывала из-за косогора, вставала на цыпочки и блестела то здесь, то там своей голубой косыночкой, расчёсывала шелковистые ивовые пряди и напевала что-то совсем забытое, но такое родное. Ноги так и просились вскачь. И все, смеясь, побежали – побежали наперегонки, подзадоривая друг друга… А ветерок несся вместе с нами, обжигая горячим дыханием и без того разгорячённые лица.

На ходу снимали футболки и сланцы, вверх летели кепки и шорты. Быстрее, кто быстрее? Первым, первым кинуться в реку! А-а-а! Тысячи брызг взметнулись в небо и волны с огромным удовольствием обняли наши тонкие звонкие тела и понесли, играя и крутя между зелёными берегами. Саженками, брасом, «по-собачьи», кролем – кто во что горазд. А уж крику и смеха было! Гошка так нырнул, что едва плавки не потерял! А в Дашку шмель с разворота врезался. Так она такую скорость показала, что мы только диву дались! Я заплыл в заросли ивы и спрятался там, как в шалаше. Олеся крутила головой – искала меня. А я внезапно вынырнул прямо около неё.

– Ух, испугал! – засмеялась Олеся. – Я уж думала, тебя русалки утащили!

А потом собирали хворост, жгли костёр, пекли картошку. Засиделись до вечерней зари. Пепел тлел алыми и оранжевыми всполохами, завораживал, наводил какое-то таинственное оцепенение. Мы накупались, устали и сейчас с удовольствием выкапывали из потухшего вулкана черные обугленные картохи. Я выкатил для себя и для Олеси. Хотел почистить побыстрее и дать ей, но она только руками замахала.

– Я почищу в две минуты. Секрет знаю.

И, правда, фокус удался, и я уже сижу с дымящейся подсоленной картофелиной в руке. Олеся оказалась проворнее и ловчее меня и не я, а она ухаживала за мной. На большом старом покрывале мы накрыли большой «достархан». Чего там только не было – и сало, и хлеб, и зеленый лучок и молоко, и яйца, и даже блины! Наелись, конечно, от пуза! Но вкуснее всего была печёная картошка – я никогда прежде её не ел! И хотя я здорово обжёг пальцы – удовольствия это никак не испортило.

Сашка подсел ко мне и таинственно зашептал на ухо:

– У меня к тебе дело. Давно хотел разведать одно обстоятельство да один как-то не решался. Теперь вдвоём сподручнее будет. В общем так – я недавно нашел на чердаке отцовский бинокль и стал вести наблюдения за окрестностями. Заметил такое обстоятельство, что ближе к вечеру, на закате, в районе Дунькиной горки появляются странные светящиеся точки. Они двигаются хаотично, как пчёлы около улья перед ночью. На самолёты и вертолёты не похоже совсем. Для турбофлаев – слишком бесшумно. Про автофлаи вообще молчу – их тут ни у кого нет. Может того – инопланетяне? Как сам думаешь?

Я почесал затылок – задачка из курса высшей математики!

– Разведать надо бы!

– Вот и я говорю – разведать! – обрадовался Сашка. – Надо ночную вылазку сделать. Ты как – не трусишь?

– А ты? – уклонился я от провокации.

– Боюсь, что там. Один точно не пойду. Но мы подготовимся, фонари потайные возьмём. Барина твоего – для охраны.

– А о чём это вы там шушукаетесь? – влезла вездесущая Дашка.

– А о том, – не задержался брат. – Как уши твои надрать за подслушивание!

– У-у! – обиделась та. – Всё одно узнаю и мамке с бабкой доложу!

Сашка с досадой отвернулся и пробурчал себе под нос:

– Послал же Бог одних баб! Вот и майся с ними – одни шпионят да докладывают, другие ругать не перестают. Был бы батя – враз бы отучил её ябедничать.

Я от всей души пожалел своего рыжеголового друга.

Домой шли не спеша, небольшими компаниями. Не хотелось расставаться, хотя все и устали. Я проводил до ворот Олесю. И ещё долго мы не могли проститься, всё стояли, держась за руки, и болтали, пока Татьяна Валентиновна не крикнула дочку домой.

– Пока! Скоро встретимся! Я на несколько дней уеду в соседнее село к бабушке. Помогу ей дом белить. А ты не скучай.

– Буду скучать! Я уже начинаю, – пошутил я невесело. – Приезжай скорее. Пока!

– О-ле-ся! – раздалось очередной раз с крыльца.

И моя принцесса исчезла как запоздалый луч солнца с вечернего небосклона. Домой я брёл, погруженный в свои мысли и грёзы. Столько всего произошло – и купание, и картошка, и Сашкин рассказ, и прощание с Олесей…

Вдруг за спиной послышался неясный гул и топот. Я оглянулся и увидел большое стадо коров, которое гнали ребятишки домой с поля. Коровы шли не спеша, переваливаясь с боку на бок, треся полными молока выменами, заполняя собой всё пространство улицы и быстро нагоняя меня. Стыдно признаться, но я, как и большинство городских детей, боюсь коров ужасно. Я попятился и не нашел ничего умнее, как заскочить в первую же попавшуюся калитку, чтобы переждать это рогатое нашествие. Сразу скажу, не умно. Двор оказался совсем небольшим, весь заставлен сараями разного калибра. Собаки вроде нет, хух! Я прижался спиной к забору и решил тихонечко отсидеться. Гул всё приближался, и я ощущал, как под этим тяжелым потоком дрожит земля, и клубы пыли туманом застилают всё вокруг. Хорошо, что я в безопасности. Вдруг моё внимание привлекло какое-то движение во дворе. Собака – первая мысль, которая блеснула, как меч в моём бедном мозгу! Но почему с рогами? А коза – выдохнул я. Точнее козёл. Ну иди сюда, Бека! И Бека пошёл..! Мама-а! Брысь! По-шёл! Уйди! А-а-а! Как я оказался на заборе, я не помню. Помню только, что сидел как дурак в кромешной пыли на чужом заборе: с одной стороны сумасшедший козёл, а с другой – стадо мычащих коров.

Домой я вернулся весь в пыли с кудлатой от грязи головой и дед здорово надо мной посмеялся:

– Что, Сашка, речка пересохла – в пыли пришлось нырять?

– Пришлось, – буркнул я. – И поплёлся поскорее в душ, пока меня еще и друг не увидел из-за забора.

За ужином я постарался расспросить деда о светящихся шарах над Дунькиной горкой, но он настоятельно посоветовал мне не соваться туда ни под каким предлогом. Из его слов я понял, что там опасно и, что летает там отнюдь не земная авиация. Интерес только разгорелся. Однако засыпать старика вопросами значило выдать себя с головой. И я перевёл разговор в другое русло.

– А, что, Саш, скучаешь за своим Зелёным? – невпопад спросил вдруг дед.

– Скучаю.. А что можно слетать к нему? – встрепенулся я в надежде.

– Слетать! Каков гусь! Нет, голубчик мой, налетались. Отца вон до сих пор в небо не пускают. И Лена… Мамку-то пожалей, ей сейчас беспокоиться никак нельзя. Я вообще вот к чему клоню-то. Убирал двор после вашего отъезда и нашел странный зеленый…

Дед еще не договорил, а я уже подскочил и кинулся к нему:

– Ты нашел тот кусочек? Нашел? Да? Нашел? Где он?

– Спокойно, товарищи, спокойно! – шутливо отбивался от меня дед. – Нашел. Да, нашёл. А вот некоторые только раскидывать умеют. Важные вещи и то теряют.

– Ну, де-е-д! – взмолился я. – Отдай!

Дед порылся в буфете и вынул из стеклянной баночки тот самый заветный кусочек от моего Соо! Как я мог его потерять! Я посмотрел на свет сквозь прозрачный комочек и увидел знакомые пузырьки и, наверное, много еще чего, потому что в носу у меня вдруг защипало и я помчался к себе наверх. Оханье и аханье старушки-лестницы напомнили мне, что я забыл поблагодарить своего старика.