ОРГИЯ ЯЗЫЧНИКОВ. Комедия

ЮПИТЕР – Ну, знаешь, это слишком. С Пистонием я давеча пил Альбанин у гея Луция. Мы мирно обсуждали достоинства мальчишки, что в шашки выиграл у Луция Принцепс. Малец одиннадцати лет ну до того похож на Купидона, что я заревновал, не сам ли это мой божок посыльный Купидон решил над нами посмеяться. Кликнул я божка лукавого, поставил рядом с пацаном – ну – копия, не отличишь. Неровен час и перепутаешь, тем более с пьяна. Спровадил от греха подальше Купидона, но до сих пор, признаться не уверен, того ли отослал. Нет, нет с Принцепсом мы в ладу. Он римлянам отец по крови, я по духу. Успокойся, доча. Поди, не с той ноги ты встала нынче, доча, успокойся.

ВЕНЕРА – Я вообще не спала, отче. Не вздремнула ни минуты. Как тут уснешь, когда всю ночь пред алтарем моим рыдала Калилепа. Пистоний снова отказался исполнять докучливый Принцепсу долг супруга. И требовала: накажи Принцепса, а не накажешь, отрекусь и в храм твой больше ни ногой.,

ЮПИТЕР – Ну, слезы женщины от слишком крепкого здоровья. Кровь загустела – на? сердце томленье, поплакала – разбавила и вновь сияет как новый золотой. Не удалось ей отравить Принцепса, вот и плачет.

КУПИДОН – Вот слово тонкого ценителя прелестных слабостей девиц.

ЮПИТЕР – Ну где ты пропадал? Дала кабатчица портвея?

КУПИДОН – Дала центуриону, может быть и Аполлону, а мне пришлось купить на собственные пойла. Остался я без шоколадки.

Купидон разливает, предлагает и Венере, она морщится.

ВЕНЕРА – Прочь с глаз долой, шкодливый сводник. У весталок хоть раз еще замечу – уши надеру.

КУПИДОН –Юпитер, а что сестра мне запрещает пронзать стрелой любви сердца изменников супружеского ложа. Супруги трахаются без любви, из чувства долга, а чувства настоящие кипят у них на стороне. Чем хуже их побочная любовь, чем лучше пресный секс из чувства долга?

ЮПИТЕР – Ишь, заговорил, пострел. Ты мал еще судить о качестве любви. Кто старше, тот и прав. Ступай, и делай, что сестра прикажет. Вот как проклюнутся усишки на губе, тогда и спрашивай. На всех, кто второпях сношается в кустах, священных стрел не хватит.

КУПИДОН – У, жестокосердная старуха.

ВЕНЕРА – Ступай, ступай, щенок.

КУПИДОН – Узнать бы из какой брони ты сделана, не пожалел бы стрел. Пусть страсть любовная тебя когда-нибудь заманит да иссушит. Глядишь, и подобрела бы к божкам меньшим.

ВЕНЕРА – Ты стал доверчив, старичок. Утратил нюх на императора коварство. Он из себя кумира сотворил, Богов низвергает, а ты пьешь Альбанин с поборником греха. Терзая ревностью императрицу – еще беспутнее тиранит он Венеру.

ЮПИТЕР – Не бери в голову. Кровь загустела в жилах Калилепы. И взбеленилась. Не травила бы Принцепса – не было бы поношенья. Ну что за мода, чуть заревновала баба, тут же – к ведьме за отравой.

ВЕНЕРА – Ох, ты дошутишься, отец Богов. С наложником Лизарием Пистоний бражничал всю ночь и угрожал настойчивой супруге в монастырь законопатить, коль будет досаждать Принцепсу своей супружеской любовью, обезумевшей от Красоты.

ЮПИТЕР – Ну это их проблемы. Не встревай. Натешатся соперничеством и уймутся. А дурой ты окажешься, дружок.

ВЕНЕРА – Ну, не скажи… А поутру с мечом ворвалась Калилепа в покои императора, желая разрубить преступные объятья поборников Греха. Меч занесла над ними Калилепа… Но к счастью, любовники так сладко почивали, что дрогнула разящая рука… Увы, плохая ученица Калилепа. В ней женщины осталось больше, чем может удержать такая Красота. Забыла все мои уроки совершенства, невозмутимость Красоты предала, мечом ударила со зла мою стату?ю Калилепа, и мрамор окропил ее кровавыми слезами. За что, воскликнула изящная моя скульптура! За нерадивость Богини Красоты, что не уняла бунт Любви.

ЮПИТЕР – Знать недостаточно вооружила Красота твою наперсницу. Слаба твоя Любовь супротив вожделенья. Вагина опозорила возвышенные чувства, которых ты дала с избытком Калилепе, забыв, что баба она больше, чем твоя двойница.

ВЕНЕРА – Я пожалела в эту ночь, зря выбрала своим живым фантомом чувственную слишком девку.

ЮПИТЕР – Да поздно, сан императрицы не отнимешь. Куда ж смотрела ты, когда решила свести с Принцепсом счеты за поношение возвышенных понятий о Любви твоей.

ВЕНЕРА – Да, промахнулась. Извини.

ЮПИТЕР – Грех мужеложества не пошатнуть Любви Бесплотной. Оставь в покое извращенцев. Подумай о себе. Терпение Принцепса далеко не беспредельно. Смирись с бессилием твоих даров квиритам, что демонстрирует не умно Калилепа.

ВЕНЕРА – Я поняла, прости. Любовь и Красота должны быть с кулаками.

ЮПИТЕР – Ну, наконец, дошло и до тебя. Уж сколько говорю, мужскую красоту третировать не надо. Давно пора бы к женской приравнять. Дай мужикам достойный образец для подражанья, как женщинам дала. Пусть АПОЛЛОН и станет образцом для мужиков.

ВЕНЕРА – Ни за что! И я, и Красота неразделимы. Или я, или Аполлон. Да этот блудодей священные чертоги возвышенной Любви немедленно в конюшню превратит. И вместо нежных звуков цитры там будет раздаваться ржание коней и кобылиц. Зачем тогда воще ты выдумал Любовь и Красоту бесплотными, как сам?

ЮПИТЕР – Напрасно, доча привередничаешь. Я утвердил бы императора всемирным идеалом мужской Любви и Красоты, и распря ваша кончилась бы.

ВЕНЕРА – Ни за что! Какой из педераста образец? Грех и Любовь непримиримы. Как вожделение с душой непримиримы.

КУПИДОН влетает чудесно преображенным – А почему бы не меня. Я ослепительно прекрасен, как прекрасна юность. Красота и Любовь без мухлюжа бывают только в юности. Полюбуйтесь, строен, гибок, свеж как абрикос, созревший, но не сорванный еще глумливою рукою вожделенья. Я пользуюсь у женщин бешеным успехом. Лучник – безупречный. Одной стелы хватило и Аполлон у ног Клотильды. А как она расчувствовалась. Теперь до осени портвей бесплатно будет наливать по целой амфоре.

АПОЛЛОН выходит, любуясь отражением в большом карманном зеркале. Припудривает нос, подкручивает чапаевский ус. Купидона не замечает.

АПОЛЛОН самовлюбленно – Ну если не меня и не Принцепса, назначь нетленным образцом мужицкой красоты козлобородого Сатира. А можно Мордоворота Марса, страшилу Геркулеса, Непросыхающего Вакха, наконец.

Замечает Купидона, хватает за ухо волочет за кулисы. С зеркалом не расстается весь спектакль.

АПОЛЛОН – – Ах, сводник! Говорил же, не искушай Клотильду солдатней! И лук, и стрелы о башку твою переломаю, сопляк!

ЮПИТЕР – Ну, это слишком, ребята. Говорю же, смирись, доча. Мы будем царствовать пока жива фантазия квиритов. С нас не убудет, какой бы глупости властителя ни уступила ты. И Калилепу отпусти на волю. Ей тридцать скоро, а все еще девица, все пребывает в возвышенном бреду о распрекрасном Принце. Дай с девственностью залежалой ей расстаться.

АПОЛЛОН хохочет – Да там все поросло чертополохам, ну кто позарится на царственный бурьян. Жених ее заветный – власть, и краше для нее нет мужика на свете.

ВЕНЕРА – О, павиан, зря слез ты с баобаба. Тоскует обезьяна, вернись, утешь и больше не слезай.

ЮПИТЕР колышется от доброго смеха. – Аполлон, уймись, счет один-ноль, на пьедестале твоя остроумная сестра.

АПОЛЛОН – На этот раз ты прав.

ЮПИТЕР – Давайте ближе к делу. Доча, ты требуешь свое возвышенное от имени виртуальной вечности, Принцепс свое земное желает получить от имени своего времени. У него за спиной империя, мильоны жаждущих хлеба и зрелищ, секса и любви попроще, без закидонов. А за тобой? Кто за тобой, голубушка? Я, дурила Аполлон, да несколько старушек нимф, дреад – и все. Жена моя и то с тобой в разладе.

ВЕНЕРА – Забыл, что за меня – самое прекрасное в Мире, – неподкупная Душа! Душа! Бессонная печальница квиритов. Не власть Принцепса, душа квиритов опора государства. Не для того нас вознесли на небеса, чтоб снова опустить в угоду деспоту земному.

ЮПИТЕР – Нет, Душа, конечно сила, но чем она поможет, когда вот-вот империя развалится под натиском вандалов? Принцепс еще не знает, как близок и ужасен крах заевшегося Рима. Так чем душа язычнику поможет? Чем? Бесстрашным в нереальности своей Советом?