Кружатся искры над трубами роем,
несколько птиц улетает на север -
все, что мы любим, мы завтра зароем,
и не заметим, чего не имеем.
Только не я сяду в черные сани -
миг – и исчезли в заснеженном поле!
Мы всех любили, и многих спасали,
в кровь на руках растирая мозоли.
Нет, я не мертвый -
на крики живые
я как всегда выхожу на рассвете
и выпрямляю дороги кривые,
и в небесах ставлю новые сети.
* * *
Спеши за мной в страну заката,
где сны вдыхают туберозы,
где бледно-розовый корабль,
уснув, роняет свои мачты
как будто листья, что с деревьев
упали вечером безлунным…
Раскрой объятья для видений,
рожденных выдохом и вздохом
где бледный всадник на болоте
свое терзает отраженье,
и гроздья спелого тумана
под лунным светом дозревают.
Оставь раздумья в мире тленном -
пусть пепел ляжет на могилы,
словно предтеча новой силы,
что мрак разрушит во Вселенной.
Миры для света, созидая,
в которых ты и я забудем
о силе Смерти…
* * *
Место глухое отторгнутой были,
прочно закрыты пути для отхода.
Долгие версты в коричневой пыли,
ночи, погибшие в свете восхода.
И ускользает песок между пальцев,
миг отмеряя песчинками злата.
Хохот счастливых и слезы страдальцев
тщетно стучатся в закрытые Врата.
В пищу – объедки. Лишь горькие крохи
с пира богов достаются немногим.
Неисчислимы печальные вздохи
перед портретом безжалостно строгим.
Место пустое бесчувственной сказки,
бьются невидимой жизни истоки…
И не встречал я нелепей развязки,
чем эпитафии грустные строки.