Пес-1. Приметы бойца

– С чего вы взяли!.. – Дернулся Константин Валерианович.

Он очень не любил, когда кто-то пытался зайцем проехаться на его строго охраняемой доброте.

Ветер задрал полу халата старухи, Крестелевский заметил штопку на обеих коленках ее рейтузов и ему стало стыдно за свою несдержанность…

– А Саша, я вижу, вас узнал… Это ваши ребята летом покалечили солдат?

– Какая разница, кто проучил негодяев.

Лидия Ивановна продолжала упорно наблюдать за выражением лица странного незнакомца… Крестелевский не отвел глаза.

– Вы же богатый. Берите Сашу. Сделайте божеское дело. Не прогадаете…

Новый год усыновленный Крестелевским мальчик со шрамом встречал в его холостяцкой квартире вместе с личной воспитательницей и ее двумя дочерьми– подростками. Называл Константин Валерианович мальчика солидно: Александр Константинович. Саша называл приемного отца – Папа. Фамилия у Саши осталась своя, детдомовская – Беловежский.

Крестелевский собирался праздновать Новый Год на даче у Приказчикова, только что вынужденно вышедшего в отставку генерала из МВД. У него должны были собраться особенно близкие друзья-ветераны правоохранительных органов, с женами. Предстояло познакомиться с молодым полковником Черепыхиным Михаилом Самуиловичем, преемником Приказчикова. Менялся начальник, но не прерывались узы дружбы и взаимовыручки. Прикрытие бизнеса Крестелевского в лице еще молодого полковника имело даже свои преимущества. Свежее мышление, большая активность по причине еще не обеспеченного будущего, все это было на руку Константин Валериановичу. Неожиданностей не предвиделось. Заказан был цыганский квартет, гуляй – не хочу. Но вернулся Константин Валерианович из гостей что-то рановато. Еще не было и десяти часов.

Себе Крестелевский приказал считать, что причиной столь раннего ухода из дома Приказчикова, было желание встретить Наступающий год в кругу своей семьи. Да, да! Только та! С появлением маленького Саши у него тоже образовалась своя семья, усеченная, без женщины, но семья! Домашние новогодние праздники отныне следовало проводить дома, а не шляться по чужим людям.

Вставив ключ в замок, Константин Валерианович прижался ухом к дверям. Воспитательница Саши, Ирина Васильевна, играла на рояле Собачий вальс. Дурашливо отплясывая, дети громко топали и хохотали до поросячьего визга. Он рад был возвращению в семью, но спокойствия на душе не было.

– Что стряслось, – забеспокоилась молодая кухарка Ксения, принимая в прихожей шубу Крестелевского… – Константин Валерианович, да на вас лица нет… Опять сердце? Давайте-ка прилягте на диванчик. Я вам шиповничка заварю… Давленьице померяю…

Дети неожиданным появлением Крестелевского скорее были удивлены, чем обрадованы. Нет, улыбки их не погасли, но дурачиться ребятишки перестали. Ирина Васильевна и девочки, выстроившись в линеечку, дежурно улыбались, наблюдая, как Саша, Александр Константинович, с разбега повис на шее приемного отца, мешая снимать вязаную безрукавку.

– Па, Марат Ерофеевич приходил. Просил завтра с утра позвонить и передал поздравления. А мне дал водяной пистолет. Мне так нравится…

Крестелевский несколько смущенно поеживался. Он еще не привык к "телячьим" нежностям ласкового ребенка. Веселье вернулось к детям, когда была вскрыта большая коробка дорогих игрушек, принесенная хозяином. Крестелевский, вняв настояниям Ксюши, полежал немного в кабинете на диване. Полистал газеты. Потом послонялся по квартире. Устроился в кресле в углу просторной гостиной, под роскошным кустом "чайной" розы, как-то подаренной Ксенией ему, холостяку, в день рождения… "Для уюта".

Сидит Константин Валерианович, закинув ногу на ногу, смотрит как дети в спешке обряжают почти трехметровую голубую елку… Смотрит и пытается поймать в себе чувство довольства семейного мужика. Он не плохо исполнил в этой гребаной жизни долг мужчины. Все у него есть, вот теперь даже наследник появился. Заботливый, старательный мальчишка. Есть Все… Нет праздничного настроения…

Очень хотелось Крестелевскому благодушия в эти минуты. Хотелось думать о лучшем в натуре приемного сына, воображать его будущее, фундамент которого он уже заложил… Не получалось. Надоедливо трезвая мысль навязчиво ковырялась в том немногом, что казалось ему нежелательным в характере будущего наследника. Что не удосужился дать мальчишке Всевышний, удастся ли дать ему, Крестелевскому Константину Валериановичу? ОН горбом заработал право собственными руками слепить из сына толкового дельца. Слепить Новую Судьбу по своему образу и подобию. Удастся ли исправить несправедливость, допущенную Вседержителем по своему недосмотру?

Пытался представить Крестелевский кто же родил Сашку. Наследственность мальчишки была смутной. Кто отец, кто – мать, установить так и не удалось. Единственное что установили адвокаты с достаточной достоверностью, – Сашку нашли в Марьиной Роще, в контейнере для мусора. Восьмимесячный, он умирал от холода и голода в картонке из-под стирального порошка.

В его годы Крестелевский бойко торговал коллекционными марками. Имел в подвальном сарайчике тайничек, где хранил от посягательств матери две почти полные копилки, – большие жестяные банки из-под канадского кедрового масла. Одну с бумажками, другую с монетами. Он не трогал свои сбережения, даже когда дома не было денег на хлеб. У Сашки же деньги в карманах не залеживались. Что значит нищета. Заимел – проел. Хотя дома еды было "от пуза".

В первые дни пребывания в его доме приемыш, почему-то, не столько напоминал ему человеческого детеныша только немного подросшего, оживленного щенка. Щенка, потерявшего хозяина, и в поисках снующего в толпе жизни меж ног прохожих. И в то же время, Александр Константинович не выглядел беспомощным и забитым. Паренек уже кое-что знал из науки о выживании и заглядывал в глаза проходящих мимо не потому, что хотел всего лишь чем-то с голодухи поживиться… Этот расторопный щенок получил от природы здоровое, хорошо развитое чувство доверия к человеку, которое одно порождает родственные отношения. Безродный оголец интуитивно искал родственных отношений, если не родственную душу. И правильно это делал. Мальчишка активно, как умел, но активно искал того к кому будет обречен всем своим существом испытывать благодатное чувство преданности. Подрастающая псина искала доброго хозяина и глаза его заранее излучали аванс доверия. А это уже талант, бесценный талант, выдающий готовность из благодарности подвергнуться дрессировке.

Вот только выберет ли воспитанник " своим Хозяином" именно его, Крестелевского? Простодушие приблудных бедолаг в условиях реальной жизни иссякает быстро… Не стал бы в своем усердии приемный щенок прихлебателем того, кто погрознее на вид и этой грозностью больше похож на хозяина с точки зрения безродного приемыша. Ведь руководствовался малец не самостоятельным здравым смыслом, но полузвериным стадным чутьем.

К сожалению, Саша был закомплексован на примитивной "честности". Эту извращенную, мелочную честность плебея, привил ему приютский детский контингент, в купе с педагогическим коллективом. Прямо-таки вбил в башку как лишнюю заклепку. Да, ему внушили священный трепет перед Законом, который олицетворяет каждый, кто старше его, а значит сильнее его. Но никто не объяснил, что Закон этот, что любой Закон те кто сильнее вертят как хотят себе на выгоду. Вот как объяснить дурашке эту житейскую механику манипулирования Сильными поведения Слабых…

Забавно… Порвав, штаны, лазая на дворовый тополь, Александр Константинович тут же бежал доложить о своей провинности Ирине Васильевне или Ксении, кто был дома. С тупой покорностью выслушивал он неизменную нотацию на тему об аккуратности. А про себя думал, счетовод сопливый, вот и еще можно записать на свой счет очки в извечной игре детей со взрослыми в послушание, оборачивающееся в итоге ласковой похвалой. И найденную на улице монету Александр Константинович немедленно нес домой. Нес, заранее зная, что монету позволят ему оставить себе. На мороженое. Да еще добавят на вторую порцию, – "за честность". Забавно…

В тоже время, когда, в порядке пробы сил, во дворе на него напали пятеро пацанов и произошло нешуточное побоище, об этом бедовый Александр Константинович не проговорился даже отцу. А ведь заводиле своры кирпичом, прицельным, жестоким ударом Саша сломал нос, да еще, в ярости, едва не задушил… Вот еще и с тормозами у сорванца не лады.

"Бедное дитя природы"… – Вздохнул Крестелевский. Сколько раз наблюдал он в своей жизни как естественно детдомовцы, не помнящие ни роду не племени, прибивалось к бандам. Эти изгои Отечественной войны становилось в разборках самым преданным, ударным зомби Главаря.

Крестелевский посмотрел на сверкающие золотом роскошные иконы Строгановского письма, повешены в красном углу богобоязненной Ксюшей, главным декоратором холостяцкого дома. Посмотрел и спохватился. "Зарвался ты, дорогой Константин Валерианович. Осторожнее надо обращаться с суевериями. Богов, привыкших к абсолютному почитанию смертных, лучше не тревожить".

Пытаясь оправдаться за свою бесцеремонность в обращении с "боженькой", Крестелевский, мысленно обращаясь к загадочному Всевышнему, на этот раз решил немного слукавить и повинился. " Плохому я сына не научу. Сашок должен иметь одинаково четкое представление о темных и светлых сторонах русского непредсказуемого бизнеса. Мой сын должен любить риск и уметь рисковать… Уметь идти напролом и в то же время оставаться человеком, уважающем себя и чужие коммерческие интересы. Только так. Христопродавцем он никогда не будет. Уж я за этим прослежу. "…

Позвонил директор ГУМА – Чумакин Альберт Федотович. Не ожидал, что застанет. Звонок протокольный, директор просто отметился, но приятно выслушать елейные пожелания счастья и удачи в Новом Году даже от прохвоста… А настроение так и не поднялось.

Крестелевский прошел на кухню. Ксюша разрумянилась возле плиты. Невысокая крепенькая хохлушка благоухала имбирем и корицей. Магазинных тортов она не признавала. Ее свежий, здоровый, совершенно "домашний" пот придавал заморским пряностям особую притягательность. Константин Валерианович крепко хлопнул Ксюшу по заднице. Кухарка благодарно засмеялась.

– Ксюша, ты это, сходи-ка на неделе в Елоховский собор. Крестить будем Сашку.

– Наконец-то! А я все боялась к вам с этим подступиться. Слава тебе, господи! Может, дома покрестить, большой все-таки Саша? Батюшка знает вас. Он все сделает как надо по Закону.

– Это, Ксения, твои заботы. Сегодня заночуешь у меня… Утром дам тебе тысячу рублей, пожертвуй попу.

Ксения немного смутилась, но возражать не стала.

– Можно я позвоню из вашего кабинета домой? – Пряча глаза, робко спросила кухарка. – Надо бы предупредить Васю, чтобы не ждали… Скажу гости понаехали…

– Заодно постели нам в кабинете.

В одиннадцать часов Сашок усадил девчонок на лучшие места, поближе к торту. Придвинул к ним огромную хрустальную вазу с разноцветьем самых лучших конфет, открыл бутылочки с пепси-колой и только после этого сам пристроился с краю детской половины праздничного стола..

К сожалению, в реальной жизни, от иного таланта не столько пользы, сколько заботы… Вот как Сашка обращается с девчонками? При первом знакомстве эти глупые мартышки ходили перед ним на цыпочках, вертелись как на иголках. Смех да и только! Эти, по-городскому, рано заневестившиеся пацанки во всю пускали в ход глазки и прочие обезьяньи ужимки обольщения. А Сашка, добрая душа, тут же растаял и повел себя как лопух.

– Константин Валерианович, без двадцати… Пора открывать шампанское, а то не успеем проводить Старый Год. – Напомнила воспитательница, поджав ярко накрашенные губки, похожие на куриную гузку.

" И за что я тебя терплю через силу? – подумал Константин Валерианович об Ирине Васильевне, откупоривая Новосветский Брют. – А ведь за "порядочность" и не терплю. За нахальную "порядочность", что торчит в ее чопорности как шило из мешка. Ты не оставляешь мне никаких надежд притерпеться даже ради блага неотесанного сына.… – Блудливо улыбнулся Константин Валерианович воспитательнице. – Если все порядочные бабы такие зануды, – лучше пойти и утопиться в ванне"…

Крестелевский отодвинул коньячную рюмку, налил себе водки в фужер и залпом опрокинул ее себе в горло. Только так! Водяра еще не скатилась куда ей следует скатиться, а из нутра уже приветливо полыхнуло адское пламя настоящего наслаждения… Только так! Константин Валерианович придушенно крякнул и сразу повеселел…

Крестелевский все наблюдал и думал, думал и наблюдал, и мозги его, казалось, теперь уютно поскрипывали в такт праздничным, пустяшным мыслям… Дверь в кабинет оставалась открытой, но Крестелевский, занятый закусками и бушующим в желудке, блаженным пожаром, не слышал столь желанный звонок. Он очнулся, когда к нему подбежал разрумянившийся Саша.

– Па! Там тебе звонят, звонят, а ты сидишь себе как кот на именинах…

– Да, я. – Откликнулся разомлевший Константин Валерианович на вздорный голос Приказчикова.

– Ну, ты поимей совесть!! Ты куда пропал, Константин Валерианович?

– Встречаю Новый Год в кругу семьи..

– Ты что это выкобениваешься? Уже час ночи, я звоню, звоню…

– С Новым Годом, товарищ пенсионер!

– Э! Нагрузился… И дела забыл…

Крестелевского как обухом по голове огрели… Он вспомнил о своих неприятностях. Праздник был испорчен окончательно… Крестелевский молчал. Раз генерал позвонил сам, значит исчезновение его важного гостя понято правильно. Меры к устранению возникшего в дружеских отношениях напряжения приняты адекватные. Так что, не надо суетиться. Характер должно выдержать в лучших традициях солидных деловых людей. Генерал должен прочувствовать, что звонок его, означающий извинение за допущенную оплошность, может и не решить созданных им же проблем.

– Я переговорил с полковником. Молодой ишо! Не объезжанный! Не понимат некоторых тонкостей службы. Надо извинить, Костя, полковника, – все это недостатки воспитания. Но, уверяю, теперь Черепыхин будет каждое твое слово воспринимать как Закон. Немного грубовато получилось, но да он парень с головой, советы мои и товарищей принял как должно. С покаянием. Выводы сделает правильные. Все злишься?