Шальное золото сибирского прииска

– Слушай, Пётр. Ты где так ловко научился следы читать?.. – отправляясь вслед за напарником, поинтересовался Панов. – …Не уж-то здесь, за три зимних дежурства?

– Механик, а ты оказывается, совсем никудышный слушатель… – чуть обернувшись, произнёс Марченко.

– С чего это вдруг? – искренне удивился Владимир.

– Ведь я уже дважды говорил тебе о том, что до своих шестнадцати лет, жил в деревне… – Пётр пришлось повторить ранее озвученные сведения. – …На самом севере Омской области имеется небольшой посёлок Утьма. Места моей малой родины весьма и весьма схожи со здешними. Одно лишь название говорит само за себя: Утьма. Всё моё детство прошло возле реки, да в хвойных лесах. Именно тогда я впервые и услышал народные поверья о лесных и речных духах. Ты, к примеру, знаешь, чем отличается Шиш от Шишиги? Или та же Шишига от Водяного или Русалки?

– Допустим, о Водяном или Русалке у меня имеется кое-какое представление… – уверенно кивнул Владимир. – …Тогда как о Шишах и Шишигах, я вообще впервые слышу.

– Вот так всегда… – недовольно поморщился Марченко. – …Мы прекрасно знаем о чужеродных нам троллях, каких-нибудь орках или ундинах; эльфах и валькириях; вервольфах и гоблинах. И в то же самое время, имеем самые поверхностные представления или вовсе не знаем о своём славянском фольклоре. Боюсь, что лет, этак, через пятьдесят, русские окончательно потеряем свои корни, забудут добрые сказки, поверья, легенды.

Упомянутый тобой Водяной, действительно весьма известный персонаж русских сказок. Он считается хозяином вод, живёт на дне рек, озёр и командует водяными жителями, а также пасёт косяки рыб. По своей сущности Водяной не агрессивный, однако, запросто может затащить в своё царство зазевавшегося человека, любит озорничать. Частенько рвёт расставленные сети.

Что же касаемо Шишиги, то это горбатое существо, брюхатое, холодное, с сучковатыми руками. Частенько набрасывается на зазевавшихся прохожих и тащит их в воду. В отличие от Водяного, Шишига обитает в камышах, предпочитает мелкие речушки и водоемы. Днем отсыпается, появляется только в сумерках.

Шишига несколько созвучна с Шишом, потому и можно предположить, что Шишига состоит с ним в некотором родстве. Однако схожи они лишь по мелочности своих пакостей. Шиши относятся к нечисти, живущей на обочинах дорог. Голова у Шиша с кулачок, нос длинный и вертлявый… Словом, похож на кукиш, то есть, шиш. Они любят мучить пьяниц, допившихся до белой горячки…

– Петро, ты, случаем, втихан не похмелился? – усмехнулся механик.

– С чего вдруг?.. – Марченко резко обернулся и пристально глянул в глаза Владимиру.– …Запомни, я никогда не крысятничал.

– Я ещё могу понять вчерашний разговор. Мы оба были в приличном подпитии… – чуть отстранившись, ответил Панов. – …Потому и слушал я галиматью об упырях и вурдалаках, возможно, с каким-то особым вниманием. Сегодня ж ты вновь затронул вчерашнюю тему, вот и подумалось мне: не успел ли ты где-то тяпнуть.

– Ах, вот в чём дело!.. То есть, ты не поверил ни одному моему слову… – не на шутку озлобился промывальщик.

– Конечно, не поверил. Гоголя я читал ещё в четвёртом классе.

– А ты когда-нибудь слышал о «заложном покойнике»?

– Это что ещё за хрень?.. – вновь усмехнулся Владимир. – …Мертвец, оставленный в ломбарде?

– Зря смеёшься… – оскалился Марченко. Похоже, именно сейчас он и решил всерьёз напугать механика. – …Тебе известно о том, что в здешних краях покойники иногда покидают могилы и возвращаются домой? Именно таких мертвецов и принято называть «заложными покойниками», потому как умершего кладут лицом в гроб. После чего, данное захоронение заваливают крупными камнями и брёвнами, чтоб тот не сумел выползти на поверхность. Заложными покойниками были, как правило, убийцы, долгожители, некрещеные дети, колдуны, ведьмы, оборотни и те, кто умер неестественной смертью. То есть, убитые, спившиеся, утопленники и самоубийцы. Таких «нечистых» покойников опасались хоронить рядом со всеми остальными на кладбище. Потому их и закапывали за пределами церковной ограды: на перекрёстках дорог, в оврагах, лесах, болотах, на границах полей…

– Петруха, ты только не обижайся… – догнав Марченко, Владимир дружески похлопал его по плечу. – …Лучше расскажи, как ты, сугубо деревенский пацан, вдруг оказался в городе?

– Мать подженилась… – тяжело вздохнув, ответил Пётр. – …После того, как матушка сошлась с отчимом, наша семья и перебралась в областной центр. Отчим невзлюбил меня с нашей первой встречи, частенько поднимал на меня руку. Короче, пришлось мне сбежать из дома.

Поначалу хотел вернуться назад, в Утьму, но не успел… Подвязался к дурной компании, которая подламывала магазины. Весёлая у нас была тогда житуха, сытная. Пока не влетели…

И тут Марченко замолчал, очевидно, вспомнив о чём-то грустном, трагичном или особо личном. Далее шли по тайге, практически молча, лишь изредка перебрасываясь какими-то мелкими фразами. Владимир продолжал вертеть по сторонам головой, всматриваясь в сумеречные пейзажи утренней, не тронутой природы.

Всё ему было тут в диковинку. Хоть и провёл он на вахтах около трёх сезонов, тем не менее, так далеко от прииска ему ещё ни разу не приходилось уходить. То была по-настоящему дикая тайга. Дебри. Периодически, где-то в глубине лесной чащи слышался какой-то хруст, треск; угуканье филина; некие звуки, схожие со звериным рыком. От данного акустического фона и полумрака соснового бора, Владимиру становилось как-то не по себе. Непроизвольно вспомнились байки Марченко о всевозможной нечистой силе. Точнее, это были уже не байки. Каким-то странным образом, сказки, рассказанные промывальщиком, вдруг начали обретать свои реальные очертания.

Как будто бы, кто-то вдруг схватил Панова за ногу. Отскочив в сторону, Владимир оглянулся. Он, конечно же, увидел засохший куст, в ветках которого механик, скорее всего, и запутался. Тем не менее, Панов был готов отдать голову на отсечение в доказательство тому, что куст этот был вовсе не причём; что ноги его коснулась нечто тёплое, костлявое, мерзкое. И не просто коснулась, а именно схватило за ногу и ему пришлось приложить приличное усилие, дабы освободиться от той мёртвой хватки.

Каким-то неведомым ему чувством, Владимир вдруг уловил чужой взгляд, устремлённый именно в его сторону. С некоторой опаской оглядевшись по сторонам, механик вдруг понял, что этот взгляд был вовсе не одинок. За ним определённо наблюдали с десяток пар глаз. Разум механика уж вовсю начала рисовать несколько жутковатые картины того, что он мог увидеть за тем деревом или там, в самой гуще соседнего ельника.

«И всё же… Как хорошо, что я остался на зимовку именно с Петром, с деревенским парнем и бывшим зеком… – вновь догоняя ушедшего вперёд Марченко, принялся размышлять про себя механик. – …У него имеется весьма полезный для данного случая жизненный опыт. Потому и чувствует себя малограмотный Петька, в этой глуши достаточно уверенно.

А что, если это вовсе не уверенность? Вдруг я имею дело с самой обычной показной бравадой? По-моему, мне не стоит исключать варианта, при котором мужичок с низким уровнем интеллекта, вдруг решил порисоваться перед специалистом с высшим образованием. Дескать, вот я какой крутой, всё знаю и всё имею. Опять же, когда не знаешь, чего бояться, тогда и вовсе не страшно.

Впрочем, какая мне разница? Пусть храбриться, пусть изображает из себя прожжённого следопыта. Один хрен, он куда ближе к природе, нежели я, сугубо городской житель.

Боюсь даже представить, что я буду делать, если вдруг что-то случиться с моим нынешним напарником. Ну, там… Упадёт с обрыва, убьётся, утонет. Тот же инсульт, инфаркт. Нет-нет-нет, только не это…»

Глава 3

По следу неизвестного мужчины напарники шли довольно-таки долго, лишь пару раз присаживаясь на короткий отдых. К прихваченному с собой спиртному, мужчины так и не притронулись. Меж тем, похмельная ломка, которая поначалу была для Панова просто невыносима, как-то незаметно сошла на «нет». Выходит, прав оказался Пётр, уверяя Владимира в том, что природа сама должна сделать своё дело.

Ну, а ближе к полудню охранники прииска вдруг случайно наткнулись на небольшой лесной домик. Поначалу, они и вовсе его не заметили, и чуть было не прошли мимо. Так органично то неприметное строение вписывалось, практически сливаясь с внешним лесным пейзажем.

Вначале, мужчины заметили огромную кучу, аккуратно сложенного хвороста и лишь после, они обратили своё внимание на тот самый бревенчатый домик. Из трубы домика, как будто бы, поднимался лёгкий дымок, словно в сторожке топилась простенькая печь, либо кто-то внутри домика развёл небольшой костёр.

– Твою ж мать… – остановившись как вкопанный, чертыхнулся Марченко.

– Что случилось? – тотчас поинтересовался Панов.

– Помнишь, я как-то рассказывал тебе о деревне, на которую случайно вышел, в погоне за непонятным свечением?.. – в некоторой задумчивости поинтересовался промывальщик и, не дожидаясь ответа, продолжил. – …У той деревни было нечто общее с данной «избушкой на курьих ножках». По крайней мере, я её раньше здесь не видел. А быть может, так далеко мне ещё ни разу не приходилось заходить.

И тут Марченко вдруг схватил Панова за рукав и увлёк того в близлежащий кустарник. Владимир так и не успел толком сообразить в чём, собственно, дело; к чему нужны были столь резкие телодвижения. Крепкого, высокого мужчину, вышедшего из лесного домика, механик заметил чуть позже.

– Не уж-то, это и есть, тот самый заложный покойник? – с волнением в голосе прошептал Владимир.

– Заткнись, – коротко ответил Пётр.

Меж тем, незнакомец секундой ранее покинувший лесную избушку, сделал не более десяти шагов, после чего пристроился к одному из деревьев, дабы справить малую нужду. Похоже, этот мужичок, сорока трёх – сорока пяти лет, вовсе не ожидал увидеть вблизи своего лесного хозяйства кого-либо из посторонних, потому и вёл он себя весьма раскрепощённо, без оглядки, какой-либо осторожности или стеснение в своих действиях.

В распоряжении золотоискателей оказалось некоторый временной промежуток, дабы сориентироваться, рассмотреть незнакомца более предметно и предпринять какие-то ответные действия.

Мужчина, уткнувшийся в дерево, был одет несколько странновато. Изрядно поношенные брюки из дорогого материала. На тёплый свитер была наброшена короткая кожаная куртка. Ко всему прочему туфли, вовсе не приспособленные для данных мест и времени года.

Улучив благоприятный момент, Марченко тихо подобрался к незнакомцу со спины, направив в его спину ствол своего карабина. Без внимания механика вовсе не остался тот факт, что Пётр обращался с огнестрельным оружием достаточно уверенно, по заправски, как обычно это делают герои американских вестернов. Дождавшись, когда незнакомец закончит своё «мокрое» дело и застегнёт ширинку, промывальщик выкрикнул достаточно громко.

– Руки вверх!

Мужчина, явно не ожидавший подобного развития событий, вздрогнул всем телом. Не на шутку перепугавшись, он подчинился, вскинув руки вверх, и лишь после, осторожно покосился назад. Как не странно, но увидев за своей спиной Владимира и Петра, незнакомец облегчённо вздохнул. По крайней мере, именно так показалось механику.

– Кто такой?.. – лязгнув затвором карабина, прикрикнул Марченко. – …Чего крутился возле нашего прииска?

– Ребята, прошу уяснить главное. Я вам не враг и какой-либо угрозы для вас вовсе не представляю… – мужчина в кожаной куртке, осторожно переступая с ноги на ногу, медленно развернулся к золотодобытчикам. – …Слышал, как вчера от вашего рабочего посёлка отплыл теплоход. Посчитал, что вся вахта покинула прииск. Решил проверить: быть может, что-то оставили. Имею в виду продукты или предметы, которые могут пригодиться в хозяйстве. Как не крути, а мне, похоже, предстоит провести ближайшую зиму именно здесь, на краю света.

Потихоньку пробрался на территорию вашего посёлка и увидел свет в окнах одной из бытовок. Подошёл ближе, дабы посмотреть кто там. Увидел вас, прислушался к вашим разговорам. Тут-то и понял, что вы остались на зиму, сторожить прииск. Признаться, данный факт меня даже обрадовал. Всё ж не один, посреди мороза и дикого леса.

Признаться, я собирался выйти к вам чуть позже. Ну, там… Познакомиться, пообщаться. Быть может, воспользоваться вашими средствами связи. Однако вы меня опередили.

– Кто ты, вообще, такой?.. – повысил свой голос Пётр. – …Ты как здесь оказался?

– Я с иного прииска, моё имя Сергей, фамилия Кулешов, по отчеству Николаевич… – поспешил пояснить незнакомец, потому и речь его оказалась несколько сбивчивой и отчасти сумбурной. – …Так уж вышло, что меня здесь забыли… Точнее, я сам заплутал в лесу, когда наша бригада покидала прииск. Решил идти домой пешком. Благо, дни ещё стояли тёплые. Дней пять прошёл вдоль реки. Отмахал, так думаю, не менее сотни километров. Наткнулся на эту самую заимку. Заглянул, в сундуке отыскал небольшие запасы от прежних хозяев. Сушёные ягоды, овощи; крупу, ещё кое-что… В общем, предпочёл остаться в этой избушке до весны. Не рискнул идти дальше, опасаясь остаться в лютые морозы в чистом поле. Чуть позже начал выходить на разведку и случайно набрёл на ваш прииск. Поначалу хотел было выйти, дабы вместе с вашей вахтой вернуться на Большую землю. Но, так и не решился – вдруг не поверите. Ведь я остался без вещей, без документов…