Псы войны: дневники Шеннона

– В Кларенсе появилось большое количество чери-бренди, после захода вашего корабля в порт. Рыбаки такое количество просто не смогут привезти…

– Нельзя, чтобы наши люди подрывали основы государства. С алкоголя надо платить акциз,– строго сказал Окойе.

– Хорошо, я разберусь.

– Вот и отлично, – завершил дискуссию председатель. – Дусон, готовьте соответствующий декрет и представьте мне на подпись. А теперь Ваша очередь, Морисон.

– Ситуации в Стране Кайя. Деревни расположились вдоль Равнинной дороги, соединяющие Кларенс с Туреком. В них проживает около двадцати тысяч душ. Кроме местных корнеплодов они культивируют какао и сахарный тростник, занимаются резьбой по дереву и ткачеством. Плантации концентрируются вокруг трёх крупных селений. Во времена колонии здесь имелось почти две с половиной сотни хозяйств. Они выращивали какао, хлопок и кофе, дававшие две трети экспортной выручки. На них были заняты до пятидесяти тысяч рабочих, включая членов их семей. Сейчас продукцию дают только сорок две плантации, остальные – заброшены. При первой же возможности начнём осмотр Страны Кайя и оценим возможности рекультивации экспортных культур…

Шеннон отвлёкся, делая пометки в своём блокноте. Потом он вырвал из него листок и протянул Хоросу записку. Комиссар внимательно её прочёл, но никак не реагировал. Тем временем, Морисон продолжил свой доклад:

– Сахарный завод давно не функционирует, поэтому сахарный тростник используется для производства "бакки", туземного пива. Другим источником дешёвого алкоголя, называемого "тодди", являются кокосовые пальмы…

– После совещания, – рука Хороса коснулась Шеннона, – я собрал нужную информацию.

– Северные бакайя насчитывают около десяти тысяч душ и занимаются, в основном, земледелием. Это самая многочисленная и отсталая часть населения. С экономической точки зрения их территория также бесполезна, как и Страна Винду. В колониальное время это был источник дешёвой рабочей силы. Точной информации о территории, лежащей за Хрустальными Горами, практически нет. Это всё!

– Не густо, – в растяжку произнёс председатель. – Может есть смысл расспросить вождей об их племени?

– Я пытался выудить информацию у Адама Пира и Калина Верда, но они несут всякую чушь.

– Что правда, то правда. Наши члена Комитета часами готовы обсуждать принадлежность участка земли тому или иному клану, спорить над текстом статьи закона, но честно рассказать о положении вещей в своём племени не готовы…

– Я отвечу за них, – вдруг произнёс Морисон. – Основной причиной молчания вождей бакайя является депопуляция. С ней столкнулись практически все колонизаторы Тропической Африки: и наши, и французы, и бельгийцы. Считают, что в депопуляции виноваты эпидемии и работорговцы, но это не так. Её главные виновники – попы, снижение численности населения в Африке – их заслуга. Да-да-да! Они запрещают многоженство, воюют против кормления грудью до четвертого года жизни ребенка и благословляют трудовую повинность беременных женщин и кормящих матерей!

– Статистика ООН показывает, что до рабочего возраста доживает треть населения Зангаро, – вступил в разговор Дусон. – Представляете, коллеги, чтобы на работу вышел один, нужно, чтобы двое умерли!

– При здешних условиях питания единственный выход – кормить детей грудью до четвертого года жизни, когда организм ребенка окрепнет и приспособится к существованию, Вы это знаете, господин председатель, – посмотрел Морисон на доктора. Тяжело вздохнув, Окойе кивнул. Склонив голову в бок, он слушал советников.

– Что бы не пропало молоко, мать перестает быть женой: на четыре года она выходит из строя. При здешнем темпераменте её муж должен иметь много жен. Но священники из религиозных соображений разрушили традиционную семью с ее тысячелетним укладом. Многоженство пахнет исламом, кормление грудью взрослых детей – не эстетично и аморально, оно оскорбляет чувства!

– А сельскохозяйственные работы? Вопрос стоит прямо: либо допускать женский труд, либо нет. Мы говорим "да" потому, что женщины работают лучше мужчин: мужчины здесь, в Африке, – охотники и скотоводы, к длительному труду не привыкли, а женщины трудятся в поле и дома с детских лет!

– Вот вам и объяснение, коллеги, почему вожди бакайя скрывают от нас, что творится у них в племенах. Я подозревая, что аналогичные процессы идут у Винду!

– Вы что-то предлагаете, коллега? – спросил Морисона Окойе.

– Я настаиваю на секуляризации общественной жизни!

– Мне кажется, что это несколько несвоевременный шаг.Я предлагаю вернутся к этому вопросу позже. – Хорошо, Морисон?

– Да, доктор!

– А что у нас преступностью, господин комиссар?

– Даже тем минимальным числом людей, мне удалось навести порядок в городе и наладить сбор кое-какой информации. В этом мне помогли прежние сотрудники жандармерии и полиции.

– Вы их проверяли на надёжность?

– Да, мсье. За них поручились соседи, – Хорос замолк, ожидая очередного вопроса.

– А кто тогда обеспечивает порядок в Йогоне, Битисе и других бомах бакайя?

– Когда функционеры режима сбежали, власть перешла к традиционным вождям. Им помогают поддержать порядок местные добровольцы.

– А кто их содержит? – спросил Шеннон. – На довольстве они не числятся…

– Казна не имеет к этому никакого отношения, – пояснил Морисон. – Добровольцы содержаться за счёт своих односельчан.

– Да, – раздумчиво произнёс Окойе. – Набор местных добровольцев в полицию позволит нам сэкономить на муниципальной полиции.

– Порядок в Кларенсе обеспечивают двенадцать человек во главе с лейтенантом Раккой, – пояснил Пренк. – Шесть из них – наши люди.

– А чем они вооружены?

– Дубинками, – отреагировал комиссар. – Огнестрельное оружие мы им не выдавали.

– Хорошо. А кому они подчиняются?

– Административно – муниципальным властям, оперативно – мне, – бодро ответил Хорос.

– И есть результаты?

– На пршлой неделе было четыре убийства, на этой – только одно. Грабежей и краж стало меньше, а мелкие совсем прекратились

– Ну за это следует сказать спасибо Морисону! – засмеялся комиссар.

– Почему?

– Он так рьяно стал изымать купюры с изображением Кимбы, что теперь даже мелкие торговцы носят свою выручку в корзинах!

– Почему? – удивился кто-то из советников.

– Потому что они заменяют им кошельки, – все заулыбались.

– Это вовсе не смешно, – замахал руками Дусон. – В столице уже начинает ощущается нехватка наличности. Он не так силён из-за наплыва денежной массы из провинции.

– Когда Вы прогнозируете может начаться глобальный дефицит, профессор?

– Точно сказать не могу, но скоро, очень скоро.

– А точнее?

– Недели через две, максимум три…

– Может мы можем использовать африканские франки для ликвидации этого дефицита.

– Это не решение проблемы. Для оборота требуется гораздо больше средств чем те несколько сотен франков, которые рассованы по чулкам наиболее запасливых обывателей. Если мы введём свободное оьращение франка, то это приведёт к массовой инфляции и появлению "чёрного рынка".