Места силы Русской Равнины. Том 2. Места силы 31–60

Это то, что касается видимой канвы жизни преподобного Нила. А мистика его существования на Селигере (при жизни и после смерти) вытекает из особенностей этих мест, представляющих собой путаную сеть рек и озер, соединенных протоками. О том, что Валдайская возвышенность в районе озера Селигер напоминает приподнятую над поверхностью земли губку, напитанную влагой, я говорил, когда речь шла об Оковецком источнике[30 - См. Том Первый, главу «Шестнадцатое – Оковец».]. В этой связи сейчас можно только добавить, что Селигер лишь с большой натяжкой можно назвать единым озером. Скорей уж это система озер (плесов), в которую впадает множество рек. А вытекает только одна – Селижаровка, впадающая в райцентре Селижарово в Волгу. Или то, что называется Волгой, впадает в Селижаровку. И тогда Селижаровку стоило бы называть Волгой, Русским Нилом (как определил эту реку Василий Розанов).

Вид на Столобенский остров с берега

Действительно, на поверхностный взгляд совершенно неясно, почему в качестве истока Волги выбран не Селигер как таковой, а место, связанное с лежащей чуть восточнее системой Верхневолжских озер (в которую входят Стерж, Вселуг, Пено и Волго). Эта система практически смыкается с системой Селигера, составляет с ней единое целое. И поэтому истоком Волги можно считать любое место, входящее в эту большую систему. Однако истоком все-таки признан маленький ручеек, вытекающий из болота чуть северней озера Стерж, в местечке, которое так и называется – Волговерховье. Возможно, это только условность, которая оправдана всякими соображениями о полноводности, длине и площади бассейнов (но тогда истоком Русского Нила следовало бы признать то место в Удмуртии, из которого вытекает река Кама). А возможно, место силы в Волговерховье обладает особой энергетикой, заставившей людей назвать истоком Волги это мутное болотце под горой. Место Волговерховья действительно сильное, но о его свойствах поговорим в свое время[31 - См. Том Четвертый, главу «Сто одиннадцатое – Волговерховье».].

Селигер с колокольни Ниловой пустыни

Как бы то ни было, мистическим центром озерного края, из которого берет свое начало Волга, является все-таки Нилова пустынь, а вовсе не Ольгинский монастырь, который действует у так называемого истока Волги. Этот монастырь – придумка начала 20-го века. От него за версту шибает духом госпиара Романовых. А Нилова пустынь возникла естественно, появилась сама собой на месте жизни отшельника, который своим аскетическим подвигом преобразовал языческое капище, несомненно бывшее когда-то на Столобном. После смерти Нила на остров стали приходить монахи из разных обителей и жить там в келье отшельника. Один из них, Герман из Николо-Рожковского монастыря, провел на острове три года, благоустроил часовню над могилой Нила, сделал гробницу. Впоследствии он вернулся к Нилову месту силы. В 1591 году начал строить там Богоявленскую церковь. А в 1594 по его ходатайству был открыт монастырь, первым настоятелем которого и стал.

Уже в 1595 году была написана икона Нила. Когда еще на ней только сохла олифа, над островом встало сияние, заметное из всех окрестных селений. Это было расценено как знак верности образа оригиналу. Но в конце концов так получилось, что не икона преподобного, а его деревянная скульптура стала фирменным знаком Нилова монастыря. Первое скульптурное изображение Нила появилось в конце 70-х годов XVIII века. В это время на острове строили Покровскую церковь и открыли пещеру. Ту самую, что вырыл себе отшельник, когда пришел на остров. Пещеру сохранили внутри церкви. И установили там специально изготовленную деревянную скульптуру. Вскоре Нилова пещера сделалась самым почитаемым местом в монастыре. А скульптуру стали считать чудотворной.

Деревянная скульптура Нила и литография,

изображающая крестный ход в Ниловой пустыне

Вообще-то резные изображения святых Русской Православной Церковью не приветствовались. В 1722 году был издан указ, запрещавший установку скульптурных изображений на гробницах святых. А в 1832 году Синод вообще запретил статуи в храмах. Однако к тому моменту скульптурные образы Нила изготавливались уже в тысячах экземпляров и разносились паломниками по всей стране. И ничего, Церкви пришлось закрыть глаза на это идолопоклонство (считалось, что резными могут быть только идолы). Время от времени пытались, конечно, запрещать статуэтки Нила, но – безуспешно. Это был промысел, которым жили местные крестьяне. И это было их представление о святости. Точнее – о том, как должен выглядеть объект поклонения на Селигере.

Богоявленский собор. Справа мост, соединяющий

Столобенский остров с берегом

Скорей всего первый скульптор, вырезавший из дерева преподобного Нила, хотел показать его в молитвенной позе аскета исихаста: опущенная голова, подбородок, опирающийся в грудь, глаза прикрыты. Умственный взор должен быть обращен в область пупка, человек постоянно повторяет молитву: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Привязывая эту молитву к дыханию и сердцебиению, аскет делает ее «самодвижущей», не прекращающейся ни во сне, ни наяву. И в конце концов начинает видеть нетварный божественный свет. Все это называется «умное деланье».

У входа в монастырь рыбачки торгуют копченой рыбой.

Селигерская рыба очень вкусная

Впрочем, такого рода повторение священных формул (мантр) можно обнаружить в сакральных практиках многих культур. И дело здесь даже не повторении конкретных имен конкретных богов. Дело в приведении себя в такое психофизиологическое состояние, когда обусловленная реальность перестает стоять пеленой перед глазами человека, и он оказывается в прямом контакте с реальностью необусловленной. Собственно – с Богом. Для того и нужна аскеза. Нил, конечно, изнурял свое тело ужасно. Он даже никогда не ложился. Вбил два деревянных крюка в стену своей кельи и опирался на них, как на костыли. Стоя, повиснув на них, он и молился, и отдыхал. По сути – всегда бодрствовал. Не давал себе расслабиться ни на секунду, постоянно пребывал за гранью обыденности. И видел божественный свет, незамутненную условностями человеческого восприятия изнанку вещей. Потому и мог творить чудеса, и пророчествовать, чему есть много свидетельств в его Житии.

Но все-таки никаких описаний своего видения он нам не оставил. То, что от Нила осталось – это его мощи, обретенные в 1667 году. И еще память, которая впоследствии приняла формы строений и службы островного монастыря, уникального крестного хода на лодках из Осташкова, а также – скульптурных изображений, которые каждый паломник стремился унести с собой.

Коллекция разнообразных Нилов

Первый мастер, вырезавший Нила из дерева, может быть, и имел в виду православного аскета в исихастской молитвенной позе. Но вот последующие поколения доморощенных скульпторов резали по этому образцу уже нечто другое: свое представление о божественном существе, живущем средь вод Селигера. Мужики воплощали в дереве свои мечтания, сны, образы своего коллективного бессознательного. А бессознательное этой приозерной общности было (и остается) исполнено земноводной архетипики. Хотели селяне того или нет, а ваяли они некоего водяного духа. Может быть, великого Змея (типа Волоса), а может – Царя Селигерских лягушек.

Так общаются с бронзовым Нилом туристы

О мистериях Великого Змея[32 - См. Том Первый, главу «Восемнадцатое – Перынский холм».] Волоса мы здесь уже много раз говорили в связи с Николой[33 - См. Том Первый, главу «Семнадцатое – Волосово».]. Сейчас только напомню, что из чтимых в России святых мужеского пола, пожалуй, один лишь Никола (вопреки недовольству церковников) так же часто, как Нил, воплощался в виде скульптуры. Конечно, исторические обстоятельства происхождения скульптуры Николы и Нила различны. Но метафизическая сущность одна: поклонение древним языческим духам под видом христианских святых. Это неистребимо. А сейчас пошло еще новое поветрие. По монастырям можно встретить не только деревянную скульптуру святых, но и бронзовую. Это уже статуи под открытым небом, вроде бы не предназначенные для того, чтобы им молиться. Однако многие молятся. Само собой, особым образом, не совсем православным, скорее каким-то стихийно языческим, естественно рождающимся прямо из бессознательной сферы души. Например, к статуе Нила, стоящей у входа в монастырь, подходят, берут ее за руку, стоят молча или что-то шепчут. Некоторые с Нилом фотографируются. На память.

Нечто подобное я видел в Равенне. Там в одном дворике под балконом, на который по преданию выходила Джульетта, чтобы пообщаться с Ромео, стоит бронзовая скульптура девушки. Считают, что это Джульетта. Левая, кажется, грудь ее отполирована до блеска. Потому что всякий посетитель считает своим долгом подержаться за нее. Это приносит удачу в любовных делах. Рука Нила Столобенского тоже уже начинает блестеть. Дамочка, к которой я обратился за разъяснениями после того, как она подержалась за руку преподобного, сказала, что прикосновение это приносит удачу, все знают. Этой бронзовой статуе Нила всего-то, наверно, лет десять, а культ ее уже сложился. Во[34 - См. Том Первый, главу «Двенадцатое – Верюга».] как быстро возвращаются в наш обиход языческие обычаи.

Тридцать седьмое – Сельцо Карельское

Сегодня Авдотья Плющиха, то есть – старый Новый год. Точнее – древний. До 1492 года на Руси год начинался с Авдотьина дня, а после – с Семена Летопроводца (14 сентября н.с.). Только в 1700 году перешли к Юлианскому календарю, а с 1918-го – к Григорианскому. Но, невзирая на эту календарную путаницу, стоит вспомнить, что именно сегодня исполняется 7514 лет от сотворения мира. И приходит настоящая весна. Ярило начинает изрядно припекать, и на поверхности снега образуются как бы плюшки. Поэтому Авдотья – Плющиха. Еще ее называют Евдокией Весновкой, а также Свистуньей, Подмочи Порог и Замочи Подол.

В сущности, женская масленица 8 марта – это осовремененный вариант древнего празднования Плющихи (в этой связи стоит вспомнить киномиф «Три тополя на Плющихе»). А историческая Евдокия, давшая свое имя христианскому празднику, жила при императоре Траяне (умер в 117 году) в Самарии и была проституткой. Этим ремеслом она зарабатывала хорошие деньги, но однажды ей повстречался монах по имени Герман, который обратил Евдокию в христианство. В результате она ушла в монастырь, сделалась его настоятельницей и, наконец, была обезглавлена злыми язычниками.

В Торопец я так и не попал, у Ржева повернул на Старицу.

А дальше меня повело

Преподобомученница Евдокия.

Фреска Софийского собора в Киеве. Середина 11-го века

Изначальный смысл всякого Нового года в том, что мир выворачивается наизнанку, и становится невозможно отличить, что относится к условностям обыденного существования, а что – к необусловленному, беспредрассудочному миру свободы. Целый мир превращается в сон, в котором все возможно. И на дороге в эти дни легче встретить бога, чем человека. Тут самое время для познания всякого рода сущностей, как говаривал один русский путешественник, охотник за мертвыми душами.

Когда отправляешься на поиски мест силы, хорошо заранее знать, куда едешь. И что там найдешь. Обычно это возможно, поскольку люди из поколения в поколение передают легенды мест силы. Их описания можно найти и подготовиться к путешествию. Однако куда более ценный и значимый опыт приобретаешь, когда идешь по наитию. Буквально выходишь из дома, садишься в машину и еще не знаешь, в какую сторону двинешься.

Успенский Старицкий монастырь.

И тропинка через замерзшую Волгу

В прошлый четверг, отправляясь в дорогу, я собирался добраться до Торопца[35 - См. Том Четвертый, главу «Девяносто первое – Жижицкое озеро».] Тверской области, а там посмотреть, куда дальше. Однако я понимал, что в преддверии Плющихи лучше не загадывать. Поэтому, когда под Ржевом меня потянуло свернуть направо с дороги, я сказал Валентине (подруге, с которой я путешествую): поехали в Старицу[36 - См. Том Четвертый, главу «Девяносто восьмое – Старица».]. Поехали. Старица город чудесный. Я снимал Успенский монастырь и место силы за Волгой напротив него. А потом, сразу после того, как я непочтительно (это может иметь значение, а может – и нет) отозвался о выборах патриарха Иова (рядом с местом, где он был похоронен), у меня вдруг сломалась пленочная камера. Осталась лишь цифровая. Я истолковал это как дурной знак, расстроился, хотел уже ехать домой. Но музейная тетенька показала нам фотографию Преображенской готической церкви в селе Красном, и я решил ее снять. Снял, увидел, что место там великолепное, воспарил, примирился с поломкой аппарата. Поехали в Торжок[37 - См. Том Третий, главу «Восемьдесят третье – Торжок».]. Переночевать, а уж завтра решим, что делать дальше. Это присказка.

Церковь Преображения в Красном

Дорога шла средь холмистой равнины. В селе Берново (там было поместье Вульфов, в нем Пушкин по завиральной местной легенде задумал свою драму «Русалка») я заметил прекрасно расположенную на склоне реки Тьмы церковь. А вот и поп. Импозантный, похожий на ворона, он стоял на дороге и голосовал. Я сделал руками знак извинения. Потому что сажать его было некуда: на заднем сиденье дрых мой пес, биолокатор Осман. Он всегда ездит с нами. Без этой натасканной на поиски мест силы собаки невозможно точно определить локализацию энергетических аномалий. Дело в том, что в месте силы ты всегда что-то чувствуешь, но – ты человек, твои непосредственные ощущения искажены напластованиями культуры и предвзятостями образования. А у животного предрассудков нет, оно чует нечто и сразу же валится с ног от переполняющих душу эмоций. И начинается кататься с боку на бок, стараясь слиться с почвой, отождествиться с ее благодатью.

Так вот, когда мы проезжали мимо попа, на лице его выразилось такая досада, что я понял: надо вернуться. Вернулись. Поп (я с удовлетворением про себя отметил, что заранее знал: он назовется отцом Владимиром) сказал, что ехать ему как минимум до Торжка. Сидя на заднем сиденье в объятиях пса, я слышал не все, о чем говорил священник с моей подругой, ведущей машину. Но – встрепенулся, когда речь зашла об окрестностях города Удомли. Дело в том, что еще утром, обсуждая с Валентиной маршрут, я ткнул на карте в Удомлю и сказал, что хорошо бы съездить туда. Потому что там где-то есть чудотворный Никольский источник. А около него камень со следами ног самого Николая. Не понимаю, откуда я это взял. Тогда мне казалось, что прочитал в паломническом путеводителе, который листал накануне. Но, как потом выяснилось, ничего подобного в той книжке нет.

Собственно, отец Владимир говорил в тот момент не о Никольском источнике, а о Сельце Карельском на берегу реки Мсты: там Казанская икона Богородицы дважды уходила из Воскресенского храма и оказывалась прямо в роднике, бившем неподалеку. А потом был совершен специальный молебен, и икона уходить перестала. Источник же стал целебным. Когда начались гонения на Церковь, местный батюшка собрал церковные реликвии и спрятал. Но большевики Воскресенскую церковь не тронули, и икона сама, без всякого участия людей, вернулась храм. Отец Владимир не совсем точно помнил, когда именно икона стала уходить на источник (который, естественно, называется Казанским), но уверял, что место это – необычное. Как и многие другие места по Мсте. Например, располагающееся южнее Карельского село Млево, где Менделееву приснилась его периодическая таблица. О Никольском источнике с камнем следовиком наш попутчик, конечно, тоже был осведомлен и назвал место, где он расположен: урочище Деревяжиха, километрах в 30 восточнее Удомли.

Красное. Виднеется преображенская готика

«Вы когда-нибудь соборовались?» – обратился ко мне отец Владимир. Нет, – ответил я. «А знаете, что это такое?» Я знал, что обычно это делается перед смертью. Оказалось: не только. Соборование (елеосвящение) очень сильное таинство. Тут отпускаются даже те грехи, о которых человек не помнит. То есть – о которых не знает[38 - См. главу «Сорок шестое – Костомарово».]. И поэтому, соборовавшись, ты совершенно обновляешься. Это очень важный незабываемый опыт. Соборование теперь бывает не часто, так что мне повезло оказаться в нужном месте в нужное время.

Не скажу, что меня это очень обрадовало. Не то, чтобы я не верил в таинства. Как раз абсолютно верю. И именно поэтому опасаюсь последствий участия в них. Мало ли что может сделать с человеком выплеск мистической энергии, которой манипулируют хорошие, добрые, честные, но – простоватые люди. Люди, пожалуй, меньше меня понимающие, с чем имеют дело. Ведь тут действуют силы помощней, может статься, чем те, что заключены в реакторах близлежащей АЭС. Кто гарантирует, что они мне не повредят?

Окрестности Удомли

Когда он все это рассказывал, я понимал, что уже знаю все это, но только – откуда? Не из книг, как впоследствии выяснилось. Приснилось? Похоже на то. Ведь еще утром я сообщил Валентине кое-что из того, что теперь говорил отец Владимир. А может, это предновогодний морок? Дежавю? Но ощущения дежавю, которое обычно бывает, когда какая-то сила берет тебя и куда-то ведет, у меня не было. Конечно, этот поп стоял на дороге не просто так. И рассказывая об Удомле (где он еще совсем недавно служил и куда ехал по просьбе одного из тамошних своих прихожан), он явно нас туда направлял. На подъезде к Торжку спросил, куда мы дальше? Понимая, что мы попали в какое-то поле и движемся в его силовых линиях, я ответил: «В Удомлю, конечно. Только, есть ли там гостиница, в которую селят с собаками?» Поп тут же вынул мобильник и позвонил какой-то своей прихожанке, сидевшей в этот момент – я уже не удивлялся совпадениям – на ресепшен одной из гостиниц Удомли.

Церковь Воскресения Словущего в Сельце Карельском

Тут я вспомнил, что такое Удомля. Это город, где располагается Калининская атомная станция. Я только что читал о нем в бездарном романе Сергея Доренко «2008». Перед выборами 2008 года, пока Путин предается мистицизму в одном из китайских мест силы, АЭС в Удомле пытаются захватить террористы. Забавно, даже эта чушь собачья играет какую-то роль в путешествии к неведомому пока еще мне месту силы.

Вообще, отец Владимир произвел на меня впечатление человека незаурядного. Начитанный, умный, мистически грамотный, он сразу же понял, что наша встреча отнюдь не случайна (о чем прямо и сказал). Однако понял он это по-своему, по-христиански, по-миссионерски. И развил кипучую деятельность: сделал несколько звонков, отменил наше поселение в гостиницу, тоном, не терпящим возражений, объявил, что нашел ночлег получше. В результате мы остановились у некоего Ивана, православного инженера с атомной станции. Но это ягодки. Главное то, что отец Владимир дозвонился до отца Василия, священника той самой церкви, из которой уходила икона на Казанский источник. И сказал, что нам обязательно надо поехать в субботу в Карельское (а дело было в четверг). Он договорился. Все очень удачно складывается.

Место силы в Сельце Карельском

За ужином у православного ядерщика речь шла, между прочим, и о том, что болезнь – это посещение Божье. Мол, некоторые праведники подчас даже сетовали: что-то я давно не болел, Бог меня не посещает. Говорили также о том, что милосердный Бог не наказывает человека несчастьями, а попускает их, чтобы человек вразумлялся. Я совершенно завял. Философия неудачи заразна. Соглашаясь с нею, ты соглашаешься быть неудачником. И становишься им. Ведь без твоего согласия никто не попустит тебе стать несчастным. Однако вопрос: кто на это в тебе соглашается? Ты или кто-то другой?

На следующий день мы с Валей искали Никольский источник. Добрались до деревни Ежиха, где селянка сказала, что от ее дома до источника два километра. Но сейчас туда не добраться: снег. Даже если перейдете поле, дальше в лесу заплутаете. Мы все же попробовали. Пересекли поле, побродили по лесу. Чувствовалось место силы. Собака выходила из себя. Но конкретно мы так ничего и не нашли. Вышли к делянке лесорубов и повернули назад. Уже было ясно, что мы попали в чужое семантическое поле. Поле отца Владимира? Поле неудачи? Так или иначе, решили не ждать завтрашнего соборования. Прямо сегодня ехать Карельское, а оттуда – куда угодно, но подальше от этой Удомли.

Где-то в этом лесу Никольский источник и камень-следовик.

Но – где? Зимник лесорубов ведет не туда