Оценить:
 Рейтинг: 0

Сторно

Год написания книги
2023
Теги
<< 1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 76 >>
На страницу:
55 из 76
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Пока не повязали, надо валить, – встрял в разговор Сажин.

Я смотрел на этих суровых мужиков, прошедших через невероятные беды и испытания испытывал жуткую смесь чувств от гордости и благодарности до опасения и неуверенности. Видимо, я напрочь перестал понимать жизнь и загадочные повороты русской души.

– Спасибо, братцы, словно камень с души упал. Но знайте, с этого момента мы становимся вне закона, и все, кому не лень, зачеркнув все ваши заслуги, будут вытирать о вас ноги, называя и дезертирами, и предателями, и анархистами, и троцкистами. И, если ваше решение неизменно, то готовьте бойцов и технику к рейду. Выступаем завтра рано с рассветом. Напоминаю, идут только добровольцы «стальной» роты. Почему, надеюсь, объяснять не надо.

В шесть утра ротная колонна из восьми «бронированных» Опелей с прицепленными двумя сорокапятками, двумя зенитками, двумя миномётами, прицепом с боеприпасами и замыкающим танком потянулась по Минскому шоссе на запад. Рота отправлялась в рейд в полном составе, кроме одного человека, которого искали, но найти не смогли, и я был этому рад.

Жить мне оставалось двое с небольшим хвостиком суток.

На наше счастье свой штаб полковник Панов развернул в том же самом двухэтажном кирпичном доме, где у нас был НП. Да, и самого начдива искать не пришлось. Во дворе дома он громко распекал какого-то майора, но едва завидев нас, отпустил несчастного на волю.

– Василий Захарович! Какими судьбами?

– Есть причина, товарищ полковник. Михаил Фёдорович, можно вас на пару слов.

Мы отошли в сторонку, сели на старую лавочку под деревом, и я рассказал ему всё без утайки. Чего уж тут таиться, рейд в тыл противника – дело нешуточное. Тем более самовольный рейд.

– Давай, Василий Захарович, начистоту. Дело ты затеял правильное, но очень сомнительное и весьма опасное. – И осторожно уточнил: – И главная опасность будет не на той стороне, а здесь после возвращения. По сути, ты выносишь себе приговор.

– Знаете, Михаил Фёдорович, когда хранить больше нечего, остаётся хранить совесть. Скажу чистосердечно, помыслы мои самые добрые, без второго дна. А что касается карьеры, то ну её. На кой леший она нужна, если потом всю жизнь будешь плевать в своё отражение в зеркале. Да, и служба всё равно мне не впрок. Вон в колхозе лошадь больше всех работает, а председателем ей всё равно не бывать.

– Отчаянный и геройский ты человек, Василий Захарович, и путаник великий, – проговорил полковник, нервно покусывая губу. – Ладно. Чем могу, помогу. Пусть твои люди подыскивают Ганомаг, кажется, парочка есть на примете, тыловики покажут. Я прикажу. Берите у трофейщиков всё, что нужно, мне это добро всё равно не в тему. А боеприпасы для танка и пушек подкину. Отсюда до Крево менее полста километров и тридцать пять из них по оккупированной территории. Советую залить полные баки, чтобы хватило туда и обратно. Рацию имеешь, если что шумни. Волну и код возьми у связистов, я распоряжусь. И не задерживайся здесь. Дивизионный особист уже поди докладывает о вашем появлении начальству. А потому времени у тебя в обрез. Мне за вас тоже крепко достанется, ну, да, ладно, одним выговором больше, одним меньше.

– Не волнуйтесь, Михаил Фёдорович, мы задержимся не больше, чем нужно.

Спустя два часа наша колонна уже катила по грунтовой дороге на запад во главе с трофейным Ганомагом. После разгрома группы Гота линия фронта проходила в двух верстах западнее Молодечно, но я решил не соваться в только что освобождённый город и обойти его стороной, чтобы дуриком не нарваться на патруль или безопасников и зазря не огрести кучу неприятностей. А здесь в неразберихе оборонительных и наступательных боёв интенсивное перемещение войск позволяло нам затеряться. В идеале хотелось проскочить на ту сторону тихо и незаметно, а там как кривая вывезет.

Кто воевал, тот знает, что линия соприкосновения сторон – понятие весьма условное, поскольку сплошной фронт организовать практически невозможно, особенно здесь, в болотистой и лесистой местности. Элементарно не хватит войск и средств. Поэтому в любом фронте всегда есть дыры и окна, и иногда довольно большие. Вот в такую дыру мы и собирались нырнуть.

На выезде из очередной рощи нашу колонну остановили красноармейцы, которые энергично окапывались за околицей деревни. Как выяснилось, во время наступления их рота двигалась в передовом охранении, потом полк перебросили, а их оставили, как заслон на этом участке. Ротный командир долго не мог понять, что здесь делает спецназ, и какого хрена мы прёмся к чёрту в зубы. Успокоила его позавчерашняя бумага за подписями генералов Голубева и Кузнецова. Обманывая лейтенанта, я ещё больше усугублял своё преступление, но мосты за нами всё равно уже сгорели. Уточнив у ротного расположение замеченных немецких постов и узлов обороны, я предупредил, что завтра с той стороны через эту деревню пройдёт много людей, освобождённых из немецкого плена.

На месте сверившись с картой, я понял, что в сложившихся обстоятельствах на ту сторону мы сможем проникнуть только через урочище по заброшенной дороге лесозаготовителей, которая выводила в ближний немецкий тыл. Дальше на нашем пути лежали несколько малых и больших селений, среди которых выделялось большое село Лоск, весьма удобное для размещения немецкого гарнизона или расположения войск. Оно находилось на перекрёстке двух дорог вблизи реки, которая сама по себе была удобным естественным рубежом обороны. Практичные немцы не могли оставить этот узел и эту переправу без внимания. Дальше по ходу находилась пара крупных сёл, где тоже могли размещаться войска противника.

В сердцах я сгрёб карту. Обстановка не оставляла нам выбора. И вместе с тем прорываться с боем нельзя, поскольку терялся смысл рейда. Придётся рисковать и ехать открыто на глазах у немцев. На этот случай мы и запаслись трофейным барахлом. Лично мне достались чёрная эсэсовская куртка со знаками различия штурмбанфюрера, такая же чёрная фуражка, портупея с кобурой и удостоверением.

В начале двенадцатого колонна скрытно проехала через лесной выступ, пересекла асфальтированную дорогу и, свернув на старую грунтовку, втянулась в лесное урочище.

Примерно через час далеко позади раздалась редкая стрельба, и трижды хлопнули миномётные взрывы. Я облегчённо вздохнул, по всем признакам мы уже находились по ту сторону фронта, а значит пришла пора напяливать бутафорию. С недовольными физиономиями бойцы надели немецкие каски и накинули немецкие камуфлированные плащ-накидки.

Сам я, высунувшись по пояс, красовался в кузове ганомага в эсесовском прикиде. Рядом у пулемёта, изображая немца, стоял Сажин, за которым торчали головы его штурмовиков. Теперь любой встречный фриц увидит перед собой роту ваффен СС, с которой лучше не связываться. Что касается тридцатьчетвёрки, то с самого начала войны немцы широко использовали нашу пленную технику, тем более что раскрашена она была весьма необычно. Единственным нашим слабым местом было отсутствие опознавательных тактических знаков на машинах. Но кто их знает этих эсесовцев, да и не собирался я давать немцам возможности к нам приглядываться.

Довольно скоро выбравшись из урочища, мы проскочили через пустынную деревушку, мрачно проводившую нашу колонну безлюдной тишиной и, наконец, выехали на нормальную асфальтированную дорогу.

В полдень нам впервые встретились немцы, но армейский патруль лишь проследил за нами взглядом. Связываться с СС – себе дороже. Мы продолжали углубляться во вражеский тыл, и вместе с каждым оставшимся позади километром возрастал уровень опасности.

На окраине села Лоск я в бинокль разглядел многочисленную немецкую технику, из которой меня более всего обеспокоили танки и пушки. Достигнув околицы, я только на этом краю села насчитал двенадцать припаркованных танков. Корма нескольких виднелась за домами вдали, а вдоль дороги в два ряда расположились 105-мм гаубицы. Артполк, не меньше. Где-то там, среди частокола стволов должны быть и мощные шестидюймовки. По всем приметам в селе расквартирован пехотный полк, поскольку на дальней окраине рядом с танками я заметил броневики и немало грузовиков.

Недолго думая, я решил проехать через это гадючье гнездо спокойно и нагло. Как говорится, если борзеть, то достоверно. Да, и деваться нам всё равно некуда.

Ещё накануне рейда, проводя инструктаж, я строго-настрого велел всем бойцам утром тщательно побриться, а на вражьей стороне сделать лица кирпичом и молчать, как рыбам. На самый крайний случай прямого обращения запомнить и заучить всего три немецкие фразы: ихь вайс нихьт (я не знаю) для ответа на любой вопрос немецкого офицера; хальт, гей вэг (стоять, пошёл вон) для любого не офицера, или гражданского; яволь (так точно) для ответа на любое моё обращение, произнесённое по-немецки.

Вслед за головным Ганомагом наша колонна вползла на окраину сельской площади. Ещё больше высунувшись из кузова, я издалека обратился к стоящему у дверей здания сельсовета лейтенанту-танкисту.

– Kamrad, ich Sturmbanf?hrer Moltke. Wie fahren in Кrewo? Diese Stra?en Teufel gebaut, nichts ist klar. (Товарищ, я штурмбанфюрер Мольтке. Как проехать в Крево? Эти дороги, наверно, черти строили, ничего не понятно.).

– Sie fuhren richtig. Gehen Sie zur?ck auf Stra?e, um und ?ber 15 Kilometer Stadt wird. (Вы правильно ехали. Вернитесь на дорогу и через 13 километров будет город.).

– Danke, mein Freund, dir ein gl?ckliches Dienst. (Спасибо, дружище, счастливой службы.).

На глазах сотен немцев мы покатили дальше.

– Ну, командир, ты даёшь! – восхищённо проговорил Сажин, – попросил немцев дорогу подсказать. Ха-ха-ха.

– Учитесь, пока я жив.

– Тьфу! Скажешь тоже «пока жив», – пройдя через страшные бои, Сажин теперь был уверен, что смерть нам больше не грозит. Наивный. Хотя, пусть лучше думает так, чем наоборот.

Проехав восемь вёрст лесами, мы миновали два глухих и безлюдных хутора, и после очередного поворота выехали к большому селу Раковцы. Обе сельские слободы по местной традиции тянулись по обоим берегам речушки, а центральная площадь находилась на том берегу напротив моста.

По мере приближения нам открылась страшная картина. На сельской площади столпились около сотни жителей, а в центре четверо мужиков доделывали грубый помост под виселицей. На перекладине уже покачивались четыре верёвочные петли. Чуть в сторонке под охраной полицаев понурив головы, сгорбились три связанные женщины и старик, стоящий с гордо поднятой головой.

На помост взобрался невзрачный тип со щетинистым одутловатым лицом под небольшой чёрной шляпой и тоном, не терпящим возражений, принялся толкать речь. На рукаве его серого пиджака белела повязка полицейского. Он энергично размахивал руками, что-то внушая понурой толпе.

Наша колонна миновала мост, втянулась на площадь и встала на виду толпы. Я выбрался из Ганомага, не спеша одёрнул эсесовскую куртку, передвинул вперёд кобуру с пистолетом и махнул бойцам, чтобы они не вылезали из кузовов. Вместе с четырьмя штурмовиками я не спеша направился в центр площади. Люди испуганно расступились, образовав широкий коридор к виселице. Полицаи вытянулись по стойке смирно, а невзрачный тип струсил и явно струхнул. Он слез с помоста, воровато оглянувшись, понюхал воздух, и, кланяясь, вытянулся в полупоклоне. У меня возникло нестерпимое желание врезать ему ногой под копчик. Я, молча, глядел на него, от чего тот втянул голову в плечи, побледнел, потом пошёл пятнами и по его лицу потёк пот.

– Was hier geschieht? Шито сдейс происоходит? – я старался имитировать сильный акцент.

– Господин офицер, по приказу господина кревского коменданта приводим в исполнение приговор. Эти преступники помогли бежать пленным из лагеря.

– Ти есть кито?

– Я местный староста, господин офицер, а это полицейские, присланные из лагеря. Своих-то у нас нет, никак не можем найти добровольцев.

– Гут. Кито винес приховор? Уше биль сут? Покхажи токхумент.

– Суда не было. Но, есть приказ господина коменданта…

– Казн бес сут и приховор ист упийств. Нет токхумент – ти ист упийц. Packen Sie alle! (Схватить их всех), – я махнул рукой своим штурмовикам, показав, что нужно связать.

– Яволь, – гаркнул Сажин, и бойцы в пару минут упаковали полицейских и бургомистра.

Я обратился к селянам:

– Ви ист тольжны дайт майн зольдат тфе пофоска унд лошат. Шнель! Бистро! Бистро!

Через четверть часа на опустевшую площадь мужики пригнали две запряжённые телеги. В одну погрузили связанных женщин и деда, в другую посадили связанных полицаев и старосту. Отдав приказ машинам двигаться вперёд и остановиться за селом на лесной опушке, я на Ганомаге вслед за телегами свернул на лесную просеку. Я не стал жалеть потерянного времени, понимая, что наверстаю его в два счёта. Сейчас намного важнее было восстановить высшую справедливость воздаяния за содеянное. Углубившись в лес метров на сто, я дал знак остановиться.

Бойцы вытащили пленных и полицаев из телег и встали с автоматами вокруг. Наступил момент выжечь скверну калёным железом.
<< 1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 76 >>
На страницу:
55 из 76