Глаз неведомое русло
увлекает в глубину,
где мечты играют грустно
в незнакомую игру.
Тонут чувства и мгновенья
в бледных трепетных губах,
презирая смерть и тленье
страсть рождается в гробах.
Ужаснувшись, страх уходит,
и забытые черты
по застывшей крови бродят
в чреве мраморной плиты.
И в отчаяньи стремится
тело танец завершить,
чтоб успеть в объятьях слиться
и попробовать ожить.
Только быстро тают свечи,
дремлет ночь, уходит мрак.
Я замру до новой встречи,
обратившись в черный прах.
* * *
Не успеть мне забыть
долгожданные встречи,
не успеть полюбить,
и навеки сберечь их.
Эта небыль иль быль
второпях закружила
ветку странной судьбы,
что так быстро прожила.
И блестит образец
жизни громкой и тесной,
где убитый гонец
спит под мраморной песней.
Горек хлеб неземной,
и терзаются души,-
все случилось со мной:
все забыл, все нарушил.
* * *
Белая ночь полнолунных зеркал
словно причуды подводных цветов.
Я серебро в темноту опускал
там, где еще не скитался никто.
Белых судов уходил караван,
чтобы настигнуть объятья твои,
и одевались в просторный саван
Белые ночи и белые дни.
Скрыла от глаз твоих синяя тьма
танец ночной обнаженной луны,
и опускалась все ниже корма,
чувствуя властный призыв глубины.