Но зато не пойду в торгаши,
Не предам по планете соседа,…
На планете нас только двое
Непродажных и гордых поэтов.
Мы друг друга читаем запоем,
Подливая друг другу при этом.
И приняв поднесенные граммы,
Как культурные люди планеты,
Друг на друга строчим эпиграммы
И друг другу слагаем сонеты.
А когда я от водки устану
И другого запросит душа,
Он предложит мне марихуану,
Я ему предложу гашиша…
И в бреду завершая все это,
Где больничных палат чистота,
Я воскликну: «Мы с другом – поэты!»
Санитар возразит: «Наркота!..»
Яйца неглиже
(Илья Резник)
Степан Авдотьевич Писдрюкин,
Мужик отчаянных кровей,
Носил огромнейшие брюки
Ввиду количества мудей.
Мудей в них было вдвое больше,
Чем у обычных мужиков.
Писдрюкин яйцами гордился.
И т. д. и т. п.
(Народная поэма «Мужик»)
Культурный русский иудей
Илья небезызвестный Резник,
Вдруг опустился до мудей
И сочиняет как скабрезник.
В тоске по идеалу
(Александр Вергелис)
Сидящая напротив женщина
пестра, как елка в Новый год.
О Боже, сколько же навешано
на ней, как красен этот рот!
Сладка, наверно, как пирожное.
Сидишь и думаешь с тоской:
какая пошлость невозможная
была б жениться на такой.
Поэт – совсем не деревенщина,
имеет вкус и важный вид.
Не всякая, поверьте, женщина
его собою соблазнит.
Под новый год вхожу беспечно я
в метро и вижу пред собой —
сидит, помадой изувечная
фемина с челкой голубой.
Румяны щечки, как пирожное,
тулуп украшен мастерски…
Ее общупал осторожно я
глазами полными тоски.
И грёзы понеслись стоп-кадрами:
алтарь, застолье, простыня,
запой, свиданье с психиатрами…
Тут кто-то дергает меня.
Пришел в себя и вижу, – дурочка
мне эта нежно говорит:
«Не бойтесь, милый, я снегурочка,
а не какой-то инвалид!
Смахните с глаз тоску тревожную
и скройте, Боже, поскорей
во взгляде пошлость невозможную