Легенды города 2000

– Карина никогда не интересовалась мужчинами, но все-таки вышла замуж за Всеволода, – на этих словах Полуночницы Латыпов подавился чаем, и я со мстительным удовольствием наблюдал, как он пытается промокнуть полотенцем коричневые разводы на своей дорогущей пижаме. – Это было не по плану Бюро, но она слала письма, что все в порядке, просто ей нужно больше времени, а Кулик уже начинает что-то подозревать.

– Возможно, девочка просто сделала выбор в пользу правильных семейных ценностей, – сдержанно проговорил мэр. – Я пойду переоденусь.

Когда он вышел, Полуночница сказала мне:

– Мы правда считаем, что ты не убивал Агату. Скорее всего, это сделал твой отец, чтобы от тебя избавиться и окончательно наложить лапу на твои деньги. У тебя фамилия матери, Костя, и я видела твою больничную карточку. Ни один указанный там диагноз к тебе не относится. Ты Гердов, сын Марии Гердовой. Это было условие твоих покойных бабушки с дедушкой. Они ненавидели твоего папашу и хотели, чтобы ты носил родовое имя.

– Сейчас двадцать первый век, Полуночница, – напомнил я ей. – Какое еще родовое имя?

– Ну, покопаться в твоей родословной мы еще успеем, – ответила рыжая. – Но твоя прабабка, княжна Надежда Гердова, бежала из Польши во время Гражданской войны и припрятала в корсаже золотые монеты и алмазы. Во время перестройки твои бабушка с дедушкой вложили деньги то тут, то там, и в итоге по завещанию твоей матери тебе отходит кругленькая сумма, акции в крупной нефтяной компании и небольшой участок земли на острове Елены.

– О да, участок земли в заднице Владивостока стоит того, чтобы завещать его единственному внуку, – саркастически усмехнулся я.

– Ты бы не говорил так, если бы знал, что по плану этот участок земли должен быть задействован во время строительства нового моста с пляжа Токаревской кошки на остров Елены. Естественно, участок предложат продать, и предоставлю тебе шанс прикинуть, каких денег он может стоить.

– Прикинул.

– А теперь умножь на два, – посоветовала Полуночница.

Вернулся Латыпов, к удовольствию рыжей, с собственной авторучкой.

– Где подписать? – он неотрывно смотрел на меня, и я сильно подозревал, что документ он подписывает только для того, чтобы мы убрались из его дома поскорее.

– С ним тяжело работать, – вздохнула Полуночница уже в машине.

Свет в квартире номер семнадцать горел до тех пор, пока «Рафчик» не скрылся за деревьями.

– Что такое Триптих? – я рефлекторно повернул голову направо, когда по железнодорожным путям загрохотал слабо подсвеченный товарняк.

– Поскольку в городе уживаются сразу три разумных расы, пришлось создать совет, который сообща решал бы конфликтные вопросы. Интересы людей представляет мэр города, сейчас это известный тебе Артем Павлович Латыпов. Мы – раса жаров. От нас в совете раньше участвовал Борис Борисович Светлов, – она произнесла это имя с улыбкой, по которой я понял, что они явно были близко знакомы, – один из самых талантливых жаров современности. Открыл утерянное наречие ускорения роста растений, оно считалось давно утерянным, написал кучу научных трудов, чемпион Жарких игр по мечу две тысячи третьего.

– Жарких игр?..

– Ну, это что-то типа ваших Олимпийских игр, только с мечами и раз в два года. Теперь от нас в Триптихе Владимир Лисовский, – ее лицо помрачнело. – Детей Нерушимого представляет Катерина Блут, вампирская принцесса.

Я почувствовал, что мозг начинает вскипать.

– Так… Это я вроде понял. А почему ты в принципе делишься со мной информацией? Зачем это тебе?

– Ну, ты уже и так впутался в это дело по самую макушку.

Мы выехали на трассу, и машина заметно прибавила в скорости. Из колонок по-прежнему негромко играла музыка. Я чувствовал, что она недоговаривает.

– С тобой явно что-то не то. Бельмо на моем глазу наследственное, у всех женщин моего рода такое есть. Я хорошо вижу во тьме, могу сквозь толстую бетонную стену разглядеть, что происходит в доме. Играя против меня, маскироваться бесполезно.

Девушка помолчала, как бы размышляя, говорить что-то дальше или нет. И все-таки продолжила:

– Конечно, от моего дара есть защита. Но на тебе никакой защиты нет. Сердца жаров я вижу оранжевыми, сердца людей – красными, сердца оборотней, вампиров и прочих – серыми. Но твое, черт побери, двухцветное – черно-белое.

– Может, стоит сделать рентген или МРТ и убедиться, что сердце у меня нормальное? – попытался пошутить я.

Разноцветные сердца, магическая система, в которой еще предстояло разобраться. Как вообще могло выйти, что эти маги, точнее, жары, сидят, кажется, чуть ли не в подполье?

– Так или иначе, покончим с твоим папашей, и я покажу тебя Светлову. Он знает больше моего.

– А мое мнение учитывается? – поинтересовался я.

Полуночница отлично дралась, владела магией и кучей знаний, которые я пока не получил, и, чтобы добраться до них, стоило в нужные моменты помалкивать и дать ей выговориться, поскольку она была склонна рассуждать вслух, но, несмотря на это, мне порядком надоело ей подчиняться. Последние два с половиной года я и так провел, выполняя чужую волю. Хотя со Светловым, похоже, стоит пообщаться. Даже Герман Петрович упомянул эту фамилию.

– Отрадно видеть, что за столько лет ты не потерял способность спорить, – отозвалась Полуночница. – Буду надеяться, что и трезвым мышлением, и навыками работы в команде ты тоже не обделен.

Машина свернула с асфальта на небольшой участок грунтовки, а затем шины снова уютно зашуршали по заасфальтированной поверхности. Я увидел указатель на базу «Комета», самое популярное в городе место зимой для катания на сноуборде, лыжах или коньках, и сообразил, что мы выехали на дорогу к Шаморе, пляжу бухты Лазурной. За два с половиной года развязки за городом сильно изменились, и я не сразу понял, правильно ли мы едем. Но дорогу, которая вела к месту, которое я большую часть своей жизни называл домом, я все еще мог узнать.

Полуночница прижалась к обочине и включила «аварийки». Снова покопавшись в заднем кармане водительского кресла, она вытащила два листа бумаги и протянула один мне.

– Где ты раздобыла план дома? – я разгладил лист на коленях.

Чертеж был явно сделан в хорошем графическом редакторе и представлял собой очень подробный план двухэтажного дома со всеми его пристройками. Ноготь невольно царапнул прямоугольник, отмечавший мою комнату на плане. Этот дом не ассоциировался с теплом домашнего очага, и после смерти матери я редко чувствовал себя счастливым в его серых стенах. Он стал для меня просто зданием. Иногда казалось, что за высокой оградой нет ничего, кроме столетнего леса, и когда я покидал пределы коттеджа «Белладонна», то неизменно испытывал облегчение.

– Это один из документов, который Карина успела передать Бюро. Не знаю, насколько этот план соответствует нынешним реалиям.

– Я запомнил дом таким же, – пожал плечами я. – Вот тут, в домике охраны, по ночам всегда два человека, и по территории ходит еще один. Ворота управляются с пульта, который находится там же. По ночам спускают собак.

– Ну, через ворота мы вряд ли пойдем, – Полуночница водила пальцем по своему экземпляру карты. – Охрану лучше застать врасплох, чтобы не успели подать в дом сигнал.

Мимо с ревом клаксона пролетел черный «Ленд Крузер». Я успел разглядеть молодую девушку, которая высунулась из окна с бутылкой вина в руках. Фонарей на Шаморовской дороге отродясь не было, и в темноте даже при включенных фарах стоило ехать более внимательно.

– А если не через ворота, то как? Ограда высотой четыре метра, через нее дом-то едва-едва видно.

– В доме установлена новейшая система сортировки мусора, – начала объяснять Полуночница. – У всех оборотней пунктик по экологии, и в эту систему было вбухано несколько миллионов рублей. Во дворе стоит несколько огромных баков с умными сенсорами, которые анализируют, распределяют и упаковывают мусор. Этот мусор в итоге по огромным трубам попадает за ограду, где его забирают на переработку. Мы попадем во двор по одной из этих труб.

Я преисполнился скептицизма:

– А магия твоя здесь никак не поможет? Мы можем не рисковать и просто перелететь через ворота? Или сделать подкоп?

– Костя, – устало вздохнула рыжая и положила в рот подушечку жвачки, – твой отец метит в кресло мэра города и отлично знает о существовании Бюро и магии. Вряд ли он такой идиот, что не поставил на ворота и вдоль стен детекторы движения и детекторы магии. А подкоп – я тебе что, крот?

Коттеджный поселок клубного типа «Золотой залив» пользовался среди жителей Владивостока не самой лучшей славой, что я знал не понаслышке, и в прежней жизни, стоило мне упомянуть, где я живу, люди начинали бросать на меня подозрительные взгляды.

Город застраивался с юга на север, от порта и моря вглубь материка, и долгое время в его лесах водились тигры, олени, медведи – прямо там, где сейчас гордо выпятили грудь торговый центр «Седанка Сити», база горнолыжного отдыха «Комета», автозаправки, автомобильные салоны и, конечно, коттеджные поселки с домами, виллами и таунхаусами на любой вкус и на определенный объем кошелька.

На месте «Золотого залива» были дома старообрядцев, которых ссылали в Приморский край еще во времена Николая Второго по весьма прозаическим причинам: эти семьи оставались глухи к проповедям миссионеров других религиозных конфессий, которых на Дальневосточных границах Российской империи хватало с лихвой, а также они были фантастически трудолюбивы, что обеспечивало портовый город овощами, ягодами и фруктами. В советские времена, естественно, их угодья забрали на «нужды государства», а затем по кусочкам передали под дачные участки.

В девяностые эти участки выкупили владельцы «Золотого залива» и построили элитный поселок. Впрочем, в том, что они действительно что-то выкупали, сомневался каждый второй, только благоразумно молчал. Пенсионеров обманом заставляли подписывать документы, а от тех, кто этого делать не хотел, избавлялись. Милиция города, естественно, занималась этим вопросом, но никаких доказательств найдено не было, свидетелей, готовых дать показания, тоже не нашлось.

Купить дом в поселке можно было только по рекомендации человека, который уже владеет там недвижимостью, и так или иначе в «Золотом заливе» все друг друга знали чуть ли не в лицо.

Прямая подъездная дорожка к черным кованым воротам пролегала между дубами, березами и редкими вкраплениями маньчжурского ореха и амурского бархата. Слишком длинные ветки деревьев и кустарников регулярно подрезали, чтобы они не царапали проезжающие машины.