Путешествие в галактику Летта

– К утру, – сонно ответил Рыжик, – Сейчас не хочу возиться.

– Ну как знаешь.

В темноте завозились и чей-то голос сиротливо спросил:

– А страшилки рассказывать будем?

Ванька поднялся на локте и усмехнулся:

– А ты, Антоха, в штаны не наложишь? Страшилки ему подавай!

Из темноты высунулся сам Антон:

– Да, небось не маленький, сдюжу. Я недавно один на чердаке у бабки ночевал. Гости с Урала приехали, места в доме не было, так я вызвался. А там знаешь как одному-то несладко.

– Ну, давай вот и расскажи, – подзадоривал его Ваня. – Домового-то видал? Али чёрта?

Все засмеялись.

– Смейся, смейся, смешно ему, – обиделся малый. – А вот сам бы попробовал!

– Кто в чертей и домовых, Антоха, не верит, тому всё нипочём! – подвёл итог Ванька.

– Чем старые байки слушать, давайте лучше новые! – он повернулся ко мне уже с совершенно серьезным лицом. – Пусть нам Санёк расскажет, кого он в космосе видал и вообще как там.

Я не ожидал такого поворота дела и растерянно сел. Однако, отмалчиваться и мямлить в таком обществе было бы дурным тоном и я понемногу начал.

– Что и говорить, в космосе круто! Такая невероятная особая красота! Довольно суровая с другой стороны. Там, конечно, не расслабишься. Всегда надо быть начеку. Самое большое впечатление – страшно и тревожно. Хочется поскорее домой на Землю, где всё так спокойно и просто. Там в космосе всё кажется каким-то нереальным. Мозг постоянно напряженно работает. Не перестаешь удивляться и спрашивать сам себя: « Неужели это всё на самом деле?!» Вот как-то так.

– А этих – зеленых человечков ты видал? – спросил сразу же Антон.

– Человечков? Нет, не видел – честно соврал я.

– А вообще там что-то живое есть? Насекомые, не знаю, мох? – спросил веснушчатый парень.

Я покачал головой. Все притихли и оглянулись. В головы закралась мысль о том, что им здорово повезло, что они родились на такой замечательной, такой красивой планете.

– А в космос открытый выходил?

– А на какую планету высаживались?

– А что вы там ели?

– Метеориты видели?

– На Марс залетали?

Я еще долго отвечал на самые разные вопросы и всё думал о том, как же хорошо, что мы с дедом сумели вернуться…

Костёр не терял интереса к нашему разговору. Он весело трещал, протягивал к нам свои дружеские руки, смеялся о т души, рассыпая огненные искры. Соловей спел одну арию и улетел. Зато камышовка старалась не потерять ту же тональность и проникновенность и репетировала полночи. Чай пили с большим удовольствием, не спеша. Пряники, ириски, баранки, халва – делали эту трапезу еще приятнее. Сашка кинул в котелок листочки мяты, сорванные прямо здесь у реки. Аромат ее обволакивал и убаюкивал, хотелось спать. Некоторые еще бодрились, другие поуютнее укладывались на куртках у костра. Ваня назначил дежурных. Одного – приглядывать за костром, другого – за табуном. И все остальные легли спать. До рассвета оставалось несколько часов.

Река, казалось, поняла, что мы угомонились и затихла. Не плескалась больше крупная рыба, не пела невидимая камышовка. Река заботливо укрывала нас легкой дымкой молочного тумана. Вот она «молочная река, кисельные берега»…

Только я закрыл глаза, как чувствую, кто меня будит. Оказалось, уже прошел час и пришла наша с Шуркой очередь дежурить. Я поёжился от утренней прохлады и, зевая, почёсываясь, встал.

– Спать хочу!.. – пожаловался шутливо я.

– Дома поспишь, – сердито прошептал Ваня, снова укладываясь на место. – Давай подбрось в костер, а Сашка пока к табуну сходит.

Я быстро справился со своей задачей и пошел по темной тропинке навстречу Шурику в поле. Тёмные деревья неохотно расступались, пропуская меня и перешептываясь. В поле было много светлее. Небо, как шелковый восточный шатёр, сплошь было усыпано звёздами. Я невольно залюбовался. Хорошо-то как! Легкий ветерок заглянул мне в лицо и ближайшие травы согласно кивнули. Множество темных силуэтов лошадей чётко выделялись на фоне светлеющего неба. Вот бы всё это взять и нарисовать: и этот легкий, бегущий по верхушкам сонных трав, ветерок, и темные диковинные силуэты и небо, бесконечное вечное небо…

– Потерял меня? – неожиданно вынырнул Рыжик.

– Напугал.

– Пошли, посмотрим перемёты, – напомнил Шурка. – Если что поймалось, уху на утро сварим.

Мы надели резиновые сапоги и зашли в реку. Я светил фонарём, а Шурка пошел проверять перемёты. На крючках оказались две щуки и жерех. Холодная вода окончательно прогнала остатки сна, и мы с воодушевлением принялись за чистку рыбы. Костер весело потрескивал, вода болтала в котелке без умолку, а в животе уже начало урчать. Антоха сонно выглянул из своей куртки:

– Без меня не варить!

Было бы сказано! Мы начистили ему лука, картошки и оставили его наедине со своим искусством. Остальные еще крепко спали. Укрывшись потеплее куртками, мы сели рядышком и Сашка начал мне шептать на ухо:

– В общем так, на счёт нашей вылазки к Дунькиной горке. Думаю, надо взять с собой рюкзак, два потайных фонаря, веревку, компас, телефоны на всякий случай. Пойдем послезавтра ночью. Я тебя свистну.

Я прихлопнул надоедливого комара на щеке и спросил:

– Послезавтра? Через три дня приезжает моя мама. Приедет – точно никуда ночью не выйду. Она бессонницей мучается. Вот только как-то не по себе, страшновато всё же.

– Оно так, – согласился Шурик.

И мы помолчали. Я нащупал в кармане свой телефон и набрал Олесе смс-ку со смайликами. Проснётся, прочитает, ей будет приятно, что я о ней помню.

Солнце сонно потягивалось и расправляло свои затёкшие за ночь лучики. Ребята понемногу просыпались, умывались, складывали вещи. Антон позвал всех к столу. Посыпанная зеленым лучком, ароматная уха пришлась как нельзя кстати. Куски сомятины просто таяли во рту. Все оживились, болтали, весело переглядывались, шутили над поваром.

– Ты что, Антоха, всю ночь не спал, уху варил?

– Не зря ты, Антон, столько чаю на ночь выпил! Гляди, какую рыбу поймал!

Антон в ответ огрызался незлобно и фыркал.

– Вот и корми вас, леших, после этого! Только зубы скалить. Никакой благодарности!

Живо сложились. Потушили костёр. И верхом на лошадях вернулись с табуном в деревню.

– Ну, как впечатления, Сашка? – спросил с улыбкой дед, усаживаясь на кровати.

– Незабываемо!