Шестая книга судьбы

Они оба кричали, смеялись и топали ногами, болея каждый за представителя своего района. А потом он проводил Эрну до дома и на следующий день встретил после уроков возле ее школы. Они долго гуляли, наслаждаясь первым снегом, рассказывали друг другу о себе.

– Ты кем хочешь стать? – спросил Петер.

– Путешественницей! – размахивая портфелем, не задумываясь ответила Эрна.

– Серьезно? И где же, к примеру, ты успела побывать?

– В прошлом году мы были на Олимпийских играх, а минувшим летом я ездила в Байройт на фестиваль. Вот! А еще я часто навещаю родственников в Регенсбурге – у меня там живет тетя. А в следующем году мы поедем смотреть замок Нойшванштайн!

– Ну, это совсем рядом, – протянул он. – Я предпочитаю дальние путешествия. Позапрошлым летом, например, я плавал на Мадейру и Канарские острова.

– Здорово! – восхитилась Эрна. – Расскажи!

– Эти круизы организовал «Рабочий фронт». Мы плыли на теплоходе «Штутгарт». Но это еще что! Прошлым летом я дошел на эсминце «Ягуар» до Альтен-фиорда! Знаешь, где это?

– Где? – Эрна даже остановилась от восхищения.

– Далеко-далеко за Полярным кругом. В Норвегии «Рабочий фронт» зафрахтовал этот эсминец у моряков и организовал круиз до мыса Нордкап. Правда, до него мы так и не добрались.

– Почему?

– Погода испортилась Эсминец – это тебе не круизный теплоход. Знаешь, как его болтает! Мы почти все слегли от морской болезни. – Петер рассмеялся. – Капитан повернул назад и высадил нас, бледных и измученных, в Нарвике. Так что домой мы возвращались уже по железной дороге через Швецию. А когда нужно было переплыть на пароме через пролив, чтобы попасть в Данию, и мы снова увидели море, то многим опять стало плохо. А там плыть-то всего двадцать километров.

Они рассмеялись, и Петер еще долго рассказывал о своих приключениях за Полярным крутом и на тропических островах.

– А я провожу лето в лагерях, – вздохнула Эрна. – Этой весной ушел в армию мой брат Мартин, и мне стало так одиноко.

Однажды, когда он не встретил ее после школы, она шла домой одна и ломала голову: что случилось? Петер не появился и на следующий день. Вечером отец спросил ее:

– Ты чего такая тихая сегодня? В школе что-то не в порядке?

– Да нет.

– Что вы там хоть проходите по истории?

– Да так, каких-то борцов или мучеников.

– Каких-то? – удивился профессор. – Интересно, о чем же, к примеру, шла речь на последнем уроке?

Эрна поморщилась, напрягая память. Последний урок истории был как раз сегодня. Но ей было не до тяжелых шей «позорной республики». Она думала о Петере. Придет ли он сегодня?

– О Шла…гет…

– О Лео Шлагеттере? – подсказал отец.

– Да, вроде бы о нем.

– Ну, и что? Что ты можешь сказать об этом человеке?

– По-моему, его убили не то французы, не то англичане. – Она умоляюще посмотрела на отца, взгляд которого выражал сожаление. – Он что-то там сказал… или сделал… Еще во времена оккупации Рура ..

Выйдя на следующий день на крыльцо школы, она снова не увидела Петера. Был последний день занятий. Если он не пришел и сегодня, то, значит, она не увидит его, как минимум, до конца каникул. Эрна вздохнула и, попрощавшись с подругами, собралась уже идти домой, как вдруг услышала мальчишеский голос:

– Эй, тебя зовут Эрна?

Перед ней стоял карапуз, весь перепачканный снегом..

– Ну, допустим, а тебе-то что?

– Тогда держи.

Карапуз вынул из кармана запечатанный конверт, протянул его Эрне и убежал. Она тут же вскрыла конверт и прочла:

«Приходи сегодня в семь часов на угол Герцог-Рудольфштрассе и Кольца. Я купил билеты в кино. Твой Петер».

Записка так и была подписана: «Твой Петер».

Она задохнулась от радости. Пасмурное небо и промозглый ветер со снегом стали лучшей погодой в мире, Каникулы! Рождество! Что там сказали сегодня в конце занятий? Что-то грустное… Ах да, умер генерал Людендорф. Но что ей до смерти еще одного старого борца, когда ее мальчик написал «Твой Петер»!

Снимая дома свой яркий красный берет, из-за которого некоторые называли ее Красной шапочкой, она вдруг догадалась, по какой примете ее узнал тот мальчишка.

– Сразу после кино домой, – строго сказала мать, когда Эрна выпархивала на их просторную лестничную площадку. – И пусть твой ухажер проводит тебя до самого дома. Не забывай, нам еще собирать посылку Мартину!

Она пришла в условленное место, приложив некоторое усилие, чтобы чуть-чуть опоздать. На пять минут. Хотя была на соседней улице уже за полчаса до назначенного срока. Но… там никого не оказалось. То есть прохожих было много, и они все спешили по своим делам, не обращая на растерянную Эрну внимания. У самого перекрестка урчал большой легковой автомобиль с брезентовым верхом. Другие машины проезжали мимо, выбрасывая из-под колес мокрый снег. Но где же Петер?

– Ну вот, опять, – сказала она вслух, – неужели я опоздала так намного?

В это время дверца автомобиля отворилась и из него выбрался Петер.

– Машина подана, фройляйн! – сказал он весело и, подойдя, взял в свои руки обе ее ладони. – Вы не замерзли?

– Петер, это что, твоя машина?

Он посмотрел на часы.

– Еще сорок минут моя. Я выпросил ее на час у отца. Это его служебный «Мерседес». Предлагаю немного покататься, а потом пойти в «Каир». У нас билеты на восемь часов на какой-то новый итальянский фильм с Джульеттой Монтели.

– А кто это?

– Черт ее знает, – Петер рассмеялся, – я думал, ты разбираешься в артистах. Просто прочитал на афише это имя.

Он отворил заднюю дверцу и пропустил Эрну в салон.

– Покатай нас по городу, Георг, – обратился Петер к шоферу, усаживаясь рядом. – А потом высади у «Каира».

За рулем сидел пожилой человек в черной шинели. Он кивнул, и машина тронулась.

Это был вечер, который она запомнила навсегда.