Депортация

Чехия, Южная Моравия

13 июля 2046 года, пятница

11 часов 40 минут европейского времени

Выпивать с неблизкими по духу людьми обычно скучновато. Но Мишаня – случай особый. Мы знакомы давным-давно, а совместное участие в приключениях сближает даже очень разных мужчин.

– Так о чём ты хотел посоветоваться?

– Короче, – сказал Мишаня. – Я в партию хочу вступить.

– Какую партию? Любителей круглых попок?

– Я серьёзно. В партию муэрте, – он замолчал.

– Так. Значит, вон тебя куда понесло. А, понятно! Это Аспидон сейчас выступать должен? Его ты желаешь послушать?

– Ну да. И чтобы ты тоже… ну, мнение своё сказал.

– Я не понял, зачем тебе партия, Мишаня?

– Как это – зачем? Для чего и всем. Витабаксы.

– Что-что? Постой, так ты сразу и…

– Ну да, в ликвидаторы.

– Мишаня, ты в своём уме? Заплатят вам копейки, а здоровья потеряешь немерено.

– Да почему? Вообще-то техника там. А мы…

– Вот-вот. А вас бросят туда, где эта техника не справляется. Понимаешь ты это, нет? В самое пекло, Мишаня. Чистую-то работу шведы и без вас провернут. Эх…

– А фига ли? Да как иначе-то, Палыч? Я ведь не смогу, как ты. Всё пишешь, пишешь. – Он кивнул на книгу. – А если зря? А вот я не хочу мучить свой мозг. Все против нас, весь мир!

– Против кого это – вас? И кто это – все?

– Ясно, кто – бессмертные. А чего они? Пользы ни фига, только и умеют, что из мухи слона надувать.

– В смысле?

– Нежатся круглыми днями в своих бассейнах. Не, ты-то не такой, Палыч, я знаю. Ты каждый свой год заработал. Вон, даже очки носишь, хотя никто уже давно… А вот эти вот все… Не любят нас, Палыч, не хотят делиться.

– Вас?

– Обычных людей, кому эликсира не полагается. Жену у меня увели, так получается. Ну да, семью разрушили… Где справедливость, Палыч? Где она? – он снова бросил взгляд на часы.

– Ужасный мир! Ладно, потом поговорим. Ты закусывай давай, заодно и послушаем вашего основоположника.

– Да-да, уже начнётся, вот-вот.

– «Евровести», – произнёс я. – Новости.

– Говорят и показывают «Евровести»! – Раздался голос диктора. – Сегодня мы ведём передачу из нашей московской студии.

В креслах за овальным столиком разместились трое. Диктором оказался Сергей Коловратов, известный ведущий – плотный, лет тридцати, с бородкой-эспаньолкой; привстав, он рекомендовал приглашённых гостей.

– Сегодня мы беседуем с генеральным секретарём партии муэрте Аспидоном Ригидиным.

Развалившийся в кресле справа от ведущего кивнул и, поднявшись во весь огромный рост, коротко поклонился зрителям. На передачу Аспидон пришёл в партийной униформе, похожей на обтягивающее трико; на чёрном фоне, на груди и спине, резко выделялся белый квадрат партийного логотипа. Здоровенная туша – почти без талии; мощные ляжки и толстые икры. Руки, грудь, плечи, ноги – всё налито животной силой.

– В нашей беседе также участвует… – продолжил ведущий и осёкся, быстро взглянув на второго гостя. – Здесь присутствует… м…м… простите, как называется ваша должность? Ах да, координатор партии муэрте…

– Можно просто – Ричи, – прозвучал безжизненный голос.

Координатор оказался чуть не вдвое ниже своего начальника. В глаза бросился просвечивающий даже через одежду скелет.

– О, Палыч! Мы с Ричи близенько гутарили, – сказал Мишаня. – Вот как с тобой. Смотри, смотри, как светится! Знаешь, сколько он уже набрал? Десять зивертов! Не за раз, конечно. Ты прикинь, какую кучу баксов заработал! А ты говоришь – копейки.

Координатор осклабился. Голый череп, торчащие вверх уши, усики а-ля Гитлер усиливали жутковатое впечатление.

– Господа, мы благодарим вас за согласие встретиться с нашими зрителями. – Коловратов поклонился гостям. – Ваша партия очень популярна – как у нас, в России, так и в Европе. И слава эта заслуженная. Люди всего мира знают, какое активное участие принимает муэрте в ликвидации последствий аварии в Рингхальсе.

– Ещё бы! – голос Аспидона звучал, словно хор из десятков голосов. – Но давайте не будем тянуть время.

– Начнём с вопроса, который задаёт себе каждый европеец, – сказал ведущий. – Нам интересно именно ваше мнение – не узкого специалиста, а человека независимого. Причина аварии – в чём она? Дефект конструкции реактора? Ошибка оператора? Неизвестные науке факторы? Что-то ещё?

– Да что вы, – в симфонический голос вплетались хрипотца и едва слышная детская нотка, – какая ошибка? Надёжнейший российский реактор, опытнейший шведский персонал.

– Тогда что же?

– Международный заговор. Диверсия. Точнее, провокация.

– Провокация?

– Против России, – сказал Аспидон. – Да, с целью опорочить российских рабочих, инженеров и учёных. И тем самым остановить развитие нашей страны.

– Допустим, вы правы. Но почему – именно в Швеции? А, скажем, не в самой России? Не в другой европейской стране, не в Китае и не в Индии? На Востоке ведь тоже много станций с такими реакторами?

Аспидон не мог устоять на месте: шаг вперёд-назад, влево-вправо.

– Не всё сразу. А что, если Рингхальс – лишь первое звено в цепи провокаций?

– Вы утверждаете, что это заговор. Но кто же тогда?.. Ведь не сами же европейцы…

– А вы подумайте, кому это выгодно?

– Ну, хорошо, – сказал ведущий. – Наших зрителей интересует и другой вопрос. Ради чего ваша партия принимает столь активное участие в опасных работах?