Миллион для гения

– С вами? – Леонидов не понял, но переспрашивать не стал. Они какое-то время говорили, потом друг спросил: – Как теперь тебя называть, Леонидов? Господин Леон? – и засмеялся.

– Да, хоть Леонардо, называй. Можешь Васей, можешь Петей, Майклом – кем угодно, значения не имеет! – проворчал он.

– Это ты напрасно! – воскликнул друг: – Тебя классно отпиарили, держись этого курса. Теперь ты, как разведчик, будешь лежать на операционном столе под наркозом, да, хоть при родах, не имеешь права вспоминать свое настоящее имя.

– А, было ли оно когда-нибудь, имя это? – мрачно пошутил Леонидов. Но друг шутки не понял: – Вот это правильно! Не было этого имени! Вот это по-нашему!

– Тебя-то как теперь называют? – спросил Леонидов. Тот ответил:

– Я, старик, не публичная личность, остался тем же, кем и был. Все по-прежнему, – и, посмотрев на него, сказал: – А ведь ты, Леонидов,… прости Леон, должен мне кучу денег.

– Серьезно? – удивился он.

– Ты знаешь, что я подумал? Помнишь тот случай несколько месяцев назад, – продолжал друг. – Если бы я тогда дал тебе эти несчастные деньги, эти гнилые, порочные деньги, сейчас бы ты не стоял в этом замечательном зале, и мы не разговаривали бы с тобой.

Леонидов уставился на него и не нашелся, что ответить.

– Да-да, – убедительно продолжал друг, – если бы ты просто взял тогда в долг и все это промотал, потом снова взял и так далее, у тебя не появился бы азарт, вкус к жизни, к борьбе! На это я и рассчитывал! Я ждал, когда ты начнешь бороться, это и был мой гениальный план! Я тебе тогда «конкретно» помог. Как видишь, у меня получилось!.. У нас! – поправился он и добавил: – Так что, с тебя причитается!

Друг говорил на полном серьезе, он не шутил, был уверен в правоте своих слов! Он был в этом убежден!

– Сколько? – пошутил Леонидов.

– Не сейчас, – серьезно ответил тот.

– Не хочу быть обязанным, – настаивал Леонидов.

– Потом, потом, сочтемся. Я подожду, не к спеху, – ответил друг и воскликнул, глядя куда-то вдаль. – Посмотри, какие люди!

Теперь Леонидов смотрел на какого-то человека, пытаясь его вспомнить.

– Художник! Это же его старый друг, Художник! Как он мог не узнать его сразу?

Они протиснулись сквозь толпу, поздоровались, обнялись.

– Ну, как твоя Луна? – спросил Леонидов.

– Сияет в ночи! – ответил тот. – Закончил, теперь могу выполнить твою просьбу.

– Какую просьбу? – спросил он, делая вид, что не помнит.

– Ну, как же, твои обложки! Пора рисовать, пора творить! Буду рад поставить твою фамилию рядом с моей. Представляешь? На обороте титульной страницы крупно: – «Иллюстрации к книге выполнены известным господином Художником»! – воскликнул он, – моя фамилия,… а потом и твоя… тоже!.. Ну, или наоборот, – покраснел он и поправился: – Как когда-то, помнишь в театральной программке – режиссер ты, художник – я.

– А как же твой Сатурн? – воскликнул Леонидов, – Сатурн домазал?

– Сатурн подождет! – воскликнул Художник, – сначала твои дела! Мы же одна компания, какой может быть Сатурн, сначала книги. Ты просто обязан отдать мне заказ на эти обложки, ты должен…

– Должен? – снова прозвучало в голове.

Алка…, вернее Эллен, с мужем подошли к их компании.

– Господин, Леон! – воскликнула она, – я выполнила твою просьбу! – гордо заявила она.

– Какую просьбу? – не понял он.

– Ну, Леон… Идов! Не придуривайся! Ты же хотел печататься в нашем издательстве! Мой папочка прочитал твои книги, ну…, то есть, просмотрел…, пролистал… короче, мы согласны!

– Без понтов! – подтвердил папочка, и добавил: – С твоим издателем все порешаю, разберусь сам, короче, можем работать, в легкую.

Алка посмотрела на мужа и перевела: – Все юридические тонкости мой муж берет на себя.

– Не твоя печаль, – добавил папочка.

– Ну да,… ну,… это самое я и говорю, – сказала Алка, – подписывайте договор и вперед! Вперед? – посмотрела она на мужа.

– В легкую, – повторил папочка, поправил пиджак на широких плечах и осклабился.

– Я подумаю, – произнес Леонидов.

– Подумаю? – удивился папочка.

– Леонидов,… прости, Леончик! – поправилась Эллен. – Ты же сам нас просил? В конце концов, ты обещал! Теперь ты просто должен! Ты наш!

– Должен, – снова мелькнуло в голове, – когда он оказался всем должен?

– Он хотел сказать, что не отказывается, – возникла Гелла, теперь она всегда появлялась в нужное время, – просто Леон пока не готов к резким движениям, – мягко и мудро продолжала она. – Завтра поговорим. Мы ни от чего не отказываемся. Завтра, хорошо? Да, Леон? Да?

Он стоял и смотрел на этих людей – на друга-бизнесмена и Художника, на Алку. Ему было очень приятно встретить старых друзей в этом доме. Друзей, которые ради него были готовы на все. А иначе и быть не могло! Ведь это была одна компания, все, как прежде…

– Ты кто такой? – внезапно услышал он резкий утробный голос за спиной. От неожиданности он застыл на месте, потом повернулся. Перед ним стояла сама Маммонна и своим коротким толстым пальчиком тыкала в него.

– Это Леон! Леон Идов! – быстро затараторила Эллен. – Я не успела вам его представить! Это тот самый Идов, писатель…

– Я не тебя спрашиваю, Эллка.

Маммонна не удостоила ее взглядом, уставившись на него. В этих глазах застыл дьявольский блеск, который выдавал удовольствие от встречи. Блеск глаз голодного человека, или не человека вовсе, который, не насытившись огромным куском торта, теперь желал чего-то еще, чего-то посолонее. Она пожирала его глазами, проникая в голову, в сознание, в самую душу. На мгновение Леонидов почувствовал себя жертвой перед хищником. Почувствовал себя раздетым, совершенно голым, беззащитным, он стоял, как школьник в гимназии, ожидая наказания. Правда, пока не знал, за что.

– Я тебя спрашиваю, ты кто такой? Леон… Идов. Ну, кто ты такой? Почему не идешь ко мне? Не «проставляешься»? Ты кем себя возомнил?

Люди вокруг притихли, с замиранием сердца наблюдая за этой сценой. Они привыкли к дурачествам своей Маммоннки, по-видимому, она имела на это право, поэтому с уважением, трусливо смотрели, ощущая себя на месте этого Леона – тигра, который оказался в клетке.

– Не жрет мой торт?! – продолжала она. – Не идет знакомиться! Никакого уважения! Дать ему торта! Принести моего торта! Быстро! – прокричала она.

Прямо у носа Леонидова оказалось блюдо, на которое плюхнулся огромный кусок торта, соскочивший с лопаты. Леонидов молча стоял, держа его в руках.

– Ну, Леон Идов, ты кто такой? И чего ты можешь в этой жизни? Псссатель.

– Скажи ей что-нибудь, – зашептала на ухо Алка. – Давай, чего ты молчишь? Ну, скажи что-нибудь! Ты должен ей понравиться!