* * *
Болью напоит сердце
радость – обманщица злая,
и уж не насмотреться
в горькие врата рая.
Руки истер напрасно,
вдаль устремляя взоры…
Дни пролетают праздно,
рушатся времени горы.
Гордость, забившись в угол,
скрылась от глаз завистных.
Высятся стаи пугал
среди сомнений кислых.
Жертвы уже не в радость
богу из глиняных слепков.
Яда крутая сладость
вкус ублажает терпко.
Но лишь рассвет коснется
небесных звезд скольженья,
тихо мне улыбнется
серый пустырь продолженья.
* * *
Пролился сон, как смелый дождь в пустыне,
и тлеет вдалеке алеющая даль,
И окна распахнет мне уходящий ливень,
уйдет куда-то все – останется печаль.
А небо засинит свой мир над головою,
напомнив белый снег, покинутый январь.
Мелькнет, как капля, день под тихою волною,
мелькнет и пропадет – останется печаль.
Закованная в цепь невидимой рукою
богиня вешних звезд, наряженная в сталь,
свой силуэт сотрёт над лунною рекою,
умчится в долгий сон – останется печаль.
Подарки вещих снов не могут длиться вечно,
и разбросает клен зеленых листьев шаль.
Рассказ закончит ночь строкою безупречной,
и книга пропадет – останется печаль.
* * *
Белые страницы, как мне грустно
вашей восхищаться чистотою!
В книгах разноцветных тускло-тускло
вы мелькнете вышивкой простою.
Облаков причудливые кручи
нарисует солнце в небе ярко.
Дождь умоет листья влагой тучи,
снег весной окажется подарком.
Но сверкают белизной отчаянья
как друзей забывшиеся лица
средь безмолвных строчек, не раздаренной,