Очерки истории Саха: рождение Республики

13 сентября 1921 г. председатель губвоенкомата Э.И. Винерт назначил специальную комиссию[595 - Председатель – Тверской и представители от ревкома, ЧК и Рабкрина (рабоче-крестьянской инспекции)] для составления акта о срыве трудмобилизации. Ознакомившись с её заключением, РВС V армии отменил прежнее распоряжение о мобилизации якутов на прииски[596 - секретным телеграфное сообщение губвоенкому от 22.9.1921]. Благодаря излишней секретности оно не стало достоянием общественности и привело к побегам якутов из мест своего постоянного проживания. В связи с этим на заседании ревкома от 26 ноября[597 - присутствовали П.А. Ойунский, Г.И. Лебедев, А.Г. Козлов, Г.С. Ефимов] приняли постановление, в котором «несознательным и политически невоспитанным» дезертирам предлагалось в период с 1 по 31 декабря добровольно вернуться в свои наслежные, сельские, волостные советы и получить амнистию. Проигнорировавшие предложение лица объявлялись «злостными труддезертирами со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Одной из форм проявления советской власти стали реквизиции у сельских богачей и кулаков. При этом силой изымались не только продукты. Об этом свидетельствует следующее постановление ревкома: «Предоставляется волревкомам право реквизиции зимней одежды и обуви на нужды: в первую очередь, рассыльных и ямщиков междудворной обывательских и почтовых станций, во вторую на нужды волостной милиции и, в-третьих, на нужды наибеднейших членов волревкомов и наслежных ревкомов. Реквизицию производить по особой инструкции в первую голову у бывших купцов и спекулянтов, во вторую, у тоенства с освобождением от реквизиции остального трудового населения». Своим решением ревком фактически санкционировал переходу имущества из рук старых «белых» тойонов, потерявших свою власть, в руки новых «красных» тойонов – советских и партийных работников. О том, что это явление приобрело широкий размах отметил Якутский ревком[598 - председатель М.К. Аммосов, П.А. Ойунский и др. (всего 16 чел.)] на своём заседании 7 июля рассмотрел вопрос реквизиции в г. Якутске и окрестных селах лошадей, которые были проведены «во исполнение боевого приказа центра». На этом же заседании обсуждался вопрос о необходимости принятия срочных мер для прекращения реквизиции лошадей, производимой неизвестными людьми от имени ревкома».

Делегаты II Якутской партийной конференции

Естественно, что последнее заявление являлось образцом лицемерия. Например, 5 декабря 1920 года Якутский губревком в составе председателя Н.Г. Юдина, членов М.К. Аммосова и П.А. Ойунского фактически оправдал действия виновных в бесчинствах над мирным населением председателя Таттинского волостного ревкома К.А. Сокольникова и председателя 1-го Амгинского волревкома М. Дьячковского. Они ограничились лишь устным внушением о «неправильных поступках по должности». К практике конфискаций и экспроприаций, проводимых якутскими властями, относится любопытный эпизод, происшедший в Якутске 30 июня. В этот день в Якутск прибыл из Усть-Маи пароход «Диктатор» [599 - ранее колёсный пароход «Громов»], на борту которого находился отряд охотских анархистов. Партизаны везли экспроприированные ими сотни шкурок песца и 9 ? пудов золота. Естественно, что ревком попытался изъять это имущество, чтобы пополнить свою казну. Однако, командиры отряда Сосунов и Пузырев отказались выполнять это распоряжение. Сотне хорошо вооружённых и мотивированных анархистов Якутск мог противопоставить разложившийся караульный батальон[600 - 250-300 чел. по состоянию на конец 1920 года] и плохо вооружённую милицию. После вмешательства Иркутска конфликт был мирно разрешён, и анархисты со своей добычей отправились вниз по Лене.

Внимание к вопросам национальной политики Советским правительством стало уделяться по мере продвижения РККА на национальные окраины бывшей Российской империи, когда в феврале 1920 года ВЦИК принял постановление об образовании особой комиссии по разработке вопросов федеративного устройства РСФСР[601 - «Установление нормальных отношений между РСФСР и входящими в ее состав автономными советскими республиками и вообще нерусскими национальностями, своевременное удовлетворение их нужд и выработка форм государственных отношений между входящими в РСФСР частями составляют одну из важнейших задач ВЦИКа»]. Осуществление советской национальной политики в Сибири, где имелся «ряд малых национальностей с своеобразной культурой, историей и группировкой классов», было возложено на сформированный при Сибревкоме национальный отдел. В задачу его и подчинённых ему губернских отделов входили проведение в жизнь указаний СНК, ВЦИК и Наркомнаца и принятии мер к поднятию классового самосознания трудящихся масс, массовая агитация за советскую власть, пропаганда идей коммунизма, а также подъём экономическое и культурного уровня.

Важным элементом этой политики считалась культурная революция, одним из идеологов которой был Е. Ярославский. Первоначально внедрение новой системы народного образования в Якутии было возложено на организованный в январе 1920 г. губернский школьный коллектив. Его деятельность определялась «Положением о единой трудовой школе» и «Основными принципами единой трудовой школы», которые содержали в себе идеи доступности обучения, его светском характере и преемственности знания. Первым шагом ГШК стала реформа школьной системы. Согласно ей, все начальные[602 - 1-, 2- и 4-классные] школы и высшие начальные училища были отнесены к школам I ступени, а мужские и женские реальные гимназии – II ступени. Помимо этого, вводилось совместное обучение мальчиков и девочек.

31 марта 1920 года ГШК сформировал комиссию по составлению учебников для школ I ступени на якутском языке, в которую вошли составители первого якутского букваря С.А. Новгородов, Н.Е. Афанасьев и П.А. Слепцов[603 - к составлению учебной хрестоматии привлекли А.Е. Кулаковского, А.И. Софронова (Алампу), Е.М. Егасова, Р.И. Оросина, К.О. Гаврилова, И.Н. Скрябина, В.Д. Давыдову, М.А. Яковлеву и 3–4 учащихся]. Комиссия привлекла к составлению учебной хрестоматии А.Е. Кулаковского, А.И. Софронова, Е.М. Егасова, Р.И. Оросина, К.О. Гаврилова, И.Н. Скрябина, В.Д. Давыдову, М.А. Яковлеву и 3–4 учащихся, и даже добились временного освобождения В.В. Никифорова, участвовавшего в составлении географического описания Якутии.

ГШК руководил учебно-воспитательной и административной работой органов просвещения до августа 1921 года, когда был реорганизован в бюрократический орган – губернский отдел народного образования. Очередным деструктивным шагом ревкома стал роспуск культурно-просветительного общества «Саха аймак» и обвинение его лидеров контрреволюционерами. Естественно, что этот шаг был негативно воспринят якутской национальной интеллигенцией. Финансирование по остаточному принципу и борьба с национальной интеллигенцией привели к сокращению учебных заведений в 1920-21 гг. Так, с 1 октября 1920 г. по 1 апреля 1921 г. число дошкольных учреждений в области сократилось с 3 до 2, а число детей в них с 400 до 90. В 1921 году в Якутии оставалось только 186 школ обеих ступеней[604 - Соответственно, 9032 и 300 учащихся и 239 учителей].

Отношение властей к образованию характеризуют жалобы, поступившие в отдел народного образования Сибревкома от Г.С. Ефимова и Д.И. Титова[605 - 28 июля и 11 августа 1920 г.] на действия Якутского райревкома, который 26 июля 1920 года постановил передать помещения духовной семинарии под казармы караульного батальона. Его решение расстроило «все планы Наробраза по проведению школьной реформы, поскольку 400 учащихся 14 классов трех школ лишились здания с пансионатом на 100 учащихся, столовой, медицинским пунктом, мастерскими, обширным участком с опытными полями и садом возле озера…»

Якутск, здание духовной семинарии (на заднем плане)

Контролировавшие ревкомах большевики и их последователи понимали культурную революцию несколько в ином ключе и начали её с притеснения религии. Сначала под удар революционеров попала православная церковь[606 - Решением Военно-революционного штаба от 9 марта 1920 г. был закрыт Епархиальный совет], у которой конфисковали собственность и стали закрывать храмы[607 - С конца 1920 г. в Якутии началось закрытие церквей и аресты священнослужителей, что постепеннопривело к окончательной ликвидации духовных учреждений]. Вслед за попами[608 - В июле 1920 года все священнослужители были уволены с преподавательских должностей без заштатного содержания] преследованиям подверглись ойууны, представлявшие собой довольно влиятельную прослойку в якутских улусах. Обвинённые коммунистами в шаманизме, язычестве и других грехах они были вынуждены уйти в подполье и совместно с национальной интеллигенцией и тойонами составили влиятельную оппозицию режиму.

Вместо того, чтобы ограничить произвол своих эмиссаров Якутский ревком постоянно усиливал борьбу с тойонами и кулаками. Важным шагом в этом направлении было постановление от 8 сентября, лишившее их избирательных прав[609 - «В целях успешной и решительной борьбы с тоенатством (кулачеством) Губревком постановляет: проводить в жизнь лишение избирательных (как активного, так и пассивного) прав некоторых категорий граждан. Лишение прав предоставляется только Губревкому и Уревкомам. Возбуждать ходатайство о лишении прав того или иного лица могут только волревкомы и инструктора Губревкома и Уревкома»]. Несколько позже Губревком предоставил волостным съездам ревкомов право лишать избирательных прав некоторых категорий граждан. Естественно, что подобные меры вызвали недовольство и скрытое сопротивление наиболее продуктивной части населения области. В связи с этим уже с начала 1921 г. звучали «левацкие» требования об изоляции тойонов, о проведении в улусах линии на классовое расслоение административными методами. Весной 1921 года для усиления политического влияния советской власти в улусах коммунистами были проведены санкционированные Москвой[610 - Из телеграммы В.И. Ленина Чурапчинской конференции: «якутские трудящиеся массы пробудятся и с помощью русских рабочих и крестьян выйдут на путь полного укрепления власти самих трудящихся»], «беспартийные» конференции бедноты и ревкомов, целью которых была ликвидация влияния тойонов на местные дела. В апреле 1921 г. состоялась Вторая Чурапчинская конференция бедноты 10 улусов[611 - В ней участвовало до трёхсот представителей беднейших слоёв якутского общества. На ней отличились своей «ультракоммунистичностью» отличились партийные активисты Н. Кривошапкин-Субурусский и К. Сокольников], которой руководил С.В. Васильев[612 - 1896-1943 гг. на XV съезде ВКП(б) представитель Якутии в составе ЦКК ВКП(б); 1927-28 гг. и.о. председателя СНК ЯАССР; председатель ЯОК ВКП(б), директор 2-го Московского авторемонтного завода, репрессирован в конце 1939г., умер в 1943 г. в Печлаге.]. Согласно составленным на ней спискам подлежали изоляции[613 - путем ареста, заключения в тюрьму, высылки на принудительные работы, лишения избирательных прав] 214 человек[614 - в Амге – 5, Баягантае – 11, Борогоне – 79, Ботурусе – 7, Дюпсе – 22, Мегине – 29, Татте – 57, Усть-Мае – 4]. В этом обширном списке оказались не только тойоны, но и середняки и бедняки «защитники» тойонов. Радикальные решения, принятые на «беспартийных» конференциях, являлись следствием мобилизации беднейших и маргинальных слоёв якутов. Ощутив вкус власти, многие из них преследовали сугубо личные цели, используя сложившуюся ситуацию не столько для личного обогащения, сколько в качестве «социального лифта», позволяющего самим стать «красными тойонами». Большая часть из них поплатилась за это жизнью, но уцелевшие достигли своей цели.

Только к лету 1921 года у Губревкома произошло осознание допущенных ошибок. Однако вместо их исправления эта политика приобрела террористический характер и вылилась в постановление губревкома, подписанное об изоляции тойонов и кулаков и о принудительных работах для «врагов советской власти» от 29 сентября 1921 года. С этого времени заседания «беспартийных» конференций заканчивались составлением списков, приговоренных к аресту, отправке на принудительные работы и высылке не только тойонов и кулаков, священников и «подкулачников», но и их родственников и близких.

Оппозиционные настроения политике ревкома стали назревать в июле 1920 года. Их выразителями стали якутские интеллигенты и учащаяся молодёжь, группировавшиеся вокруг «Саха аймах». Оппозиционеры вели себя неосторожно, допуская высказывания, которые можно было легко интерпретировать, как антисоветскую пропаганду. Получив информацию об этих разговорах, П.А. Слепцов(Ойунский) специально выезжал в Амгинский улус, где дал установку местной милиции: «надо уничтожить всех кулаков и изъять их имущество, расстреливать всех кулаков и подкулачников». Однако руководство Амгинского улуса ограничилось арестом 40 подозреваемых лиц и высылкой их в Якутск, где они были вскоре освобождены[615 - В июле были арестованы Д.Т. Борисов, П.П. Ксенофонтов, И.К. Неустроев, К.И. Неустроев, М.К. Артемьев, М.С. Шеломов, С.С. Иннокентьев и Н.Д.Зенгенизов. Все они под разными предлогами (взяты на поруки, заплатили залог, признаны невиновными) были отпущены на свободу].

Борьба с контрреволюцией и врагами советской власти проходила красной нитью в политике Якутского ревкома, возглавляемого М.К. Аммосовым. Ещё летом на страницах газеты «Красный Север» райревком начинает огульную компанию по изоляции тойонов, буржуазии и предпринимателей. Под этими лозунгами продолжается экспроприация имущества под эгидой Земотдела, который после ареста Р.И. Оросина[616 - Одной из причин «заговора Оросина» могло быть противодействие этой политике и отказ подписать этот документ] издает волюнтаристское постановление об отмене классной системы и уравнительном распределении покосных земель «согласно особой инструкции»[617 - При всей кажущейся демократичности, оно привело к падежу скота; крупным скотоводом не хватило на зиму сена, и они были вынуждены резать скот, а бесскотным оно было просто не нужно и его не выкосили].

14 августа Губревком известил Сиббюро о «…раскрытии Оросинского контрреволюционного заговора из лиц якутской национальности»[618 - «Уполномоченным ГубЧК тов. Клингофом при нашем содействии раскрыта контрреволюционная тайная организация. Произведен ряд арестов. Организация состояла из молодёжи. Во главе стоял некто Оросин Роман – советский работник, врид РайЗемОтдела»]. По данным ЧК, «Организация возникла сравнительно недавно 2-3 месяца тому назад. Захвачен перевод на якутский язык Строевого устава военной службы. По улусам производился сбор оружия, вербовка сторонников. Целью организации было достижение национальной независимости якутов, вплоть до организации самостоятельного государства. Лозунг: «Якутская Область – якутам». Достижение цели мыслилось через свержение советской власти. Коммунистов считали своими заклятыми врагами. Свержение же советской власти предполагалось произвести посредством японских сил. Из документов явствует, что организация чисто японской ориентации. Через порт Аян[619 - В 1922 году в Аяне было жителей – 51 мужчин, 22 женщин и 34 детей, преимущественно русских. Постройки: 14 домов, в т.ч. 5 – конторы факторий, 4 амбара, 2 бани, 2 казенных амбара и 3 склада (2 больших, 1 средний) общей вместимостью до 100 тыс. пудов, старая ветхая церковь. Торговые заведения: фактории фирм «Олаф Свенсон и К°», «Гудзон Бэй», «Арай Гуми», «Литвинов» и отделение «Холбоса». В 7-8 верстах располагался пригород Бачино или Уйка (6 изб). Занятия: коммерция, охота, рыбная ловля] направлен агент в Японию. С нескрываемой радостью ждут появления японцев со стороны Охотска или Бодайбо (через Читу). В связи с этим, нами распущено национальное культурное общество «Саха Аймах», под флагом которого производилась эта работа»[620 - Всего было арестовано 12 человек].

В продолжении своего телеграфного доклада Губревком излагает сложившуюся ситуацию: «…Как арест молодежи, так и роспуск – безусловно рост пропасти между большинством якутской интеллигенции и нами. К существующему недоверию масс якутов, безусловно, прибавляется явная вражда интеллигенции. Таким образом, мы теряем всякую почву под ногами. При ликвидации тайной организации мы, невольно, останавливаемся перед этим фактом. Мы затрудняемся, как быть – идти ли на компромисс с интеллигенцией или идти напролом. При этом считаю нужным подчеркнуть, что в силу отсутствия работников, ком[ун]сил массы якутов не подверглось нашему влиянию в связи с острым продовольственным кризисом, проведение масляной [и] мясной развёрстки, настроение массы, безусловно, не в нашу пользу. Не скрывая, нужно ясно подчеркнуть, что мы не справляемся с работой, наших сил далеко не хватает, чтобы удовлетворить минимальную потребность области…».