Дрон

– Не серебро, батюшка. Это другой металл – сплав мельхиор…. А ты, батюшка, часом не помнишь, у какого князя воеводой служишь?

– Князь Дмитрий – Московский Великий Князь, дай бог ему долгие лета! А он про меня не проведывал, пока я болел? И где сейчас князь, здрав ли? Поведай мне, Аграфена.

– Обо всем поведаю тебе, батюшка, только надо тебе сначала исповедаться и причаститься. А там я тебе все расскажу, а бояре добавят. Я уже распорядилась позвать попа и бояр.

Через полчаса пришел священник и остался с Дроном на долгое время…

Воевода не сразу осознал, что ему рассказывали о нём и истории Руси за 635 лет, прошедших после его смерти, священник и «бояре». Рассказ их обрушился тяжким грузом на его сознание. Особо тяжело было слушать о войнах и разорениях, которым подверглась страна в разные годы. Но она выстояла, победила назло всем врагам.

Память постепенно возвращалась к Дрону, всплывали все новые и новые детали. Долгими вечерами он вел неторопливые беседы с Аграфеной и «боярами». Иногда ему на голову надевали шлем и просили лечь и представить, какой была Москва, или где он жил и как выглядел его дом и дома соседей, княжеские палаты. Часто после этого ему показывали картины и просили сказать, что на них правильно, а что нет. С каждым днем воспоминания и картины совпадали все больше.

Наконец исследователи приняли решение показать Дрону Москву и окрестности. Просмотры телепрограмм сменились экскурсией по городу.

Город предстал перед воеводой во всем своем великолепии – тысячи новых зданий, машин, улыбающихся людей произвели сильное впечатление. Из всего увиденного Дрон признал только несколько самых старых церквей. Остальное, и даже сам Кремль, были построены позже.

В Замоскворечье ноги сами понесли его на знакомое место, где стоял 650 лет назад его терем, но сейчас там стояли другие, незнакомые дома разных годов постройки.

Вышел на берег Москвы-реки – и тоска захлестнула сердце.

– Здесь плавали мы с сынами летом, после покоса, – сказал Дрон. – Как они прожили свою жизнь – бог ведает. Где лежат теперь?

Вспомнил Дрон, как однажды весной отец привел его, пятилетнего, на Воробьевы горы, поднял на могучие руки, прижал к широкой груди. Внизу за рекой дома утопали в цветущих деревьях. Ласковое солнце освещало кривые улочки, блестели золочёные маковки церквей.

– Смотри, сынок, как красива земля русская! Это наша земля! Здесь будем мы жить! И никому не отдадим её на поругание, пока жив хотя бы один русский человек!

Где ты, отец? Сгинул в сече с погаными! Но я запомнил твои слова! Накрепко запомнил!

Захотелось вновь встать на том самом месте, посмотреть на Москву, почувствовать добрые руки отца.

На Воробьевых горах взору воеводы открылся вид на новую Москву, залитую ярким солнцем. Гордо откинул он голову, обвел взглядом бескрайнюю даль, сверкающие шпили высоток, купола церквей.

– Стоит Святая Русь! Тыщу лет стоит, и ещё стоять будет! Пока жив хотя бы один русский человек!

В плену

Вернувшись домой, Дрон собрал «бояр» и приготовился к долгому рассказу.

1327 год.

– Меня с матерью угнали в полон, когда мне было 8 лет. Мы жили в Сарае у богатого мурзы. Мать знала травы и заговоры, и лечила семью мурзы, всех его родственников и знакомых. А деньги за лечение получал мурза. Он ценил мать.

Мать ласково звала меня Дрюня, а когда сердилась – Андроном. Мне разрешали играть с сыном мурзы – Ибрагимом. Я боролся с ним, учился драться на деревянных мечах, скакать на коне, стрелять из лука, ходить на лодке под парусом. Мы были детьми, и нам было хорошо вместе. Ибрагим ленился выговаривать длинное имя Андрон и стал называть меня Дроном. В 10 лет я принял ислам. Мать сказала, что это поможет мне стать свободным. Я совершал все обряды и молитвы, как правоверный мусульманин, но все равно считал себя православным. И скажу вам, не важно какому богу вы молитесь, главное, чтобы Бог был в вашей душе.

Вместе с сыном мурзы я ходил в медресе, где он изучал Коран. Мурза хотел, чтобы Ибрагим стал муллой, а Ибрагим мечтал стать воином. Нас учили считать и писать. Учителями были греки, персы, иудеи. Арабский язык давался мне гораздо легче, чем Ибрагиму, поэтому мулла стал учить и меня. Тогда я и научился разговаривать, читать и писать по-арабски.

Русскую речь не давала забыть мать.

У мурзы был раб – старый индус-раджпут, который работал в кузнице. Его звали Сингх, что значит – Лев. Однажды зимой он сильно заболел. Мать долго ухаживала за ним, поила отварами, и он выздоровел. Сингх ковал булатные мечи и сабли, которые продавал на базаре, принося мурзе большие деньги.

Я помогал Сингху с десяти лет. Качал меха, потом стал молотобойцем, затем Сингх показал мне, как выплавлять особое железо, из которого выковывался булатный клинок. Сингх любил меня как сына и был очень благодарен моей матери. В тринадцать лет я выковал свой первый булатный клинок. Я подарил его сыну мурзы. Ибрагим был счастлив.

Работа в кузнице сделала меня сильным. В четырнадцать лет я был ростом как взрослый мужчина и мало кому уступал в силе. Ибрагим любил брать меня с собой гулять по городу, и, если начинались драки с другими мальчишками, он всегда побеждал с моей помощью. Нельзя сказать, что он считал меня своим другом – я же был его рабом, но относился он ко мне хорошо.

По вечерам после работы Сингх и я закрывали двери кузницы, и он учил меня сражаться, используя один или два катара – коротких меча с рукояткой, надеваемой на руку и закрывающей все предплечье до локтя. Удар катара был колющий, рука оставалась прямая, кисть не сгибалась. Такой удар пробивал любую кольчугу. Еще я учился бросать нож, копьё, дротики и остро отточенные железные кольца. Самым интересным было в темноте стрелять из лука и бросать нож на звук, так, чтобы попадать врагу в горло, вслушиваясь, откуда раздается дыхание. За полтора года я научился всем приёмам, которые показал мне Сингх, а их было немало! Я всё чаще побеждал Сингха – на моей стороне была молодость, быстрота и сила, он мог противопоставить только опыт.

В молодости Сингх был телохранителем индийского раджи княжества Дхундхар. Он в совершенстве владел всеми приемами боя и с оружием, и без оружия, знал секреты приготовления ядов из корней растений, рассказывал мне о змеях и животных, живущих в Индии. Я слушал его, затаив дыхание. Моё воображение рисовало далёкую жаркую Индию, огромные деревья, слонов, тигров, пантер, золотые дворцы раджей. Особенно мне запомнились слова о пути воина:

– Страх делает нас послушными, лишает решимости сопротивляться, – говорил мне Сингх. – Чтобы страх не мог управлять тобой, представь, что ты уже мёртв. Тебе уже нечего бояться. И дальше подумай, как дорого враги заплатили за твою жизнь, и что ещё ты сможешь сделать, чтобы они заплатили еще больше. Ты научился убивать врагов разными способами. Но лучше всего, когда твои враги сами убивают друг друга и даже не догадываются о том, что это твои козни.

Даже если ты сам уже погиб, а твои враги продолжают уничтожать друг друга и после твоей смерти, – ты победил. Не бойся умереть – мы все когда-то умрем. Важно, как ты проживешь свою жизнь, что скажет о тебе твой народ, будут ли тебя помнить. Иногда, всего одна жизнь, отданная в бою, может принести победу целому народу, – говорил мудрый Сингх.

Еще я запомнил, что Сингх говорил о дружбе:

– Андрон, запомни, будь ты хоть самый сильный батыр, ты ничто, если у тебя нет друзей! Дурак будет стремиться победить всех врагов и погибнет, умный превратит врагов в друзей и станет стократ сильнее! Доброта и щедрость сделают людей вокруг тебя твоими друзьями, злоба и заносчивость наоборот превратят людей в твоих врагов.

Однажды купцы привезли на базар и показывали за деньги настоящего тигра. Тигр был прикован к дереву толстой цепью. Купцы поили его сон-травой, отчего тигр постоянно спал. Сингх повел меня на базар посмотреть тигра.

– Смотри, Андрон, это самый сильный зверь, созданный богом Кришной. От его рыка дрожат даже слоны, а люди теряют рассудок от страха. Если ты научишься рычать, как этот тигр, – ты сможешь вселять ужас в сердца врагов и побеждать их, даже не вступив с ними в сражение.

– А как он рычит? Я смогу это услышать?

– Слушай, сейчас я зарычу, как тигр, охраняющий свою территорию, а этот тигр мне ответит.

Сингх отошел в сторону и издал слабый, как будто издалека, рык. В то же мгновение тигр вскочил на ноги и посмотрел в сторону Сингха. Его глаза смотрели мимо Сингха, искали и не находили противника. Хвост тигра ходил из стороны в сторону. Внезапно он открыл пасть, обнажив четыре белых клыка длиной с мой палец, и издал такой рёв, от которого у меня волосы на голове встали дыбом, а ноги как будто приросли к земле.

От этого рёва, проникшего в самые дальние дворы Сарая, со всех сторон раздались крики ослов, мычание коров, рев верблюдов, лай собак. Все животные в городе пришли в ужас, впервые услышав голос владыки джунглей.

С этого дня я учился повторять рёв тигра и через несколько недель уже мог вызвать панику в проходящем мимо стаде коров или верблюдов. Получалось очень похоже на тигра, но не так громко.

Еще один секрет Сингх показал мне однажды вечером. Он сидел возле стены и как будто спал. Вдруг я услышал незнакомый голос, который приказывал мне подойти к Сингху. Я подошел к нему, но не увидел никого, кто мог бы разговаривать. Увидев мое глупое лицо, Сингх рассмеялся и показал мне, как можно разговаривать, не раскрывая рта, как изменять голос.

– Всё, что может испугать твоего врага, привести его в замешательство, может быть использовано тобой, чтобы его победить, – говорил Сингх. – Пусть враг считает тебя колдуном, шайтаном, ифритом – кем угодно, лишь бы боялся тебя. Если враг тебя боится – это уже половина победы.

Мне было пятнадцать лет, когда зимой Сингх заболел и начал кашлять кровью. Лечение не помогало. Наступила весна, а Сингху становилось все хуже. В один из дней, когда никого в кузнице не было, Сингх позвал меня в дальний угол кузницы. Показав на место возле стены, он приказал копать. Я начал копать и скоро выкопал длинный сверток, завернутый в шкуру козленка. Открыв его, я увидел там то, о чём не мог и мечтать – два катара и булатный меч с рукояткой из слоновой кости, с золотым рисунком по клинку. Ножны были из дерева, обшитые кожей. Навершие меча и все металлические части ножен были отлиты из бронзы, покрыты золотом и украшены изображениями диковинных зверей, всадников, птиц.

– Это мой подарок тебе, Андрон. За такой меч дадут табун скакунов, но ты не отдавай его никому, потому что этот меч будет тебе другом и не раз спасет тебе жизнь.

– Но я же раб, я не могу ничего иметь. Разве не так?

– Посмотри, что еще лежит в шкуре.

Я пошарил в шкуре и обнаружил тугой кошель. Сингх взял его из моих рук и высыпал содержимое на шкуру. Несколько сотен серебряных дирхемов заблестели в тусклом свете.

– Возьми эти деньги. Пойди на базар и купи себе богатую одежду и двух хороших коней. Покупай кобыл – они не выдадут себя ржанием, если рядом будет жеребец. Свою старую одежду оставь на берегу реки, там, где сильное течение и большая глубина. Если тебя будут искать, то найдут одежду и подумают, что ты утонул. Матери ничего не говори, пусть думает, что тебя нет. Когда настанет время, я скажу ей, что ты жив и добрался до Руси. Ты помнишь город, где ты жил? Сможешь добраться, не зная дороги?

Смутные воспоминания о далёкой жизни в Москве все еще были живы в моей голове. Я неуверенно кивнул.

– Ехать нужно вдоль реки Итиль на север на Казань. На прямой дороге в Московию тебя могут искать. По дороге будут заставы. Говори, что ты Ибрагим, сын мурзы, едешь в Казань по делу.