Миллион для гения

– Леонидов! Смотри! Это же твой чертов человек! Ты узнаешь его? – закричала на всю улицу Галя… Нет, Гелла… Нет, ГАЛЯ! Его Галя! А люди, оборачиваясь на них, тоже глядели на огромную афишу в самом конце улицы и видели этого человека! Сейчас он войдет в воду, сейчас его босые ноги прикоснутся к волнам, и он растворится, будет таять в океане, где только прозрачная голубая вода и дельфины, играющие на самой поверхности…

– Стоп, что это?! – они подъехали близко, едва не коснувшись колесами пляжа и прозрачных волн. Наверху огромной афиши сидел какой-то человек и корчил невероятные гримасы! Нет, их было двое! Два человека! Оба на самом верху отвесной стены! Один с крыльями! Это же Ангел! Их добрый Ангел! Он был здесь! Он не мог сюда не прилететь, а рядом с ним, тоже вставая в немыслимые позы, кривлялся человечек, который был то ли сказочным зверюшкой, тот ли человеком из мультика… Человек-Мультик! Они извивались на верхней раме огромной картины и строили всем дикие рожицы. Неизвестно, видел ли их кто-то еще. Сейчас это было не важно, главным был этот человек! Его человек. Он стоял босиком на песке в шаге от прибрежной волны, а на голове его была черная бандана, которая укрывала от яркого солнца. Человек застыл в оцепенении, в ожидании, лицо его озаряла нечеловеческая улыбка, зубы отливали перламутром, мускулистые сильные руки были подняты кверху, а в них были зажаты… два автомата. Те своими дулами были направлены в разные стороны, готовые разорвать воздух в клочья очередями трассирующих пуль…

Он не писал такого! Он не мог вложить в руки человека, его героя, смертельное оружие! В этом был весь смысл! Человек, вопреки логике и здравому смыслу должен был «раздетым», почти голым, босыми ногами прикоснуться к песку, к океану. Больше не нужно было ничего! Только песок и дельфины на сверкающей волне! Блокбастер! – вспомнил он название жанра и прочитал его на афише! Они изменили его замысел! Изменили «немножко»… «чуть чуть»… Они отправили этого человека убивать!

Галя посмотрела на Леонидова. Гелла взглянула на Леона.

– Пойдем? – тихо спросила Галя, припарковав машину.

– Нет, не пойду, не могу, не сейчас, – ответил Леонидов.

– Пойдем, – уже громче повторила Гелла…

– Да-да, пойдем, – ответил Леон, – конечно, пойдем. Пойдем…

А два человечка – Ангел и Мультик все скакали, как сумасшедшие, извиваясь в танце дикарей…

40

Алка позвонила неожиданно – Алка… Алла… Аллочка. Он посмотрел на календарь – еще не прошло двадцати лет. Не прошло и года с тех пор, как они назначили следующую встречу – «через двадцать лет и ни днем позже».

– Через двадцать? – удивилась Алка. – А сколько тогда мне будет? – и, подумав, возмутилась, – Леонидов, ты с ума сошел? Ты обезумел? Сегодня у меня небольшая тусовочка, приезжай! Ты должен быть обязательно!.. Леонидов, ты меня слышишь?

Телефон вел себя прилично, он больше не издавал лишних звуков, трепетно передавая каждое слово его старой знакомой, не позволяя никаких вольностей. Это был разумный телефон. Леонидов не стал спрашивать, как она узнала новый номер. Его, пожалуй, теперь знали все…, кроме Петрова, которого он даже не пригласил на премьеру. И правильно сделал.

– Сегодня? – переспросил Леонидов, – сегодня не смогу, много работы, – сказал он, – давай в другой раз, давай через…

Он сидел за столом и писал. После вчерашней премьеры, нескончаемой презентации, встречи со зрителями, чествований и безумия праздничного фейерверка он хотел побыть наедине с собой. Хотел уткнуться в экран компьютера, не замечая никого. Работать. Только работать. В сумасшествии наслаивать друг на друга «символы». Громоздить этажи знаков, запятых и букв, возводить целые небоскребы, которые теперь легко помещались в памяти компьютера, не занимая место рядом. Только они помогали не думать ни о чем…

Галя выхватила у него трубку из рук: – Какое «через»?

Галя теперь всегда была рядом. Эти две женщины поговорили, познакомились. Он подивился, как быстро они нашли общий язык.

– Мой гений просто устал, он обезумел от счастья, до сих пор не может прийти в себя от вчерашней премьеры, – говорила Гелла. – Будем, конечно, будем, Аллочка! Заодно познакомишь со своим мужем, давно хотели увидеться.

Они еще какое-то время говорили, а он пошел собираться. Снова на выход, снова занимать место на привычном Олимпе.

Тусовочка проходила в загородном доме Алки. Они подъехали к особняку и теперь разглядывали огромное строение, которое занимало тысячи квадратных метров на зеленой лужайке у кромки леса, на самом берегу реки.

– Квадратных метров, – подумал Леонидов, – почему говорят квадратных, почему не кубических? Словно все должно находиться в пространстве двух измерений, в плоскости, но этот дом поднимался высоко наверх. Он словно пронзал маленькое облачко, зависшее в небе, и невозможно было сосчитать, сколько в нем этажей. У Гали… у Геллы засветились глаза. О таком можно было только мечтать. Теперь в ее воображении возникало и строилось нечто невообразимое. Уже отделывались верхние этажи шикарного загородного дома, вокруг били фонтаны, причудливые деревья укрывали от надоедливого летнего солнца, в прудах плавали золотые рыбки, а по дорожкам бегали заморские зверушки.

Они вошли в просторный дом, где у дверей их встретила Алла. На ней был потрясающий наряд, на человеке рядом с ней тоже. Они познакомились. Ее муж был достаточно молод и лыс. На нем был белый пиджак и черная рубашка. Галстука не было, мощную шею обвивала золотая цепочка и никаких крестов. Одет он был, как и подобает издателю известного крупного издательства страны. В просторном зале, где уже собрались гости, не было кресел и столов, только широкие стены, фонтанчики, статуэтки, а по краям на маленьких столиках крошечные бутерброды и выпивка. – Здесь и состоится фуршет, – подумал он. Алка воскликнула: – Леон, дружище! Гелла! Рада вас видеть! Пойдемте, покажу вам все!

– Привет, Алла, – выдохнул Леонидов. Они не виделись двадцать лет, но он не ожидал, что встретит такую молодую и красивую женщину. Как будто не было этих двадцати. Время ей пошло на пользу. Вернее, время это прошло мимо нее…

– Какая, Алла! – зашептала она. – Эллен! Запомните и не проговоритесь. Давно уже Эллен!

– Хорошо, Эллен, – согласился он, подумав, что Алка ей шло намного больше.

Алка…, вернее Эллен, провела их по залу, познакомив со своими гостями. Лица многих из них он уже где-то видел, люди были известными, люди были публичными. Галя и Эллен ушли вперед, о чем-то разговаривая, а он немного отстал, обратив внимание на пожилого человека, человечка, пытаясь вспомнить, где он мог его видеть раньше? Старичок тоже смотрел на него, потом подошел и воскликнул: – А ведь мы знакомы! Помните?

– Да-да! Помню, – обрадовался Леонидов.

– Вы прекрасно смотритесь в этом костюме, вам очень к лицу!

Это был тот самый незнакомец из магазина. Из того самого магазина, откуда они с Галей начинали свое восхождение. И старичок тоже был очень рад ему. Они разговаривали как старые знакомые. И вообще, все эти люди в зале тоже были знакомы друг с другом. Они здоровались, обнимались, подходили к ним, жали руки! Господин, Леон! Господин Идов! Все его знали, все хотели с ним поговорить. Обстановка теплого дружеского банкета, вечеринки, где собрались только близкие люди. Добрые друзья!

– Вас уже знакомили с Мадам? – спросил старичок.

– Мадам? – переспросил он. – Нет, я не знаю никакой Мадам.

– О, вы не знаете Мадам? – воскликнул его собеседник. – Сегодня у вас большой день, сегодня вы вступаете в этот Клуб!

– Клуб? – удивился он.

– Да, Клуб, а вы ничего не знаете? – рассмеялся старичок. – Узнаю Эллен! Она любительница сюрпризов!

Старичок не стал развивать эту тему и снова посмотрел на Леонидова. – А вам не кажется, что вы уже давно в Клубе? Помните, я как-то вам рассказывал об этой одежде? Она вам очень идет. Впрочем, как и всем остальным, – почему-то устало пробормотал он себе под нос, потом встрепенулся: – Какие ощущения? Вы себя чувствуете другим человеком? Человеком новой формации, новой касты? Вы способны носить другую одежду, черт возьми?

Леонидов посмеялся и промолчал, глядя на чудаковатого старичка, а тот продолжал:

– Вы не слышали новость дня?

– Нет, – произнес Леонидов.

– Вы не знаете, что нет больше великого художника, великого мастера Медильяне?

– Как нет? – удивился он.

– Его убили, – прошептал старичок.

– Как убили?

Старичок теперь говорил тихо заговорщицким тоном:

– Да-да, убили. Господин Медильяне отказался шить костюмы и платья. Он отказался делать то, что делал всю свою жизнь и начал ваять… шорты и майки. Вот так.

– Зачем? – изумился Леонидов.

Старичок задумался, потом произнес:

– Наверное, ему надоело одевать всю эту толпу. Ведь имеет право человек на старости лет своей длинной жизни хотя бы единственный раз сделать то, что ХОЧЕТ?

Помолчал немного и продолжил:

– Всю свою жизнь он одевал этих господ, они уже не могут жить без его одежды, костюмов, платьев, аксессуаров, и у него родилась гениальная идея! Теперь он будет не одевать этих людей, а… раздевать! Это великолепно! Это гениально!

– Да, здорово! – согласился Леонидов.