Философия на «отлично»

3) эллинистический (IV – I вв. до н.э.), который можно назвать своеобразным ответом на кризис древнегреческих ценностей, когда с ростом социальной незащищенности философский интерес обратился от идей преобразования общества к внутреннему самосовершенствованию личности;

4) римский (I в. до н. э. V – VI вв. н.э.) – этап после завоевания Древней Греции Римом, философия в это время развивается под сильным влиянием древнегреческих, прежде всего, эллинистических, идей. Учитывая некоторую несамостоятельность древнеримской философии по отношению к древнегреческой, мы не будем останавливаться на четвертом этапе античной философии и рассмотрим подробно только первые три.

1. Философия досократиков

Прочитав этот параграф, вы узнаете:

1) какие варианты первоначал предлагали досократики и как они обосновывали свой выбор;

2) основные положения учения пифагорейцев о гармонии и числе;

3) суть пифагорейского представления о теле, как темнице души;

4) различие между «путем истины» и «путем мнения», согласно Пармениду, и как он понимал свое высказывание «Бытие есть, а небытия нет».

Главной темой ранней греческой философии (или философии досократиков, предшественников Сократа, который, в противоположность им, поставил во главе угла не натурфилософию, а этику) было изучение природы, поэтому первых философов так и называли – physikoi (т.е. люди, изучающие природу). В это время еще отсутствовала опытная наука, и естествознание было почти целиком умозрительно, поэтому философам в ответе на вопросы «Что находится в центре мира?», «Откуда возникают планеты?», «Как появляются звезды?» и подобные им приходилось лишь строить гипотезы. Многие из этих гипотез были наивны и не выдержали испытания временем. Например, никто не будет сейчас объяснять происхождение землетрясений подобно Фалесу, который полагал, что земля покоится на воде, никто не согласится и с Ксенофаном, что Солнце рождается каждый день новое из облаков. Однако нам не нужно слишком строго относиться к таким утверждениям, поскольку у ранних греческих философов не было ничего, что бы позволило подтвердить или опровергнуть большинство из высказываемых ими гипотез. Тем не менее, досократикам приписывалось немало научных открытий: Фалес смог предсказать солнечное затмение 585 г. до н.э., Анаксимандр изобрел солнечные часы – гномон, Анаксимен смог описать некоторые метеорологические явления (град, снег), Эмпедокл оказал влияние на развитие античной медицины и т. п. Некоторые из гипотез досократиков имели значительный научный потенциал, прежде всего, представление Демокрита о существовании атомов как мельчайших частиц материи. Хотя в современной науке атомы уже не считаются неделимыми, идея того, что материя не делится до бесконечности и что можно выделить мельчайшие частицы (которыми сейчас считаются кварки), дожила до наших дней.

Главной задачей ранних философов было сведение разнообразия природных явлений к ограниченным по количеству первоначалам. Вначале философы попытались найти какое-то одно общее начало всех вещей. Фалес (около 640 г. до н.э. – около 547 г. до н.э.) выделил в качестве такого начала воду (нам точно неизвестно, как Фалес обосновал свое утверждение, но вполне вероятно, что он считал замерзание (затвердевание) воды и ее испарение исходными процессами, на основе которых затем возникают все вещи). Анаксимандр (около 610 г. до н.э. – около 540 г. до н.э.), посчитав, что ни один из четырех элементов (огонь, воздух, вода, земля) не может называться началом (Анаксимандр это аргументировал тем, что если началом объявить один из них, то будет нарушен баланс между ними, и главный элемент уничтожит все остальные), впервые вводит отвлеченное начало – апейрон (или беспредельное), первичную смесь элементов, где они существовали необособленно и неотделимо друг от друга, и из которой они затем выделились. Анаксимен (ум. около 528 г. до н.э.), наблюдая процессы разрежения и сгущения воздуха, объявил его главным началом. Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена обычно относят к милетской школедревнегреческой философии (по названию древнего города Милета в Малой Азии). Поиск единого первоначала продолжили и другие философы. То, что космос по своей природе является огнем, выразил Гераклит (около 540 г. до н.э. – около 480 г. до н.э.) в словах: «Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий». Огонь выполняет в учении Гераклита важную функцию мирового правосудия, периодически сжигая приходящий в упадок космос.

Гераклит также считается основателем диалектики, поскольку рассмотрение движения, изменения и развития было одной из важнейших тем его философии. С одной стороны, все находится в постоянном изменении (эта идея выражена в известном изречении Гераклита, согласно которому нельзя войти в одну и ту же реку дважды), но это такое изменение, которое содержит в себе элемент стабильности. Закон космической стабильности (Логос) заключен в единстве противоположностей. Как говорит Гераклит, «ибо эти противоположности, переменившись, суть те, а те, вновь переменившись, суть эти». Такие противоположности, как холодное и горячее, день и ночь, едины, поскольку, во-первых, не существуют друг без друга, а во-вторых, постоянно переходят одна в другую. Гераклит гордо насмехается над людьми, поскольку те предпочитают одну противоположность другой, в то время как они равны и едины.

Но вскоре, перебрав практически все варианты единого первоначала, философы перешли к гипотезе об их множественности. Так, Эмпедокл (около 490 г. до н.э.-около 430 г. до н.э.) вводит уже шесть начал: четыре уже известных нам стихии и две космических силы – Любовь и Вражду – первая соединяет стихии в одно, а вторая, наоборот, разъединяет. Анаксагор (около 500 г. до н.э.-428 г. до н.э.) выдвинул идею бесконечного количества начал. Это положение он совмещал с утверждением о том, что все содержится во всем. Попробуйте представить себе, что каждая частичка материи включает в себя все остальное, при этом она делится до бесконечности, и в более мелких частичках также есть все, что только существует в мире. Это настолько непредставимо, что возникает вопрос, зачем Анаксагору понадобилось защищать подобную позицию. Анаксагору приписывается довольно любопытное объяснение: как съедаемая нами пища может становиться нашей частью, кровью, костьми, если этого заранее не содержалось в ней? Конечно, античные философы имели очень небольшое представление о биохимии жизни, но надо учитывать еще один момент – они не терпели резких превращений одного в другое. Они уподобляли это возникновению из ничего, а согласно одному из ключевых античных принципов, ничто не может возникнуть из ничего.

Несмотря на интерес к природе, не все ранние греческие философы согласились бы с материалистической позицией, т.е. позицией о том, что материя является первичной по отношению к духовной реальности. Для некоторых материя слишком пассивна для того, чтобы выполнять такую роль – нужно какое-то активное начало, которое, например, у Анаксагора выполняет Ум, приводящий в движение все материальное. Наиболее последовательную материалистическую позицию среди всех греческих философов выдвинул Демокрит, защищавший атомистическое учение, согласно которому существуют только атомы и пустота. Все существующее состоит из атомов, даже души состоят из атомов особой шарообразной формы, а пустота, которую саму по себе нельзя назвать чем-то конкретным, нужна для того, чтобы атомы могли двигаться в пространстве. Пустота оказывается временно незаполненным промежутком, промежутком, где нет атомов. Эта атомистическая позиция Демокрита не опиралась на какие-либо эксперименты, а имела умозрительный характер. Демокриту не нравился анаксагоровский вариант делимости вещей до бесконечности, поэтому он хотел показать, что существуют неделимые частицы, и назвал он их атомами («атом» буквально и переводится как «неделимый», и хотя атомы современной науки считаются делимыми, название не стали менять). Демокрит объяснял их неделимость тем, что они являются непроницаемыми и не содержат в себе пустоты.

Особую точку зрения на проблему первоначала выдвинули пифагорейцы. Они обратили внимание, прежде всего, не на вещество, а на форму. Наш мир состоит из многочисленных противоположностей, но они не уничтожили друг друга, а находятся в гармонии. Этот порядок не создается одномоментно, а постоянно поддерживается. Гармония называется пифагорейцами «единомыслием разномыслящих», ведь «вещи подобные и единородные нисколько не нуждаются в гармонии, а неподобные, неединородные и не одного порядка необходимо должны быть сопряжены гармонией, с тем, чтобы удерживаться вместе в космическом порядке»[15 - Филолай. Фрагмент B 6.]. Благодаря чему же устанавливается подобная гармония? Благодаря числу, причем числовые отношения не отделялись от самих вещей. Пифагорейцы могли сказать, что любая вещь – это число, ведь чтобы быть той или иной вещью, она должна быть упорядочена и гармонично устроена, а это без числа невозможно. Пифагорейцы среди чисел особенно выделяли единицу – монаду (символ единства), четверку – тетрактиду (символ справедливости) и десятку – декаду (выражение числовой завершенности – первый числовой ряд завершает число 10, а 11 – это единица, только на новом уровне). Число десять имеет особое значение в пифагорейских представлениях о космосе. Согласно пифагорейцам, в центре мира находился огонь – «домашний очаг» Вселенной. Вокруг этого огня пифагорейцы выделяли десять сфер небесных тел: Солнца, Луны, Земли, известных в то время планет (Меркурия[16 - Планету Меркурий греки называли Гермесом.], Венеры[17 - Любопытно, что в древности утреннюю и вечернюю Венеру считали разными звездами. Утреннюю называли Фосфор, а вечернюю – Геспер. Вероятно, пифагорейцы были первыми, кто поняли, что утренняя и вечерняя звезды – это одна планета.], Марса[18 - Планету Марс греки сначала называли Фаэтоном, а затем – Аресом.], Юпитера[19 - Планету Юпитер греки называли Зевсом.], Сатурна[20 - Планету Сатурн греки называли Кроносом.] – Земля не считалась в то время планетой), также выделялась «сфера неподвижных звезд» и… поскольку получалось только девять сфер, пифагорейцы решили «придумать» еще один космический объект – Антиземлю. И даже нашли, как «объяснить», почему Антиземля не видна с Земли – т.к. она движется с противоположной стороны Земли[21 - Филолай. Фрагмент А16а.].

В пифагорейском учении была и другая, религиозная, сторона, которая заключалась в представлениях о переселении душ и о том, что благодаря правильному поведению и соблюдению правильной диеты можно вырваться из круга перерождений. Тело воспринималось пифагорейцами в качестве неприятного временного жилища, «темницы», для души. Эта идея затем стала одной из ключевых в учении Платона. Наши знания о диетических нормах пифагорейцев фрагментарны. В большинстве свидетельств указывается, что Пифагор был полным вегетарианцем, в то время как некоторые античные авторы считали, что он все-таки разрешал есть мясо некоторых животных.

Решая проблему первоначала, греческие мыслители столкнулись с вопросом об отношении единого и многого. Этот вопрос можно рассматривать с разных сторон. Ранние философы подходили к нему натурфилософски, интерпретируя его на основе ограниченных физических знаний того времени как отношение многообразия вещей к первоначалам. Но в какой-то момент стало ясно, что он может быть рассмотрен чисто логически, отвлекаясь от имеющегося у нас опытного знания. Это стало специальной темой обсуждения элейской школы (по названию древнего города в Италии – Элеи), основанной Ксенофаном (около 570 г. до н.э. – после 478 г. до н.э.). Один из ее ведущих представителей, Парменид (около 540 г. до н.э. – около 480 г. до н.э.), говоря об отношении единого и многого, выделил два главных пути: «путь истины», т.е. точку зрения нашего разума, и «путь мнения», опирающийся на наш чувственный опыт. Чувственный опыт убеждает нас в существовании многообразия изменчивых вещей, однако Парменид считал для себя более убедительными доводы разума, утверждающего, что бытие – это то, что не возникает, не уничтожается и является полностью завершенным. Определяя бытие таким образом, он опирался исключительно на логические рассуждения. Может ли бытие включать в себя небытие? Это логически недопустимо, иначе бытие бы противоречило самому себе! Можно ли сказать, что небытие есть? С точки зрения Парменида, это та же самая логическая ошибка, смешивающая небытие и бытие («есть» предполагает уже определенное бытие). Таким образом, бытие есть, а небытия нет. Но если понимать возникновение как переход от небытия к бытию, то можно ли сказать что бытие возникает? Нет, ведь небытия нет. Соответственно, бытие не возникает и, если следовать той же логике, не уничтожается. Но, не возникая и не уничтожаясь, оно пребывает полностью завершенным. Логика Парменида едва ли не вызовет улыбку у современного читателя, но гораздо труднее объяснить, в чем же кроется ошибка в его рассуждениях. Предпосылкой рассуждений Парменида было рассмотрение категорий бытия и небытия как взаимно исключающих друг друга, но подобный подход может быть оспорен. Об одном и том же предмете можно говорить, каков он есть и каковым он не является, т.е. указывая как на его бытие, так и небытие. Например, книжный шкаф есть предмет мебели, но при этом не есть живой организм. Кроме того, даже давая определение (т.е. характеризуя бытие объекта), мы не можем избежать категории небытия. Определяя, чем является треугольник, мы должны одновременно уметь отличать его от других геометрических фигур. Таким образом, в разговор о бытии неизбежно вмешивается небытие, и от него нельзя «отмахнуться» подобно тому, как это сделал Парменид.

Мир «истины» Парменида лишен любого движения и изменения. Проблематичность этих двух последних понятий попытался продемонстрировать ученик Парменида Зенон Элейский (около 490 г. до н.э. – около 430 г. до н.э.). Нет, он не отрицал опыта движения, сформированного у нас благодаря нашим органам чувств – это вовсе не является аргументом, когда ставится задача в духе абстрактной логики Парменида проверить логическую обоснованность понятия движения. Абстрактный характер рассуждений Зенона и недостаточно высокий уровень развития логики как науки в то время во многом объясняют происхождение выдвинутых Зеноном парадоксов в отношении движения (апорий) – подробно мы поговорим о них в разделе «Философская онтология» (гл. 8).

2.Философия классической Греции

А. Философия софистов

Прочитав этот параграф, вы узнаете:

1) кто такие софисты и почему они стали настолько известны в классической Греции;

2) каковы главные философские идеи Протагора и Горгия;

3) что такое релятивизм и нигилизм;

4) смысл учения софистов об отличии природного и общественного законов.

Когда речь идет о становлении древнегреческой философии, не стоит забывать, что развитие философии в то время проходило на фоне зачаточного состояния конкретных наук. Несмотря на это, философы внесли свой вклад в формирование естествознания, математики, логики. Благодаря философскому направлению софистов были заложены основы и гуманитарного познания, изучения человека. В ранней Греции под софистами сначала понимали мудрецов, но в период становления демократии термин «софисты» стал обозначать «лиц, занимавшихся словесными состязаниями» (определение Аристида) и «продающих за деньги свою мудрость каждому желающему» (определение Ксенофонта), т.е. учителей, берущих плату за занятия. Неудивительно, что в то время, когда любой свободный гражданин мужского пола, достигший 20 лет, мог участвовать в народном собрании, спрос на учителей риторики был достаточно высок. Однако образ жизни софистов, в частности, их стремление скорее победить в споре, чем найти истину, не вызывал большой любви у окружающих, и, в целом, отношение к софистам в античности было негативным. Аристотель упрекал софистов в том, что они «наживали деньги от кажущейся, не подлинной мудрости». Ксенофонт вообще писал, что «софисты говорят с целью ввести в заблуждение, они пишут для своей выгоды и никому не приносят никакой пользы». Однако нельзя не отметить, что именно учения софистов послужило толчком для постановки Сократом, Платоном и Аристотелем многих ключевых проблем философии.

Обычно выделяют старшихи младших софистов. Во-первых, это различие связано со временем их жизни: если деятельность первых приходилась в основном на вторую половину V в. до н.э., то у вторых – уже на IV в. до н. э. Во-вторых, если старшие софисты отличались универсальностью интересов, то младшие сосредоточились в основном на обучении риторике. Наши знания о младших софистах еще более фрагментарны, чем знания о старших.

Каковы главные идеи софистов? Рассмотрим их на примере двух ведущих представителей старших софистов – Протагора (около 480 г. до н.э. – около 410 г. до н.э.) и Горгия (около 483 г. до н.э. – 375 г. до н.э.). Наиболее известное положение философии Протагора, принцип человека как меры всех вещей, полностью звучит так: «Мера всех вещей – человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют»[22 - Пер. Т. Васильевой.]. Но что понимает Протагор в данном случае под «человеком» – конкретного индивида или человека в собирательном смысле слова (как человечество)? Мы не можем точно ответить на этот вопрос, ведь до нас дошла только сама фраза, а контекст утверждения нам неизвестен. Если Протагор подразумевал весь человеческий род в целом, то он хотел сказать, что люди не берут определяющих принципов своего познания и своей жизни где-то извне, они сами их формируют. В таком случае его можно рассматривать как гуманиста. Но интерпретации Платона и Аристотеля склоняют нас ко второму варианту – в таком случае Протагор выступал как релятивист, т.е. сторонник утверждения о том, что истина относительна. Если это так, то Протагор хотел сказать, что не существует истины самой по себе, существует только истина для меня, для тебя. Например, кому-то в помещении жарко, а другой заболел, и поэтому ему холодно. Кто прав? Протагор считает, что оба – ведь для одного истинно, что ему жарко, а для другого – что ему холодно. Возможно, кто-то скажет, что больной человек не может выступать здесь в роли эксперта, т.к. он не способен объективно воспринимать ситуацию. В конце концов, мы можем измерить температуру и выяснить, насколько жарко в помещении. Все это верно, но как насчет того, чтобы убедить человека, в том, что ему жарко, если он совершенно уверен в противоположном? Однако релятивистской позиции Протагора можно найти возражение, весьма нежелательное для него самого. Если мы примем, что для каждого истина своя и неоспоримая, то где тогда разница между мудростью софиста и мнением невежды? Есть ли вообще смысл обучаться за плату у Протагора? В диалоге «Теэтет» Платона предлагается такой вариант ответа Протагора на возражение: все мнения одинаково истинны, однако одни более полезны, чем другие, а мудрец – тот, кто может направить людей от менее полезных мнений к более полезным. Но и это не помогает, поскольку в таком случае любое мнение о том, кто является мудрым, будет истинным.

Сегодня в релятивизме как в философской точке зрения выделяют два главных направления – релятивизм мнений и релятивизм стандартов. Релятивизм мнений подчеркивает, что в ряде случаев нельзя прийти к общезначимой точке зрения и можно выдвигать различные хорошо доказанные позиции (релятивизм мнений хорошо иллюстрирует поговорка: «О вкусах не спорят»). Действительно, едва ли можно найти объективную истину, если речь идет о предпочтениях в питании, в областях искусства или спорта. Однако релятивизм стандартов основан на более жесткой идее отсутствия объективных критериев оценки и стандартов в ряде сфер. Релятивизм стандартов заслуженно подвергается критике: например, несмотря на значительные отличия предпочтений людей в области питания, могут и должны существовать определенные стандарты питания. Главное отличие релятивизма мнений от релятивизма стандартов в том, что релятивизм мнений допускает существование стандартов, а в релятивизме стандартов стандарты принципиально отсутствуют.

Горгий, проживший 108 лет, до сих пор остается едва ли не самым величайшим долгожителем среди крупных философов. Его слава как оратора превосходила все пределы: он прекрасно мог говорить без подготовки, пользуясь всеми известными на тот момент ораторскими приемами и изобретая много новых. В диалоге Платона «Горгий» Горгий говорит: «Много раз случилось мне с братом и другими врачами навещать какого-нибудь больного, который либо не хотел пить лекарства, либо не позволял врачу делать операцию или прижигание. В то время, как врач не мог убедить (больного), мне это удавалось при помощи не другого (какого-либо) искусства, а (именно) риторики». Даже философия для Горгия имела более подчиненную роль, чем риторика. Желая поразить своими парадоксальными аргументами, Горгий написал небольшой трактат «О несуществующем». Здесь он пытался доказать, что ничего не существует, а если даже существует, то не может быть познано, а если даже и может быть познано, то знание о нем не может быть передано кому-то другому. Сами по себе эти аргументы не имеют никакой ценности – сегодня они способны вызвать смех даже у читателя, не слишком хорошо знакомого с логикой. Зачем тогда Горгию потребовалось писать такое сочинение, выражающее подобные нигилистские взгляды[23 - Нигилизм – философия, отрицающая общепринятое мировоззрение и общественные ценности.]? Точки зрения различных авторов расходятся[24 - The Sophists. An Introduction// Ed. by Patricia O’Grady. P. 49 – 50.]: кто-то видит в сочинении Горгия противопоставление умозрительной философии досократиков, кто-то – желание показать, что в нашей жизни нет какого-то абсолютного стандарта, кто-то – в первую очередь, риторическое мастерство.

Одним из важнейших открытий софистов было различие между законом природы («фюсис») и общественным законом («номос»). Общественные законы не имеют естественной необходимости, но устанавливаются в результате соглашения людей. Сравните этот взгляд с представлениями более ранней эпохи, когда Гераклит говорил, что «все человеческие законы зависят от одного, божественного»[25 - Фр. 114 (Дильс-Кранц).]. Отделение общественного закона от закона природы повлекло за собой значительные мировоззренческие изменения. Если прежде наиболее популярными были представления о «золотом веке» (учение о первоначальном счастливом существовании человечества, после которого шла постепенная деградация к нынешнему состоянию, которая понималась как утрата стандарта божественного закона), то теперь они все больше вытеснялись теориями о развитии человека из животного состояния и формировании законов в ходе исторической эволюции человека.

Б. Философия Сократа, Платона и Аристотеля

Прочитав этот параграф, вы узнаете:

1) что такое «сократический поворот» в философии и в чем суть философского метода Сократа (сократической беседы);

2) основные философские идеи сократических школ;

3) главные черты объективного идеализма Платона;

4) связь учения Платона об идеях с его представлениями о душе, космосе и государстве;

5) взгляды Платона на идеальное государство и неправильные типы правления;

6) главные положения метафизики Аристотеля (учение о видах сущего и первых причинах);

7) основные идеи аристотелевской этики и политики.

С именем Сократа (469 г. до н.э. – 399 г. до н.э.) связано изменение ключевого вопроса философии от познания природы к познанию человека («сократический поворот» в философии). Призыв «Познай самого себя!» стал главным девизом его философии. Его мать была акушеркой, и он сравнивал свое искусство с акушерским, только называл его «родами души», родами, в результате которых мы узнаем истину. Эти «роды» обычно происходили таким образом: Сократ встречал кого-то из знакомых, начинался оживленный разговор, и в итоге они подходили к вопросу, требующему определения нравственных добродетелей, например, что есть мужество, любовь, рассудительность. Собеседник, как правило, сразу же давал свое определение, но Сократ путем наводящих вопросов демонстрировал слабость его позиции. В итоге оказывалось, что человек поспешно принимал какое-то свое мнение за истину, а при внимательном исследовании это мнение не способно пройти проверку. Далеко не всегда сократическая беседа приводила к окончательному результату, но, по крайней мере, она устраняла некоторые ложные предположения.

У Сократа было множество учеников. Далеко не все из них пошли по его пути, и многие основали свои собственные школы. Эти школы называют сократическими, и наиболее известными среди них были три: школы школамегариков (основатель – Евклид Мегарский), школакиренаиков (основатель – Аристипп Киренский) и школа киников (основатель – Антисфен).

Представители школы мегариков занимались в основном логикой и предложили ряд известных софизмов – внешне кажущихся правильными умозаключений, но содержащих в себе логическую ошибку. Один из таких софизмов – «Рогатый» («Что ты не терял, то ты имеешь. Рога ты не терял. Значит, у тебя есть рога»). Сегодня софизмы можно использовать для того, чтобы в шутливой форме изучать основные логические ошибки. Мегарики также открыли несколько логических парадоксов – безошибочных с точки зрения классической логики рассуждений, приводящие, однако, к странным заключениям. Таков парадокс лжеца: высказывание «Я лгу» не может оказаться ни истинным, ни ложным. Если я действительно лгу, то тогда данное высказывание истинно. Но когда я говорю правду, я не лгу. Если же я не лгу, то тогда данное высказывание ложно. Но когда то, что я говорю, ложно, то это означает, что я лгу. Парадокс «Куча» задает вопрос: в какой момент при добавлении по зернышку появится куча? Сколько нужно зерен для формирования кучи? Почему в какой-то момент добавление одного маленького зернышка превращает целое, которое до этого не было кучей, в кучу? До сих пор определение кучи с точки зрения количества не увенчалось успехом.

Представители киренаиков были сторонниками гедонизма – учения о том, что смыслом жизни является получение удовольствий, а счастье складывается из множества отдельных удовольствий. Более поздние киренаики (последователи Гегесия), признав, что получение удовольствий в полном объеме невозможно, пришли к пессимизму и даже разрешали самоубийство.

Киники призывали к естественности жизни, критикуя существующие условности и стремление людей к обретению бесполезных вещей. Идеал киников – жить «подобно собаке» (собака ведет простой образ жизни, она верная и храбрая, способная защитить себя), в связи с чем к именам последователей киников добавляли кличку «собака». Наиболее известным представителем киников был Диоген Синопский. С его именем связано множество дошедших до нас удивительных историй. Днем он любил ходить с фонарем, приговаривая: «Ищу человека!», что подразумевало, что настоящих людей мало. Также Диогену приписывают то, что он жил в бочке, однако это была не бочка, а большой глиняный сосуд для хранения зерна, вина и масла – пифос. Ведя такой образ жизни, Диоген хотел показать, что для счастья не нужно особых удобств, достаточно только самого необходимого.

Но самым известным учеником Сократа был Платон. Платон (427 г. до н.э.-347 г. до н.э.) заметил, что сократовский поиск определений может распространяться далеко не только на нравственные добродетели, но на значительно более широкий круг объектов. В таких четких и ясных определениях нуждаются также математические объекты. Кроме того, природу той или иной вещи нельзя понять, не зная, что она из себя представляет. Но для того, чтобы что-либо определить, нужен образец, подобно тому, как человеку, который хочет что-то построить, нужен соответствующий чертеж. Попробуем проиллюстрировать мысль Платона на примере. У нас есть стол, но он ветхий, ножки еле держатся, а сам стол вот-вот готов развалиться. Может ли этот стол быть образцом для определения того, что есть стол? Вряд ли, нужно поискать что-то другое. Но в мире существует много разных видов столов: они отличаются по размеру, по форме, по цвету и по другим характеристикам. Можно ли выделить маленький круглый стол как образец для остальных столов? Нет, никакой отдельно взятый стол не может образцом для всех других. Если следовать логике Платона, поскольку мы не можем найти образцов среди того, что мы воспринимаем органами чувств, мы должны обратиться к мысли и спросить, что есть на самом деле стол. Но здесь Платон делает очень важное различие между мнением и знанием. У нас может быть какое-то свое собственное представление о том, что есть стол, но это представление вполне может не совпадать с тем, что есть стол на самом деле. Допустим, мы дети, и мы не видели ничего, кроме столов с четырьмя ножками, и нам будет казаться, что все столы будут такими. Но это только наше мнение, к истине не имеющее никакого отношения. Для Платона знание о вещи не является только моей мыслью о нем, оно имеет объективный, независимый от нас характер. Пример, предложенный нами, хорошо иллюстрирует познавательный процесс по Платону, который начинается с чувственной видимости, затем движется от наших мнений о предмете к объективной идее вещи.

Чтобы получить знание о вещи, нам нужно помыслить идею вещи, идею, которая уже существует независимо от нас. Например, идея прекрасного существует независимо от нас и от всех предметов и людей, которых мы считаем красивыми. При этом идея является образцом для всех остальных вещей своего рода. Это главное отношение между идеями и соответствующими им вещами – отношение образца и копии. Мы ничего не могли бы назвать красивым, если бы это не было в какой-то мере копией прекрасного. Но копия – это несовершенный объект, любая копия не заменит оригинала, ничто красивое не заменит, по Платону, идеи прекрасного. Но, нужно согласиться, что копия, даже довольно несовершенная, похожа в какой-то мере на свой оригинал, иначе мы никак бы не смогли связать их друг с другом. Эта схожесть копии с оригиналом связана с тем, что, по словам Платона, вещь причастна своей идее.

По Платону должно существовать врожденное знание, поскольку несовершенные копии не способны выработать ясной и четкой идеи о предмете, следовательно, об идеях мы уже должны знать до рождения. Он указывает, например, что при сравнении предметов между собой у нас не может сложиться ясной идеи равенства, поскольку равенство отдельно взятых предметов несовершенно и условно (они могут показаться кому-то как равными, так и неравными), в то время как идея равенства должна носить безусловный характер (идея равенства никому не покажется идеей неравенства, более того, она не содержит в себе никакого неравенства). Откуда же мы могли тогда получить идею равенства? Как считал Платон, прежде чем поселиться в том или ином теле, душа уже созерцала идеи в мире идей – теперь их достаточно только вспомнить (платоновский принцип знания как припоминания).

Формулируя свою теорию идей, Платон также стремился найти знание, лишенное противоречий. Окружающий нас мир полон противоречий: люди, которых мы считали прежде образцами красоты, стареют и теряют свое прежнее обаяние, квартиры, которые прежде казались нам воплощениями уюта и комфорта, затем нуждаются в существенном ремонте. Разве можно достичь знания на основе того, что сегодня одно, а завтра совсем другое? Нет, для этого нам нужно подняться над уровнем окружающих нас вещей, к объективным идеям.

Сохранился довольно забавный анекдот о беседе Платона и Диогена Синопского по поводу идей. Диоген как-то Платону посетовал на то, что видит столы или чашки, а вот идей стола и чашки – «стольности» и «чашности» – не видит. На это Платон ему ответил: «И понятно: чтобы видеть стол и чашу, у тебя есть глаза, а чтобы видеть стольность и чашность, у тебя нет разума».

Подведем краткий итог.