Шпилька

Вечеринка перестала быть весёлой и закончилась нервной суетой, матом Лёхи, воем баб и допросом невыспанного мента. Ваня же покинул вечеринку раньше времени и уехал с неё не на своей серебристой Infinity QX, а на угловатой коробчонке прицепленной к Уазику.

***

Следователь не горел желанием углубляться в детали и копаться в грязном белье перепивших бояр и их наложниц. Дело очевидное: чувак спьяну перегрелся в бане и схватил инфаркт. Экспертиза, конечно, ещё разберётся, но факт несчастного случая налицо.

Версия следователя подтвердилась к вечеру следующего дня. У Ваньки обнаружился обширный инфаркт. Кто бы мог подумать. Ведь этот здоровяк, который пил как конь и при этом регулярно играл в большой теннис, совсем не создавал впечатление сердечника.

Шок от потери товарища постепенно сменялся печалью, а вскоре вообще обещал сойти на нет. Но, к сожалению, смерть Вани имела долгие последствия. Ведь, кроме того, что Ванька был добрым, весёлым неунывающим другом и собутыльником, он являлся ещё и соучредителем фирмы «Олимп».

Если бы вечно сонный следователь копнул чуть глубже, поинтересовавшись, какие общие интересы, кроме дружбы связывают этих людей, он конечно бы не спешил сходу захлопывать папку с этим делом. Ему бы не дало этого сделать профессиональное любопытство. У любого следака поднялась бы на холке шерсть, при известии, что тут замешан бизнес. Тогда в пытливой голове тут же возник бы вопрос : «А кому выгодна смерть Ивана Анатольевича Рогова как акционера общества?». Ответ на этот вопрос можно было получить буквально за несколько часов, покопавшись в реестре и изучив устав ООО «Олимп», и он был бы однозначным.

Всем трём оставшимся учредителям. Смерть акционера Рогова выгодна всем троим!

Дело в том, что в пункте 8.5.1. устава было ясно указано, что доли умерших участников общества не передаются по наследству. Это означает то, что наследнику будет выплачена действительная часть его доли. Следопыт, искушённый в экономических тонкостях, нашёл бы здесь подвох, ведь ему прекрасно известно, что стоимость доли при грамотном финансисте можно свести к сущим копейкам. К сожалению, или к счастью дело оказалось не у настоящего следопыта.

***

У Ивана была единственная дочь. Елена больше десяти лет жила в Канаде, была матерью одиночкой и имела маленький типографский бизнес. К моменту вступления в право наследования ей выплатили действительную стоимость доли в размере восьми миллионов рублей. Пухлый финик Ванька конечно постарался, за что отхватил большую премию. Целых полгода он выёживался: открывал фирмы-помойки, переводя туда часть активов, уменьшал оборотку, в общем делал всё чтобы законной наследнице досталось гораздо меньше денег, чем положено. Жадность Лёши и усердие финика сыграли со всеми злую шутку. Елена осталась недовольной компенсацией и начала строчить иски в суды. Как коршуны на падаль на фирму стали слетаться проверки. Прокурорская, налоговая камеральная. Теперь друзьям очень часто приходилось коротать вечера на допросах и дознаваниях. Взращиваемое Алексеем дерево впервые за двадцать лет жалобно застонало и стало крениться на бок. К счастью он не ошибся в своём финике и пока, от всех проверок удавалось удачно отбиться.

Так случилось, что Елена вбила клин в многолетнюю дружбу. Когда тебя день через день допрашивают, невольно начинаешь верить, что являешься одним из фигурантов уголовного дела. Вместе с недоверием, росли подозрения и опасения. Самым обеспокоенным выглядел Глеб, который неоднократно прямо высказывался, что он видит в этой истории злой умысел. На одном из совещаний наэлектризованная атмосфера, которая с некоторых пор становилась всё насыщенней при общении акционеров, дала первую вспышку.

– Хочешь сказать, что Ваньку убил кто-то из нас? Кто, по-твоему, я, или Тимур? Ну да, конечно ты думаешь на меня. Мне это выгодно больше всех! – сорвался Лёха, после того, как Глеб в очередной раз завёл свою пластинку о том, что что-то здесь не так. Лёха вдруг вспыхнул как порох, вскочил и начал орать так, что его было слышно даже в приёмной. – Только знаешь что, Глеб? Его смерть выгодна мне не больше, чем тебе. Твоя то доля тоже вырастет, а дела в твоих магазинах, я слышал, идут не очень.

Теперь уже из-за стола вскочил и Глеб.

– А разве я хоть раз сказал, что его убили? Я просто сказал, что мне не нравится всё, что происходит после смерти Ваньки. Ты спишь и видишь, чтобы подвинуть нас в прибыли и выжать из акционеров.

– Да я же вас и взял в эти акционеры. У тебя что, с памятью проблемы?

– Ты взял нас тогда, потому что без нас ни хрена бы не смог сделать. Тогда мы были тебе нужны. Ты прекрасно знал, что мы не будем долго терпеть того, что ты единственный хозяин фирмы, которая на халяву досталась всем нам!

– Во-первых: с чего ты взял, что фирма досталась мне на халяву; во-вторых: что значит «всем нам»? Всё было легально и я был единственным учредителем…

– Лёша, давай не будем! – Глеб выставил безымянный палец в предупреждающем жесте. – Ты же знаешь, к чему приведёт этот разговор. Ты прекрасно знаешь, за что каждый из нас имеет эти доли. Ванька, за то, что нашёл ключевых клиентов, Тимур, за то, что помогал нам отбиваться от блатных, и свою долю я заслужил по праву. Я так же, как и ты участвовал в создании этой конторы. Кто виноват, что Шпильман записал её на тебя…

Тимур, который всё это время сидел с отвисшей челюстью, не веря, что это произносят друг другу в глаза некогда лучшие друзья, наконец-то пришёл в себя. Он тоже вскочил из-за стола и встал между ними, словно рефери в боксёрском поединке.

– Парни, чё вы несёте? Вы хоть сами-то понимаете? У вас чё, крыши посносило? Ваньку не застрелили и не задушили. Он умер от инфаркта. Это доказано экспертизой и следствием. Что с вами происходит, парни? Вместо того, чтобы объединиться и подумать, как разобраться с этой дурой, вы срётесь друг с другом. Кстати, не так уж она и не права. Вы ей копейки заплатили. Добавьте, пока не поздно и весь этот сыр-бор прекратится.

– Добавить?! – Вся злость Лёхи теперь переместилась на Тимура. – А ты хоть знаешь, откуда берутся деньги, как их зарабатывают? Хочешь добавить? Добавь из своих дивидендов!

Тимур молчал. Он смотрел на Лёху, взглядом собаки, которую ни за что ни про что ударил хозяин. Ударил в первый раз, но очень больно.

Снова включился Глеб. Теперь он встал на сторону обиженного товарища.

– Да прав он, о чём разговаривать. Надо выходить на переговоры с этой дамой. Дать ей ещё столько же чтобы она успокоилась. И в карманы ты нам не заглядывай, твой карман гораздо шире оттопырен. Как бы не лопнул! В конце концов, мы все здесь учредители, давайте голосовать.

Это был первый серьёзный спор между ними. Нет, они и раньше много спорили. В «Моцарте», когда оценивали размер груди сидящих неподалёку красоток, или в бане, когда обсуждали в какой стране темпераментнее бабы. Это был первый за двадцать лет деловой спор, спор не друзей а соучредителей. Победили в этом споре Глеб и Тимур. Выиграли две поднятых руки против одной опущенной. Алексей с достоинством принял своё поражение и весь его внешний вид выражал полную невозмутимость, мол ничего личного… Как бы там ни было, но пожимая друг другу руки в конце того совещания, все трое ясно понимали, что прежней дружбе настал конец.

10

Она чувствует, что увязла, погрузилась в эти отношения больше, чем это необходимо для выполнения задачи. Это самая большая сложность в её работе. Никогда нельзя предугадать насколько сильной будет реакция объекта. То, что она притягивает мужиков, как сильнейший магнит, ей давно известно, это её конёк. Но иногда ситуация зашкаливает, приобретает характер форс-мажора. Иногда случается так, что объект влюбляется. В её работе это является наивысшей опасностью. Влюблённый объект становится спрутом, который начинает обвивать её своими щупальцами, лишая всех степеней свободы, мешая действовать, рационально мыслить. Всё конечно зависит от силы спрута. Чаще всего, оторвать от себя назойливые щупальца не составляет труда. Сейчас не тот случай. Алексей обладает неимоверно сильными щупальцами, и его объятия будет разорвать довольно сложно.