Места силы Русской Равнины. Том 2. Места силы 31–60

Собор Иоанна Богослова

Икона Корнилия Крыпецкого

Случай Корнилия – это пророческая провокация в мистической сфере. На краю могилы, на грани жизни и смерти. Предсказывая неправильные похороны, он буквально спровоцировал братию похоронить себя неправильно. А когда через десять лет началось следствие, монахи, среди которых, конечно, не было парадоксалистов (типа Павла Флоренского), испугались. Ведь это в их монастыре почему-то отошли от православного похоронного обряда. Дело постарались замять. Но события-то, предсказанные юродивым монахом, развивались, несчастья шли одно за другим… В 1917 году на Поместном соборе архимандрит Спасо-Елизарова монастыря Симеон поднял вопрос о перезахоронении Корнилия. Впустую. Симеон выходил из себя, стучал кулаком по столу, срывался: «Если вы, епископы, не поверите этому. То кто же тогда поверит!?» Эх, неправильно действовал Симеон в парадоксальной ситуации «Я лгу». В таких ситуациях надо не убеждать, а как можно быстрей идти разрывать могилу, перекладывать тело. Иначе ведь можно и не успеть.

В 1918 году в районе Крыпеца бесчинствовал красный отряд Стрельникова. Ограбив монастырь, боевики ушли к станции Торошино. Монахи, на себе испытав те несчастья, которые напророчил Корнилий, волей-неволей поверили в его слова: «Переложат меня – все успокоится». Решили переложить. Разрыли могилу, увидели, что тело лежит не так, как надо, стали поправлять. И тут нагрянули люди Стрельникова: попались, рясофорные крысы, что вы там зарываете? Переложить Корнилия в тот раз не удалось. Еще одна попытка сорвалась в 1943 году, во время войны.

Фотография Корнилия Крыпецкого

Но теперь он лежит правильно. В 1997 году могила была вскрыта, а в 1999 Корнилий был причислен к лику местночтимых псковских святых. Исполнилось еще одно пророчество: «Выроют меня, в раку положат».

Тридцать пятое – Лукьянцево

В 1594 году неподалеку от нынешнего города Александрова (в селе Игнатьево, которого я не встречал на картах) была построена церковь Рождества Богородицы. А через некоторое время из нее исчезла храмовая икона. Поиски по горячим следам ничего не дали, но позднее на косогоре, спускающемся к болоту Псково-раменье (его также называют Богородицким), икона обнаружилась парящей в воздухе. Есть сведения, что обнаружил ее некто по имени Марк. Через полвека он будет до смерти забит в этом месте силы черномазыми бесами.

Икону вернули в церковь, но она опять исчезла и оказалась снова на том же болоте. Когда она исчезла и нашлась в том же месте уже в третий раз, Игнатьевский поп обратился к патриарху Иову с просьбой о перенесении церкви туда, куда уходила икона. Разрешение было получено, церковь перенесена. А вскоре началась Смута. Церковь осталась без попа, место запустело. Это вовсе, однако, не значит, что оно осталось пустым. Это значит лишь, что там не было православного богослужения. Но местные люди знали о силе этого мистического косогора и, конечно, продолжали наведываться к нему. Кто просто так, а кто и порадеть тамошним духам. Веяние их до сих пор ощущается в окрестностях Лукьянцева. И, разумеется, в таком сильном месте не мог не появиться монастырь. Он и сейчас действует. Служба идет по древнему афонскому обряду. Без излишеств, без нововведений, без электричества. Только лампады и свечи.

Из Александрова в Лукьянцево ведет довольно

приличная дорога, но на карте она не показана

Но – по порядку. В 1640 году послушник Паисиева монастыря (что под Угличем) по имени Илларион почувствовал внутреннюю потребность идти к Александровской слободе и искать в тех местах пустующую церковь Рождества Богородицы. Пошел, разумеется, ибо с самого детства был приучен понимать значение таких вот внутренних импульсов. Он был ребенком, вымоленным у Бога. Его родители, страдавшие от бесплодия, дали обет постричься в монахи, если у них кто-то родится. Когда Иллариону исполнилось восемь лет, его отец решил, что настало время сдержать обещание. Мать ушла в какой-то женский монастырь, а отец, взяв с собой мальчика, отправился в Брынский бор (это может быть любой глухой лес), нашел место силы, выстроил келью и стал жить отшельником. Так что Илларион с самого детства приучался к монашеским подвигам и мало что знал о жизни в миру. После смерти отца он пошел искать себе место по вкусу, а также – наставника. Сперва поселился в Афанасьевском монастыре около затопленного ныне Рыбинским водохранилищем города Мологи, а через три года перешел в Паисиев Покровский монастырь, теперь тоже затопленный.

Храм Рождества Богородицы в Лукиановой пустыни.

На это место из Игнатьева прилетала икона

Придя в Александровскую слободу, он встретил уже упомянутого Марка и узнал от него историю переноса Рождественской церкви на Богородицкое болото. Узнал также, что теперь эта церковь стоит практически без крыши, но икона, которая указала место силы, нисколько не попортилась от непогоды. Марк имел точную информацию. Он постоянно ходил на Псково-раменье молиться, место силы притягивало его. Иллариону там тоже понравилось, и он остался около разрушающейся церкви. Марк с еще одним товарищем присоединились к нему. А вскорости из-под Вологды, из Спасо-Прилуцкого монастыря[26 - См. Том Первый, главу «Девятое – Дьяконова поляна».], подтянулся иеромонах Феодосий, который был послан сюда в тонком сне самой Богородицей. Дабы починить крышу на ее церкви. В общем, собрался уже целый монастырь. Тут Феодосий постриг Иллариона под именем Лукиана.

Угловая башня Лукиановой пустыни.

Дальше болото Псково-раменье

Храм Богоявления в Лукиановой пустыни. В центре фотографии виднеется крест часовни, возведенной над тем местом, где был похоронен преподобный Лукиан. Сама часовня под сугробом

Зажили славно. Начали строительство новой Рождественской церкви взамен обветшавшей. Не достроили. Случилось вмешательство темных сил. Первое, но не последнее в том месте. Дьявол действовал через архимандрита Владимирского монастыря Рождества Богородицы Иосифа, который послал своих людей растащить бревна уже почти готового сруба. Бревна растащили. Лукиана оклеветали и закованным в железа доставили в Москву, в Кремлевский Чудов монастырь. Там он использовался на самых тяжелых работах, но не роптал. Вел себя очень достойно, чем заслужил всеобщее уважение. И привлек внимание Чудовского настоятеля Кирилла.

Когда потребовалось подыскать игумена для Козьеручьевского монастыря под Холмогорами, Кирилл порекомендовал Лукиана: он был рукоположен в иеромонаха и отправился на север. Но быстро вступил в конфликт с некоторыми тамошними иноками и вернулся на Богородицкое болото. Там опять встретил Марка, привязанного к месту силы, как некий дух хранитель. Марк умолял постричь его, и Лукиан сделал это. Новый монах стал называться Матфеем. Вскоре, оставшись один на болоте, он подвергся нападению безобразных на вид субъектов с темными лицами. Они мучили его повторяя: «Уходите от этого места». Лукиан нашел своего товарища уже умирающим. Похоронил его. И тоже был атакован. Но не бесами, а местными жителями, которые не хотели иметь на своем святом болоте посторонних.

Фрески храма Рождества Богородицы.

В верхней части он реставрирован, а в нижней – пока еще нет

Ясно, что на любые бесовские козни (особенно, если они совершаются руками обычных людей) можно найти управу. Лукиан не стал бороться с нападавшими на него туземцами, а временно отступил. Покинул свое место силы и отправился в Чудов монастырь. Там его хорошо знали. Как только он явился в эту привилегированную обитель, населенную отставными столичными интриганами, к нему потянулись люди. Причем не всякая шалупонь, а люди высокопоставленные. Богатые купцы и кое-кто даже из дворцовых служилых лиц. Признав в Лукиане духовного лидера, некоторые из них захотели поселиться с ним на Богородицком болоте. Эти люди перечисляются в Житии и называются там «духовным воинством, от которого и отступили прежние ненавистники пустыни». Когда преподобный с такой ватагой пришел вселяться на Псково-раменье (уже в третий раз), никто – ни местные бесы, ни местные обыватели – не посмел даже пикнуть.

Богоявленская церковь Лукиановой пустыни

Однако это было только начало. В 1650 году Лукиан постриг у себя в монастыре вдову священника из Александровской слободы, потом еще одну женщину. Нет, он, разумеется, не селил их у себя, но все-таки пошли разговоры: как это они постригаются, если монастыря для них нет? Нет, так будет. Лукиан поехал в Москву и добился того, что царь Алексей Михайлович выдал грамоту на пользование участком земли, входящим в государев двор. И поселил там монахинь. В подклети заброшенной Успенской церкви. Так возник Александровский Успенский монастырь. Это случилось в 1651 году. Лукиан стал руководить сразу двумя монастырями – мужским и женским.

Александровский кремль. Видны надвратная церковь Федора Стратилата, Троицкий собор, Распятская церковь-колокольня

Государев двор, на территории которого основался новый монастырь, не что иное, как Александровский кремль. То есть столица России с 60-70-е годы 16-го века. Точнее – столица опричнины. Это место на высоком левом берегу речки Серой до сих пор пользуется дурной репутацией и оставляет у многих ощущение зловещей мощи. Создана эта темная аура Иваном Грозным? Или он сам был создан в качестве Грозного этой тяжелой аурой? Скорее – последнее. Во всяком случае, отец будущего Грозного царя Василий III выбрал это место не наобум. Он много раз бывал здесь, путешествуя в Сергиев посад на богомолье. И выкупил эту землю у братьев Москатиньевых специально для строительства своей резиденции. В 1513 году в Александровской слободе над рекой был освящен Покровский (ныне – Троицкий) собор. В 1523-м Василий приезжал сюда вместе со своей женой Соломонией – покручиниться: за 20 лет брака так и не родила. Вскоре он с ней разведется и женится на Елене Глинской. О том, как на исходе 1529 года в месте силы великой Хоти великокняжеская чета зачнет сына Ивана можно прочитать в месте силы «Любим»[27 - См. Том Четвертый, главу «Девяносто шестое – Любим».]. А здесь вот что интересно: сразу после его рождения Василий велел строить в Слободе Троицкий храм (ныне – Покровская церковь).

Иван поселился в этом месте силы в 1564 году и прожил до 1582 года (пока не убил здесь сына Ивана). Жил сущим монахом, хотя, конечно, и не совсем ортодоксальным. Уж скорее – каким-то опричным. Вообще, словом «опричнина» называлась часть земли служилого человека, которая переходила к вдове в случае его гибели. Это была компенсация семье за гибель кормильца на государевой службе. Иван был первым русским царем. В 1547 году он венчался на царство по византийскому обряду, то есть – как бы вступил в брак со страной. А в конце 1564 решил развестись, поскольку подданные вели себя совершенно по-свински (изменяли, не слушались, строили заговоры). Но развестись в те времена было совсем не просто. Разве что – уйти в монастырь по взаимному согласию (как это сделали родители Лукиана). Вот эта идея символического развода через уход в монашество и лежит в основе опричнины. А все остальное – от большого террора до земельной реформы – вытекает из нее.

Покровская церковь Успенского монастыря

Разумеется, речь в данном случае может идти о монашестве лишь символическом. Иван вовсе не собирался оставлять царство и реально постригаться. Он собирался только выделить себе вдовью долю (опричнину) и, опираясь на ее ресурсы, править страной как бы со стороны. Как бы извне ее перетряхивать и реформировать. Тут в основе действительно переживание мистическое, связанное с тайной жизни и смерти, с потусторонностью. Вот только – что считать этим миром, а что – тем?

Иван, несомненно, подчас воображал себя мертвецом при жизни, монахом. Богослужения, в которых он неукоснительно участвовал, длились по девять часов в сутки. Ложился царь в полночь, посыпался в четвертом часу и отправлялся на колокольню звонить к заутрене. Рвение его было таково, что он часто ходил с расшибленным об пол в молитвенном раже лбом. При этом в церкви, прямо во время богослужения, он, бывало, отдавал самые страшные свои приказы. Пользуясь термином хлыстов, можно сказать, что на него там накатывало. Может быть, это было влиянием духов Александровской слободы. А может быть, логическим следствием той символической идеологии развода, из которой родилась опричнина. Этаким трансцендированием добровольного вдовца. Ведь если Иван был вдов, то не вошедшая в опричнину часть страны (земщина) была принадлежностью кого-то мертвого. А раз так, с любым ее номинальным владельцем можно было обращаться как с мертвецом, трупом. Мертвые не кусаются.

Успенские монашки спасаются в довольно мрачном месте

Впрочем, о разврате, пьянстве, садизме Ивана не стоит судить опрометчиво. Все эти побасенки вошли в историю со слов недоброжелателей. Человека легко замазать, используя черный пиар. Оклеветать в глазах тех, кто с ним не знаком. А место силы не оклевещешь. Потому что в нем можно побывать и его почувствовать. То место силы, которое располагается в Александровском кремле, до сих пор подавляет здоровых людей и окрыляет безумцев. По всей видимости, Лукиан прекрасно чувствовал черную энергетику места силы над Серой речкой. И потому хотел прикрыть его монастырем. Сделать так, чтобы там много молились и таким образом хоть как-то нейтрализовали дурные флюиды.

Инь и Ян Александровских мест. Преподобные Корнилий и Лукиан. Между ними – Александровский Успенский монастырь. Лукиан держит в руках Лукианов Рождественский. Мощи Корнилия лежат в Александровском монастыре,

а Лукиана – в Лукиановом

Вряд ли преподобный интересовался вопросом: что там была за энергетика? Натуральная энергетика, изначально присущая этому месту, или энергетика благоприобретенная в годы, когда здесь сидел свихнувшийся от измен самых близких ему людей царь. Для Лукиана было важно, чтобы это опасное место было адаптировано для обыденной христианской жизни. Такой жизни, где все свободное, мистическое, потустороннее подавлено или, по крайней мере, введено в рамки христианской обусловленности. И он работал над этим. Строил кельи, восстанавливал храмы.

Вид на Псково-раменье из Лукиановой пустыни

В 1654 году он умер. После этого в Успенском монастыре начался разброд. Сестры ссорились, введенный Лукианом устав общежития был забыт.

Так продолжалось до тех пор, пока в 1658 году настоятелем Лукиановой пустыни не стал монах Корнилий. Патриарх Никон возложил на него обязанность управлять сразу двумя пустынями – мужской и женской. И Корнилий с увлечением принялся налаживать жизнь в женском монастыре. Братия мужского даже возмутилась. Поползли самые вздорные слухи. Когда они дошли до Успенской игуменьи Анисии, та поступила решительно. Съездила в Москву и привезла патриаршую грамоту, согласно которой Корнилий должен был постоянно жить в Успенском монастыре, а в Лукианов наведываться «из недели в неделю». Козни дьявола снова были побеждены. А традиция духовной связи двух монастырей продолжалась до самого их закрытия после революции. Не знаю, как с этим сейчас, не догадался спросить.

Тридцать шестое – Остров Столобное

Нило-Столобенская пустынь располагается примерно десятью километрами севернее города Осташкова, на Селигерском острове Столобное. Остров совсем рядом с берегом, с суши к нему ведет насыпь и деревянный мост. Нил, по которому она называется, родился ближе к концу 15-го века на Жабенском погосте Деревской пятины Новгородской земли. После смерти родителей он постригся в Иоанно-Богословском Крыпецком монастыре.

На большой карте Селигер. На маленькой врезанной –

единая система Селигерских и Волжских озер

О Крыпецах я уже здесь писал[28 - См. главу «Тридцать четвертое – Крыпецы».]. Писал и о том, что там некоторое время провел Никандр Пустынножитель[29 - См. Том Первый, главу «Двадцатое – Никандрова пустынь».], суровый гений Псковских болот. Правда, Нил покинул Крыпецкий монастырь в 1515 году, когда Никандру не было еще и восьми лет, так что вряд ли отшельники когда-либо встречались. Но Савва Крыпецкий, принесший с Афона новейшие приемы исихастской молитвенной практики, разумеется, повлиял на обоих.

Вообще в стиле аскетизма этих двух пустынников есть много общего. Оба они (как, впрочем, и Савва) проникнуты духом водной стихии. Но только Никандр был живым воплощением болотных вод, а Нил больше тяготел к открытым водным пространствам. На что намекает даже его имя. Он, конечно, был назван в честь преподобного Нила Синайского, но в сознании потомков естественно связан с истоком Волги.

Селигер около Нило-Столобенской пустыни

Так вот, покинув Крыпецкий монастырь, Нил первоначально поселился на реке Сермухе (или Черемухе), которая течет в заболоченной местности между двумя озерами с одинаковыми названиями Серемо. В южное озеро Серемо речка Сермуха впадает, а начинается она в болоте, примыкающем к северному озеру. Памятный крест, указывающий на место силы, выбранное им первоначально, стоит недалеко от деревни Красуха. Где-то там, борясь с искушениями, исходящими от местных бесов и людей, он прожил 13 лет. Бесы-то – ладно, он знал, как с ними бороться, но люди ему досаждали. И не только грабители, но и любители получить душеспасительное наставление. Нил молил Богородицу избавить его от этих приставал. И однажды в тонком сне услышал голос, повелевавший отправляться на остров Столобное. Это было в 1528 году.

Нил немедленно двинулся (расстояние там километров 20), выбрал возвышенное место на острове, вырыл пещеру, перезимовал. За лето построил деревянную келью и часовню для Владимирской Богородицы, которую принес с собой (этот вариант иконы теперь называется Владимирской Селигерской). И остался на острове в одиночестве на ближайшие 28 лет, до самой смерти, которая наступила в 1554 году.

Покровская церковь стоит на том месте, где Нил,

придя на остров, вырыл пещеру и перезимовал