Оценить:
 Рейтинг: 0

Дрон

Год написания книги
2019
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Хорошо поманили ордынцев, даже я поверил, – заметил Дрон.

– Да, лиса погналась за зайцем, а тот к медведю под бок! – засмеялся Савелий.

Постепенно все ордынцы втянулись в русло по пять-шесть всадников в ряд.

В это время где-то за гребнем высокого берега в небо взвились клубы чёрного дыма. Это был сигнал, по которому выше по реке в узком её месте дружинники опустили в воду щит из брёвен, запрудив её течение. Одновременно выше по течению ручья несколькими ударами топоров была разрушена заранее подготовленная запруда, и по руслу ручья вниз устремился поток ледяной воды. Через минуту поток достиг первых ордынских всадников и, сбив их с ног, потащил вниз по узкому руслу, бросая людей и лошадей под ноги позади идущих. Надрубленный дружинниками лёд в русле ручья треснул и стал проваливаться под тяжестью человеческих и конских тел. Все, кто пытался найти опору на илистом дне ручья, проваливались в ил по грудь, а сверху их накрывали бьющиеся тела лошадей и людей. Масса кричащих и тонущих воинов и лошадей вместе с кусками льда была выброшена на речной лёд или затянута потоком воды под него. Лошади и люди барахтались в ледяной воде, пытаясь встать, но мокрый лёд не давал опоры, скользил под ногами. Лошади со сломанными ногами и задавленные всадники остались лежать на льду. Несчастные воины в тяжелых доспехах тянули руки со скрюченными от холода пальцами, прося помощи у своих товарищей. Но быстро прийти на помощь не удавалось. Оставшиеся в живых люди уползали в сторону камышей левого берега, дрожа от холода. Татары бросились на помощь своим товарищам, стараясь арканами зацепить их и вытащить из ледяной грязи. Но попытки были безуспешными – грязь крепко держала провалившихся людей, ноги спасающих скользили по мокрому льду, не находя опоры. С каждой минутой холод убивал всё больше людей.

Вдруг по всему руслу реки послышался треск льда, он стал ломаться и оседать. Река, запруженная выше по течению, начала мелеть – вода уходила. Татары повернули лошадей и в панике помчались в сторону пологого берега. Ломающийся и оседающий лёд лежал неровными кусками, лошади попадали ногами в трещины, ломали ноги или проваливались в ил по брюхо. Люди спешивались и бегом, бросая оружие, торопились к спасительным камышам. В довершение всех бед на правом берегу появились русские ратники и начали расстреливать беспомощных врагов из луков.

Вскоре вода прорвала плотину на реке, и второй ледяной поток прокатился по её руслу, неся куски грязного льда и смывая с низкого берега раненых и мёртвых.

Дрон смотрел на картину разгрома с нескрываемым торжеством. Он видел, насколько тяжелы потери врагов, но был уверен, что битва ещё не окончена. Имей он больше сил, он мог бы нанести удар сейчас, пока враг в замешательстве.

Река освободилась ото льда на несколько километров вниз и вверх по течению и разделила дружину Дрона и преследователей. Чтобы перейти на правый берег, ордынцы должны были искать переправу по льду далеко в стороне.

Дружинники привели пятерых полуживых от холода ордынцев, найденных в русле ручья. Дрон лично допрашивал их.

Со слов пленных, дружину преследовал молодой хан Синей Орды Тимур-Малик с тысячей воинов. Его лагерь находился в полудне пути на восток ближе к Итилю. Десять дней назад хан приказал перекочевать сюда, на земли Золотой Орды, из-за Итиля, оттуда, где обычно зимовал его улус.

– Видно, голубь прилетел, как раз мы десять дней назад из Москвы вышли, – подумал Дрон. – Сейчас хан ищет переправу, чтобы перейти на правый берег. Потом будет готовиться к штурму. Сегодня татары воевать не будут. Интересно, а долетел ли другой голубь до беклярбека Мамая? Успел ли он послать тумен всадников нам навстречу? А то, не ровён час, отобьют ясак алчные ханы Синей Орды.

Безродного беклярбека Мамая в Орде не любят – не чингизид, выскочка, вознёсся к вершинам власти через женитьбу, отодвинув внуков Чингизовых! Такого не прощают!

Дрон усмехнулся, вспомнив, как планировал свои набеги на ордынцев в молодости. Под видом купца ездил в Орду, разговаривал со сведущими людьми в разных городах, в караван-сараях, на базарах. План набега рождался не одну неделю. Дрон всегда наносил смертельную обиду одному из ханов, заставляя его мстить обидчику. А обидчиком Дрон делал другого, ничего не подозревающего, но не менее спесивого хана. Похитить и спрятать ханских жен, или угнать табун лучших скакунов, чтобы продать их во владениях другого хана – это Дрон проделывал не один раз. Все следы набегов Дрона вели к выбранному им на роль обидчика. Случайно оставшиеся в живых свидетели набегов, слышавшие имена предводителей нападавших, цвет оперенья стрел, клейма на мёртвых лошадях, оставшихся на поле битвы – всё указывало на врага. Дрон предусматривал все детали. А пока ханы выясняли отношения, отряд Дрона исчезал в степи, нагруженный серебром, вырученным от продажи добычи.

Воевода разглядывал пленных, и в его голове созревал новый замысел.

Пленных ордынцев обсушили у костра и накормили горячей кашей. В степи для них поймали лошадей, из тех, что спаслись из ручья. Прежде, чем отпустить пленных, Дрон напутствовал их короткой речью:

– Слушайте меня, храбрые воины! Каждое моё слово стоит дороже золотого дирхема, если оно попадёт в достойные уши! Если же вы – глупые желтые собаки, то такими вы и подохнете! Клянусь Аллахом, я говорю правду! – Дрон воздел руки, призывая Аллаха в свидетели. Пленники слушали его, раскрыв от удивления рты. Они не могли поверить, что во главе русского отряда идёт правоверный мусульманин.

– Ваш хан решил захватить ясак, который Русь по праву платит Золотой Орде. За это беклярбек Мамай, который уже в пути, переломает хребты и ему, и всем его нукерам. Скачите к Мамаю и скажите ему об измене – и вас ждет награда. Те же, кто вернётся к Тимур-Малику, – разделят его участь, если он сам не решит казнить вас за трусость! И ещё, если Тимур-Малик вздумает пойти на штурм, все эти сокровища превратятся в прах! – Дрон достал из ларя связку собольих шкурок и потряс ими перед ордынцами.

Пленных отпустили по одному, с перерывом в час. Ветер и снег быстро скрывали следы всадников на промёрзшей земле.

– Из пятерых кто-то вернётся к своему хану, а кто-то и до Мамая доскачет, – подумал Дрон.

Остаток дня и ночь прошли спокойно. В темноте ордынцы не решились на новое нападение. Утром из степи прилетела стрела, к которой была привязана грамота. В ней татары предлагали Дрону уйти с миром, а ясак отдать. Дрон вырос в Орде и знал эту военную хитрость – дружину хотели выманить из крепости и перебить в поле.

Весь день ратники укрепляли лагерь, а воевода с сотниками держали совет. Вечером, расставив караулы, все легли спать.

Дрон прилёг у костра, но сон не шёл к нему. В голове одна за другой тяжело ворочались мысли, всё ли он сделал правильно, всё ли предусмотрел. Наконец, сон сморил воеводу.

Приснился ему его первенец Василько, убитый татарами вместе с его первой женой тридцать два года назад, во время одного из татарских набегов. Васильку было шесть лет. Во сне он протягивал к Дрону свои ручки и звал:

– Иди к нам, тятька.

– Уже скоро, сынок, – ответил ему Дрон и проснулся. – Видно, и впрямь скоро, – подумал он.

После смерти жены и сына Дрон перестал стравливать ханов Орды между собой – ему хотелось мстить Орде, не прячась за чужой личиной. Он собрал отряд таких же отчаянных ратников и несколько лет совершал набеги на улусы, наводя ужас. Его отряд был небольшим, у каждого ратника было по два-три коня, многие свободно говорили по-татарски. После набега Дрон мастерски запутывал следы и уходил от погонь. Мало кто в Орде знал все леса, степи и дороги между Борисфеном и Итилем лучше Дрона. Тогда-то и прозвали его Урус-Шайтан.

Из одного набега он привёз себе русскую красавицу полонянку, предназначенную в ханский гарем, и женился на ней. Вторая жена родила ему троих сыновей, а Дрон обучил их военному делу. Все они служили в дружине московского князя Дмитрия.

Дрон поднялся и пошёл по лагерю. Зимнее небо на востоке начало чуть-чуть сереть.

Битва

Рассвет едва наступил, а ордынцы уже полезли на штурм лагеря. Примерно две сотни их расположились на другом берегу ручья с луками и начали обстрел. Град стрел сыпался на лагерь. Частокол и предусмотрительно поставленные Дроном возы защищали дружинников от стрел, а дым от тлеющих вязанок сырого камыша мешал ордынским лучникам целиться. Стрелы, пущенные в ответ русскими лучниками, находящимися в укрытии, несли ордынцам гораздо больший урон. Одновременно с этим несколько сот всадников на скаку стали забрасывать ров вязанками мокрого камыша и хвороста. Дружинники отстреливались, прячась за возами и частоколом. Татары попытались подобраться к лагерю со стороны реки по вновь замёрзшему за ночь льду, но тонкий лёд не выдержал и провалился под тяжестью нападающих.

Засыпав ров хворостом и камышом, ордынцы спешились и пошли на штурм. Русские встретили их стрелами и копьями. Множество тел осталось под частоколом и скатилось в ров, но натиск не ослабевал. Дрон управлял дружиной из центра лагеря, направляя подмогу в самые опасные места. Когда стало ясно, что орда берёт верх, воевода приказал поджечь все возы. Густой чёрный дым поднимался клубами – в огне сгорали меха и все, что могло гореть.

Увидев, как сокровища превращаются в дым, хан бросил в битву всех своих воинов. Сам он наблюдал за битвой, сидя в седле на белом жеребце всего в пятидесяти шагах от частокола. Со всех сторон его прикрывали от стрел телохранители. Дрон увидел злое лицо хана, удобно развалившегося в седле.

– Вот я с тебя спесь-то собью! – подумал воевода. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и…

Внезапно могучий рык тигра раздался из крепости. Испуганные кони в панике рванулись прочь. Не ожидавшие такого, несколько всадников, в том числе и сам хан, вывалились из сёдел и свалились на землю. Для степняка нет большего позора, чем выпасть из седла! Хан был в бешенстве. Дружный хохот донёсся из-за частокола. Позор хана был замечен всеми.

– Урус-Шайтан! – закричали татары. Бывалые воины узнали Дрона, о котором ходили легенды по обе стороны границы.

– Сто золотых тому, кто принесёт мне его голову! – закричал хан и бросил в бой своих телохранителей.

Битва всё продолжалась. Уже кончались стрелы, во рве под частоколом лежали груды тел, стонали раненые, а по этим телам на штурм лезли все новые и новые ордынские воины. Они вынуждены были сражаться пешими, штурмовать хорошо укреплённый лагерь, не могли окружить дружинников и ударить им в спину. Поэтому их потери были велики. Но и дружинники несли потери.

В то время, как большинство дружинников сражались у частокола, несколько человек во главе с Дроном сыпали серебряные и золотые изделия и слитки в реку. Они выбрали место, где течение реки упиралось в холм, и образовался глубокий омут. С противоположного берега было хорошо видно, как бесценные сокровища, сверкая золотом, вываливаются из мешков и ларей и исчезают в ледяной воде. Пустые сундуки и сумы летели в костёр. Утопив все сокровища, Дрон вернулся к дружине. И как раз вовремя – татарам удалось подрубить часть брёвен частокола и сделать пролом. В него тут же хлынули десятки татар, оттесняя уставших дружинников.

– Началось, – подумал Дрон. Знакомый холодок побежал по спине и затылку, вздыбив волосы на всём теле, уши прижались к черепу, как у зверя, в животе возникла пустота. Грудь поднялась, наполняя легкие воздухом, мышцы привычно напряглись, готовые к мгновенным действиям. Рука крепко, до хруста в пальцах, сжала меч, занося его для удара.

Ордынцы и русские напирали друг на друга, оскалив рты и стараясь в тесноте достать врага мечом или саблей. Раненые и умирающие в давке не могли упасть и продолжали стоять, хрипя и брызгая кровью из ран. Отовсюду слышались крики и стоны, звон металла о металл, чувствовался запах крови и дыма от горящего меха. Позади русских ратников стояли лучники и осыпали нападающих стрелами с расстояния 10 – 15 саженей. Когда стрелы кончились, лучники бросились в битву. Наконец татарам удалось оттеснить дружинников от пролома в частоколе. Началась беспощадная рубка.

Впереди сражались самые опытные могучие воины с грозным оружием – длинными мечами и тяжелыми боевыми топорами. Сбоку и с тыла их стерегли дружинники помоложе. В центре Дрон орудовал тяжелым длинным мечом. Меч взлетал вверх и опускался, подчиняясь сильной руке Дрона, разя всё новых и новых врагов. Ордынцы напирали с визгом и криками, толкая всё новых и новых воинов под удары меча Дрона. В тесноте невозможно было увернуться от его ударов. Лёгкие татарские сабли не могли остановить его тяжелый меч, шлемы легко прорубались, щиты не выдерживали. Число убитых множилось, земля под ногами стала скользкой от крови. Всё новые и новые ордынские воины вступали в битву, попирая ногами тела убитых. Дрон продолжал махать мечом без признаков усталости. Он знал, что татары не отступят. Они никогда не отступали со времён Чингисхана.

Двое батыров, прельщённых обещанной ханом наградой, хотели лично сразиться с ним, но пали под мощными ударами меча воеводы, разрубленные вместе со щитами и доспехами…

Уже не было единого отряда русских, сеча продолжалась в нескольких очагах, где группы по 5—6 русских рубились с татарами, стоя спина к спине. В одной из групп находился Дрон. Рядом с ним стояли несколько русских ратников, среди которых находился Савелий и гонец Игнат. Савелий орудовал секирой и с каждым его ударом падал раненый или убитый ордынец. Глаза его горели лютой ненавистью.

Игнат уже не раз подставлял свой щит, когда стрела или копьё летели в Дрона. Только две стрелы достигли цели – одна пробила кольчугу и царапнула шею, другая попала в ногу Дрона и застряла в ней. Силы русских были на исходе. Сознание Дрона мутилось от усталости и от потери крови.

Внезапно ряды врагов расступились, и вперёд выскочили несколько ордынцев с арканами. Они набросили арканы на измотанных дружинников. Взмахом меча Дрон перерубил аркан, летевший в его сторону, и хотел броситься на врагов, но почувствовал сильный удар по затылку. Падая и теряя сознание, он услышал крик на татарском: «Пленник хана!»

Пленник хана

Очнулся воевода от тряски. Руки были стянуты за спиной кожаным ремнём, нога, пробитая стрелой, болела. Во рту пересохло, нестерпимо хотелось пить. Дрона и ещё нескольких раненых везли на повозке, накрыв конскими попонами. Кольчуги и оружие у них забрали. Не было и любимого Дроном засапожного ножа с рукояткой из оленьего рога.

К вечеру их привезли в лагерь хана и бросили в шатёр на войлочный пол. В центре шатра горел небольшой костёр, в который седая старуха рабыня подбрасывала сухой навоз. Пленникам принесли немного сушёного мяса и воды и развязали их. Снаружи шатра встали трое стражников для охраны пленных.

Дрон первым делом осмотрел раненую ногу. Пока он был без сознания, кто-то отломил стрелу, торчащую из раны, оставив в ране наконечник и часть древка, и замотал рану грязной тряпкой. Нога Дрона сильно распухла, края раны почернели. Но нога ещё слушалась его, хотя каждый шаг отдавался приступом боли в висках. По всем признакам у него начинался Антонов огонь, когда раненая нога начинает гнить заживо. С такой раной ему оставалось жить два-три дня.

Дрон погрузил палец в рану и нащупал древко стрелы. Стрела прошла ногу почти насквозь. Зазубренный наконечник её невозможно было вытащить из раны, поэтому Дрон надавил на древко и протолкнул стрелу глубже. Стрела проткнула кожу и вышла с другой стороны ноги. Вслед за ней из раны потекла почти чёрная кровь. Дрон взял тряпку и туго перевязал ногу. Стрела, извлечённая из раны, лежала рядом. У неё был плоский обоюдоострый наконечник и кусок древка в полторы ладони длиной. Дрон подобрал стрелу и спрятал её в рукаве кафтана.
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9