Бездна для героя

Инга подавилась собственным негодованием:

– Не просто встать на скользкую шляпку, а ещё и прыгать по таким? Ты шутишь?

Её обвязали паутиной. Путники по очереди перемахивали с одной зыбкой площадки на другую. Инге приходилось прыгать первой, чтобы, если она свалится, остальные могли удержать; точно насекомые, честное слово… Да ещё эта слизь, все колготки уже уделала.

Вот и крайняя шляпка! От радости слишком сильно скакнув, Инга перелетела гриб и едва успела зацепиться за деревянный край тоннеля. Всё-таки подтянулась, вылезла – ура, твёрдый пол.

Доктор помог Шелли взобраться и окинул победным взглядом расщелину:

– Здесь рыцарю точно не пройти, очень тяжёлый. Но чтобы наверняка…

Он провёл отвёрткой. На ножках грибов появились буроватые кольца, запахло омлетом с шампиньонами; поганки сложились, как скошенные.

Нет, определённо надо такую штуку у китайцев заказать. Колготки придётся снять и выбросить, всё в слизи…

– Ай! – вскрикнула Инга, ушибив палец левой ноги о корень.

– Я могу сделать тебе обувь, если хочешь, – предложила Шелли и опустила свои чудесные фиолетовые глаза. Ей словно было стыдно за само существование такой, как она, за маленький рост, за изящный гребень вместо волос.

Инга ободряюще улыбнулась девочке, погладила по плечу, присела рядом на колени:

– Хочу, конечно. А получится?

Шелли стеснительно кивнула, вынула из-под накидки два цилиндрика с краской и принялась тянуть из тубы паутинку, смачивая её попеременно то оранжевым, то синим. Липкая нить свивалась прямо на голых стопах Инги. Когда «черевички» были готовы и подсохли, она с опаской попыталась снять один. Получилось! Подошвы, правда, стали цветными, ну да ничего, авось отмоются.

Теперь понятно, почему кисти рук у Шелли пятнистые: никакое не аутоиммунное, просто от краски.

Через несколько минут компания пошла дальше, коридор уводил их вглубь и вверх. Пёстрые паутинные мокасины приятно обтягивали, пружинили под пяткой; после натёрших туфель ходить в них казалось блаженством.

Фонари попадались реже. Чтобы не наступить на какую-нибудь инопланетную тварь в полутьме, Инга сняла очки: зрение у неё было стопроцентное. От очков с бровями филина требовалось придать солидности и закрыть хоть немного глаза – наивно распахнутые, они сразу выдавали: «Пс-ст. А хозяйке-то всего семнадцать, знаете?»

Ох, проклятый возраст! Почему все к нему цепляются? Ну невозможно каждой новой уборщице объяснять, что ты не заблудилась в универе, что ты преподаватель кафедры Инфекционных болезней, дипломом в нос тыкать. Который достался не то, что с потом и кровью – с мозгами по стенкам.

Инга представляла себя доблестным Айвенго на турнире, только к палатке вместо трофейных вражеских знамён приколоты бумаги с печатями покорённых организаций. Как ей не хотели выдавать школьный аттестат в одиннадцать лет! ЕГЭ 100 баллов по всем предметам, но всё равно заставили сдать дополнительные экзамены и пройти Психологическую комиссию.

В Сеченовку брать отказались наотрез, несмотря на результаты. Если бы не старые мамины связи, куковать Инге ещё шесть лет дома; а уж колючие взгляды тёток из учёного совета, каверзные вопросы на защите…

Вдруг смутная тень метнулась через проход.

Шелли, забежавшая вперёд, с криком рванула обратно.

– Там кто-то есть в темноте!

Стало жутко. Сначала погасли фонари далеко впереди, потом всё ближе и ближе.

– Эй, кто выключил свет? – рассмеялся чудной старикан.

И чего он веселится?

Инге захотелось срочно обратно, однако Доктор не спешил. Пожужжал отвёрткой, взглянул на неё.

– Хм, странно. Гуманоидная форма жизни, но характеристики мне незнакомы.

Он включил подсветку ярче и сделал шаг вперёд.

Из бокового коридора раздалось как будто клекотание хищной птицы, в нём можно было различить слова:

– Уберите фонарь, я голая!

Значит, там девушка. Голос девчачий… Стоп. Голос? Инга поразилась:

– Я всё понимаю! И Шелли, и этот клёкот. Каким образом?

Доктор пожал плечами:

– Поскольку ТАРДИС здесь нет, скорее всего, нам переводит окружающий нас организм.

– Организм? Зачем бы ему переводить? – Инга с подозрением оглядела коллегу, словно впервые его увидела:

– А может, ты тоже на иностранном языке говоришь? Ты не русский?

– Нет.

И, не обращая внимания на потрясённую собеседницу, крикнул во тьму:

– Не бойся, мы не смотрим. – Он погасил луч «отвёртки». – Расскажи, что случилось?

Невидимая инопланетянка вздохнула:

– Платье исчезло… И дом исчез… И челнок не работает.

– Выходи сюда, к нам.

– Ага, а вы меня запечатлите и выложите в нейросеть? Я Пряха! Без одежды… Это позор на всю жизнь!

Инга фыркнула:

– Ты боишься, что попадёшь в интернет? Да телефон здесь не ловит, и фоткать тебя никто не собирается. Это ты гасила свет?

– Да.

Шелли выглянула из-за Доктора и тихонько предложила:

– Хочешь, я сотку тебе платье?

Фонари начали снова разгораться, тускло, но всё сильнее. Слева из бокового тоннеля показался стройный силуэт: вдоль стены кралась девочка лет двенадцати, с голубоватой кожей и копной оранжевых волос, которые закрывали её до самых колен; сквозь синие пальцы просвечивало нечто вроде новорождённой луны. Чёрные глаза с ужасом метались от одного путника к другому:

– Вы что, не иллинойцы? Вы… дикари, с поверхности?