Псы войны: дневники Шеннона

– Нам в наследство от Кимбы достались два прекрасных повара. Они готовят нам торжественный обед, – обстоятельно доложил Пренк.

– Вот и отлично, – сказал генерал. – Где мы можем уединиться на всё это время?

– Господин генерал, полковник! Прошу в мой кабинет! – Окойе указал рукой влево. Оджукву удивлённо обернулся и протянул руку Шеннону:

– Поздравляю, полковник! – тот ответил крепким рукопожатием. Три творца зангарской революции прошли по корриду и уединились в кабинете. У его входа встали Эйнекс с несколькими автоматчиками.

Беседа затянулась. В их ожидании члены Комитета и государственные советники разбились на группы, обсуждая местные новости и слухи. Разговоры немедленно умолкли, когда доктор Окойе вошёл в зал и торжественно объявил:

– Позвольте представить Вам нашего дорогого гостя: президента Республики Биафра в изгнании генерала Чуквуэмеку Одумегву Оджукву!

Реакция присутствующих оказалась неоднозначной: военные встали по стойке смирно, гражданские советники стали аплодировать вслед за доктором, вожди бакайя и винду насупились, осторожно переглядываясь между собой. Чтобы как-то скрыть своё замешательство, Окойе предложил всем садиться за стол. Он занял место на одном конце стола, а генерал – на противоположном. Вожди оказались по одну сторону, а советники – по другую. Тягостное молчание висело над обеденным столом, несмотря на вежливые тосты и речи. Вожди, в основном, молчали в ожидании какого-то подвоха. Они бросали опасливые взгляды то на Оджукву, то на Шеннона, то на Окойе… Обстановку разрядил многоопытный генерал, который провозгласил тост за истинных хозяев Зангаро – народы кайя и винду! Вожди с облегчением вздохнули и включились в общий разговор, который, в основном, крутился вокруг экономических проблем Зангаро и методах их решения. Сидевший по левую руку генерала Шеннон выглядел удрученно, почти не ел и мало говорил…

Около пяти часов вечера обед закончился. Оджукву простился с гостями, многие из которых были ветеранами Биафры. Доктор Окойе поднял заключительный тост за свободу всех африканских народов и торжественно вручил генералу золочёный браунинг Кимбы. Под аплодисменты присутствующих Оджукву в сопровождении Шеннона и Бенъарда покинул зал. По дороге к машине, генерал спросил:

– Как разместились мои люди?

– Хорошо, сэр. На территории дворца. Сейчас им выдают оружие. Завтра их переведут в полицейские казармы,– доложил Бенъард.

– Как жаль, Шеннон, что я смог Вам привезти только девять человек, всего девять, – произнёс генерал. – Ну что Генри, вы готовы лететь со мной?

– Да, сэр. Я сделал все необходимые приготовления.

– Кто Вас заменит на посту, Бенъард? – официально обратился к отъезжавшему Шеннон.

– Полковник, я уже обсудил кандидатуры с доктором. Комендантом дворца станет Эйнекс, моё место в Госсовете временно займёт Хорос, а Вы отгоните "мерседес" обратно во дворец, – неуклюже пошутил он в конце. Хоть Шеннон скорчил недовольную гримасу, внутри он понимал, что кандидатура коменданта является в данных условиях наилучшим выбором.

– Подожди, я тебе кое-что передам для Мэда Сью, – он быстро сбежал по лестнице в погреб, где хранилось оружие. Когда он вернулся, все его уже ждали у машин.

– Вот, – протянул он Бенъярду длинный предмет, завёрнутый в мешковину.

– Что это? – удивлённо спросил генерал.

– Антикварный винчестер 1867 года в прекрасном состоянии, – сказал Шеннон.

Конвой направился в аэропорт в прежнем составе, за исключением того, что Кот сел на переднее сидение "мерседеса", а люди генерала были заменены солдатами дворцовой охраны.

– Вы расстроены, полковник, – грустно сказал генерал. – Не надо. Вы сами видите: я не могу возглавить эту страну. Какими волками смотрели на меня местные вожди. Поверьте, через год или два они почувствую вкус власти и будут пострашнее социалистов. Я знаю… – он надолго замолчал. Закатное солнце светило прямо в заднее стекло автомобиля: зайчики бегали по спинкам сидений и лицам сидевших. – Но я вам помогу.

– Я рассчитывал на другое, сэр!

– Думаешь, я хотел прилететь с частным визитом? Нет! Но надо смотреть в глаза реальности. В Конакри сейчас находится отряд советских кораблей с батальоном морской пехоты на борту, а аэропорт оборудован для посадки стратегических бомбардировщиков ТУ-95. Совсем недавно русский эсминец гонялся за катерами, которые угнали повстанцы. Думаешь, русские постесняются высадится в Кларенсе, если узнают, что у власти здесь находятся иностранцы?

– Если вдруг в Ваших планах что-нибудь изменится, генерал…

– Не изменится, полковник, не изменится. Пока русские лезут в Анголу и Бисау… – генерал безнадёжно махнул рукой и стал смотреть в окно. После недолгого молчания он сказал: – И вот что ещё, я отдам оба уцелевших "миникона". Их даже не успели распаковать. Там ещ имеются прицелы, зарядные блоки и всякое другое имущество. Для организации погрузки мне и нужен Генри…

– Но, сэр?

– Да, да, да, не спорьте. Самолёты спрятаны в калабарских джунглях и ржавеет. Пройдёт два-три года и это будет никому не нужный хлам. Я с удовлетворением их Вам отдаю, найдите только самолт, который их вывезет оттуда. Документацию Ян уже передал твоему французику.

– Хорошо, сэр. Есть у меня на примете один такой. Бенъярд как раз с ним должен связаться…

– Вот и отлично, – генерал попробовал улыбнуться. – И ещё. Я попытаюсь уговорить ещё кого-нибудь из своих соратников перебраться в Зангаро, если пообещаете создать для них приемлемые для жизни условия.

– Конечно, сэр. Я сделаю всё возможное, – Шеннона покоробило пренебрежительное отношение Оджукву к его другу. Однако, сейчас было не к месту вступаться за Лангаротти.

– Вот и договорились. С первого августа Бенъард будет в Абиджане ждать Ваших распоряжений.

Машины въехали на лётное поле и приближались к "дакоте" Зумбаха. Её пилот сидел у шасси и о чём увлечённо разговаривал. В его собеседнике Шеннон узнал папашу Вилька.

– Ну да, они же соотечественники, – тут его осенило.

Генерал вылез из "мерседеса" и широкими шагами пошёл к самолёту. Вслед за ним поспешали майор Джоав и Генри Бенъярд, который нёс в руках подарок для Мэду Сью. Зумбах уже запускал двигатели У трапа генерал крепко пожал руку Шеннону:

– Как мы будем поддерживать связь в дальнейшем, сэр? – стараясь перекричать рёв двигателей, спросил тот.

– Вы знаете как меня найти, полковник! Если что-нибудь экстренное, пришлите Вашего французика или кого-нибудь ещё, – Оджукву говорил громко, не напрягаясь. Вдруг он улыбнулся каким-то своим мыслям: -Я договорился с доктором, что с правительством Зангаро будем контактировать через Морисона и Бенъярда. Теперь они имеют более, чем официальный статус. Это я – изгнанник…

– Спасибо, сэр, – Шеннон только сейчас осознал, как тяжело дались генералу эти слова. Отдавая свои последние самолёты, он признавал фиаско Биафры. Спустя сорок секунд после того, как убрали трап, "Дакота" начала двигаться. Её оба мотора работали, но чихали и кашляли, так как Зумбах их прямо из холодного состояния на полную мощность. Солнце уже село за горизонт, когда самолёт вырулил на взлётную полосу. Шеннон грустно следил за взлётными огнями, понимая, что это его последняя встреча с генералом. Его проект "Биафры в изгнании" оказался миражом, разбившимся о политические реалии. Он думал не столько о генерале, сколько о людях, его окружавших: о майоре Джоаве, Яне Зумбахе, Мэде Сью…

– Сэр, – сзади подошёл Джинджи. – Капитан Лангаротти сообщил, что будет ждать Вас в отеле. Господин президент тоже изъявил желание вас видеть…

– А как там "Тоскана"?

– Уже вышла в море. Мистер Земмлер и какой-то рыбак на борту.

– Спасибо! Ты сегодня очень славно потрудился. Сообщи Лангаротти, что я еду во дворец. Я там задержусь надолго: пусть ужинают без меня. Смотри! Мсье Борлик идёт к своей машине: догони и скажи, что я его хочу завтра видеть.

– Есть, сэр.

Проследив глазами за Джинджи, Шеннон уселся на заднее сиденье "мерседеса" и приказал:

– Во дворец!

В этот вечер беседа между реальным и формальным лидерами зангарской революции затянулся до полуночи, и два приятеля-наёмника завалились спать так и не дождавшись своего командира. Шеннон наскоро поужинал во дворце и пешком направился в "Индепенденс". Для порядка его сопровождал автоматчик. На прибрежном шоссе им дорогу перегородил какой-то человек. Полковник осветил его лицо фонариком и признал в нём Флорис. Она подошла к наёмнику и взяла его за руку:

– Я хочу провести ночь с тобой, – прошептала она.

– Пойдём, – сказал Шеннон, подхватывая её за талию…

5. Похороны

Ночь с женщиной помогла полковнику снять напряжение, которое в нём копилось с момента отплытия из Кастельона. Впервые за двадцать шесть дней наёмник позволил себе немного расслабиться. Он намеренно остался в постели, когда Флорис встала. Он наблюдал за ней краем глаза, невольно сравнивая с Джулией. Оно, конечно, было не в пользу докторши. Преимущество дочки Мэнсона заключалось не только в молодости и свежести. Ее миниатюрная точеная фигура, молочная белизна кожи и длинные, доходившие почти до пояса, волосы, девичья жизнерадостность резко контрастировали плоской, смуглой и остриженной коротко, циничной врачихи. Зато она не задаёт лишних вопросов и не канючит, нашёл себе оправдание Шеннон. Он продолжал наблюдать, как она одевает своё лёгкое платье, заводит часы и берёт сумочку.

– Мне пора на дежурство, – сказала она, наткнувшись на его взгляд. – Извини, что разбудила!

– Сколько уже времени?