Мерзлая земля

Глава 2

В моем представлении наш быт на антарктической станции представлялся немного иначе. Да что там! Представлялся он мне совсем по-другому. Отправляясь сюда, я и не думал, что нас будет ждать такой комфорт. По пути сюда мое воображение рисовало мне самые разные картины нашего пребывания в Антарктиде, но ни одна из них даже близко не была похожа на то, что ждало нас. Я думал, что мы с Настей будем ютиться в каком-нибудь промерзшем вагончике, страдать от холода, готовить еду на открытом огне и вечерами греться у печки, закутавшись в теплые одеяла. Однако… Внутри нашей станции было на удивление тепло. Температура была настолько комфортной, что можно было ходить в футболке. Ко всему прочему, здесь были также установлены полы с подогревом. Никакого пробирающего до костей холода не было и в помине. Здесь, пожалуй, было даже теплее, чем на судне, которое нас доставило из Кейптауна. Больше всего это радовало мою спутницу, которая, казалось, словно расцвела, очутившись на новом рабочем месте. Первым делом она сразу же оккупировала душевую и провела там наверно целый час, наслаждаясь такой простой вещью, как горячая вода. Уже чуть позже мы узнали, что расход драгоценной влаги тут нужно строго контролировать. В инструкциях было указано, что он не должен превышать пятисот литров в сутки с расчетом на пятнадцать человек. В случае острой необходимости необходимо будет добывать воду самим, для чего придется либо искать плотный снег и топить его, либо пилить лед и делать ровно то же самое с ним. Видимо, никто не озаботился переписать инструкции для такой скромной команды, как наша. На складе провизии были целые залежи питьевой воды, а пятьсот литров в сутки мы вдвоем смогли бы растратить, только если бы очень сильно постарались.

Интересное было дальше. Оказалось, что в Антарктиде очень сухой и разреженный воздух, который требует дополнительной адаптации. Мне это показалось весьма забавным. Материк, который практически полностью покрыт льдами и снегом, имеет нулевую влажность воздуха. С одной стороны, у этого имелись и свои плюсы – любые постиранные вещи сохли очень быстро. С другой же, минусов тоже хватало. Первое время постоянно хотелось пить, а любые физические усилия быстро вызывали одышку. Благо во второй распечатке с нашими задачами было указано, что мы имеем около месяца, чтобы спокойно пройти адаптацию. До того момента работать нам запрещалось. Получался почти отдых на курорте. Таком снежном и морозном курорте…

Наши дни проходили весьма незатейливо: долгий сон, потом готовка еды, болтовня обо всем подряд, изучение довольно объемного плана работ, вечером просмотр фильма на моем ноутбуке, который я предусмотрительно захватил с собой, закачав туда довольно обширную фильмографию, покуда имел доступ в интернет. Иногда мы расходились по своим комнатам, чтобы побыть в уединении. В конце концов, увидеть других людей нам предстоит еще не скоро, и не хотелось друг другу надоедать в условиях, когда довольно сложно держать дистанцию. Это тоже было своего рода испытанием – замкнутое пространство и ограниченный круг общения… И я лишний раз убедился в правильности моего выбора напарницы. Настя в своем обычном состоянии никогда не бывала назойливой и порою любила побыть в одиночестве, что, наверно, спасало нас обоих. Хотя есть подозрение, что ей моя кандидатура в напарники нравилась куда меньше… Я временами мог быть довольно болтливым и вещать в свободные уши, практически не переставая. Мне было прекрасно об этом известно. Оказавшись здесь, я старательно пытался контролировать эти свои порывы к безудержным разговорам. Вроде бы выходило даже неплохо, но неизвестно, как оно выглядело со стороны. Пока что моя спутница еще не пыталась исполнить свое обещание и придушить меня во сне, значит, я все делаю правильно.

Будучи людьми взрослыми, обязанности мы решили разделить, чередуя между собой готовку и уборку. Судя по данным нам инструкциям, с этим здесь было очень строго. Весь мусор отправлялся в контейнеры, которые позже должны будут вывезти с территории. Да и нам самим не хотелось превращать эту станцию в гору хлама. Точнее не хотелось этого Насте. У нее был свой пунктик на чистоте, и мне приходилось с ним мириться. Окажись я тут один или в другой компании, то, скорее всего, отношение к уборке у меня было бы куда более наплевательское.

Месяц адаптации тянулся довольно долго. Мы вдоль и поперек изучили план работ, большая часть которого состояла из координат для установки датчиков. Второй задачей был сбор данных и запись их на носители. Нам даже не требовалось их анализировать, что немного ударило по моему профессиональному самолюбию. Из любопытства я осмотрел датчики на складе оборудования и определенно мог сказать, что это высокочувствительные приборы для записи звука. Весьма стоящая вещь в моем деле. В магазине такие точно не купить – делаются только на заказ и стоят аки слиток золота. Я бы даже был не против заполучить нечто подобное в свою студию, потому что раньше только слышал о таких приборах, а увидеть их воочию или даже подержать в руках было весьма волнительно, это уж не говоря о том, что вскоре мне предстоит испытать этих малышей в работе. Оттого было еще хуже от отсутствия анализа данных. Хотя… Кто тут сможет мне это запретить, не так ли?..

В очередной вечер, когда за стенами станции особо яростно бесновался ветер, а мы толком не знали, чем себя занять, я вспомнил несколько историй про Антарктиду, вычитанных еще в Кейптауне.

– Ты, кстати, знала, что в каком-то бородатом году тут случилась странная история с экспедицией? – спросил я, глядя в окно.

Настя подняла на меня свои голубые глаза, отрываясь от сборника рассказов Кэмпбелла, который она читала последние пару дней.

– Если это будет твоя очередная «история», то лучше не надо, – ответила моя напарница. – Хотя ты же все равно расскажешь, да?

– История не моя, – улыбнулся я. – В общем, когда-то давно сюда приплыла американская военная экспедиция. Цель визита до сих пор толком неизвестна. Вроде как искали базы Третьего рейха, но это не суть, – я отошел от окна и уселся поудобнее напротив Насти. – Эта экспедиция высадилась, кое-как обустроилась и начала что-то искать на берегу. И вроде ничего необычного, но спустя какое-то время к ним буквально из ниоткуда явились некие люди.

– Боже мой! – наигранно удивилась Настя. – Люди? Здесь?

– Если верить этой истории, то на тот момент в месте их высадки в округе не было ничего, кроме снега и пингвинов, – дополнил я. – На ломаном английском эти люди вежливо попросили американцев удалиться, – продолжил я. – Мол, плывите, ребята, обратно, тут вам не рады. Американцы их, естественно, не послушали и послали куда подальше.

– Ну кто бы сомневался, – усмехнулась Настя.

– И вот потом начали происходить всякие вещи, – сказал я. – На следующий день на американские корабли напали. Причем так толком и непонятно, кто это был, но погибло довольно много человек. Несколько кораблей затонуло, и еще целая пачка самолетов тоже отправилась на дно.

– Это были те самые «некие люди»? – спросила Настя.

– Ну там уже история становится очень чудной, – ответил я. – Выжившие рассказывали про странные летательные аппараты округлой формы, которые передвигались по воздуху практически бесшумно и могли скрываться под водой, отчего каждое их нападение было внезапным. Кто-то прям в подробностях расписывал, как пытался эту невидаль из бортового пулемета сбить, но она была слишком шустрой и регулярно под воду пряталась. Потом взлетела рядом с каким-то из кораблей и за пару минут его на дно пустила.

– Округлой формы, говоришь? Как у летающих тарелок, что ли?

– Любители шапочек из фольги так и считают, – кивнул я. – Хотя кто-то еще говорит, что, вероятно, американцы тут столкнулись с древней цивилизацией каких-то антарктов, которые в техническом прогрессе уже давно обогнали остальное человечество и многие сотни лет специально живут обособленно от всего остального мира.

– И зачем оно им? – удивилась Настя. – Бред такой, конечно… Жить здесь в постоянном холоде и специально игнорировать всех остальных. Очень сомнительно, если честно.

– Да ерунда, конечно, – усмехнулся я. – Этим конспирологам только дай повод, так они еще и не такое придумают. Я даже видел якобы фотки какого-то здания этих антарктов. Там, разумеется, видно, что это все кто-то сам нарисовал в фотошопе. Выглядит убедительно, если не присматриваться и голову отключить… С другой стороны, американский флот все-таки от чего-то пострадал. Версия со всякими летающими тарелками и древними цивилизациями изначально плохо пахнет. Слишком уж неправдоподобно звучит.

– Твоя версия?

– Да бог его знает, – пожал плечами я. – Антарктида вообще одна большая загадка. Может, от холода народ погиб. Кто его знает, как они тогда к таким поездкам готовились? А корабли специально затопили, чтоб сделать вид, мол, героически сражались с неизвестным супостатом. Всякое может быть… Те, кто знал правду и лично тут присутствовал, несли бред про летающие тарелки. Тут два варианта: либо они чем-то упоролись и массово двинулись головой…

– А второй вариант?

– Второй – что правда была слишком страшной, чтоб ее озвучивать, – закончил я.

Повисла тишина.

– Ты вот специально на ночь глядя всякие подозрительные истории рассказываешь? – укоризненно спросила меня Настя.

– Да нет. Просто вспомнил, что прочитал, пока сюда ехали, – ответил я. – Ты же никогда не была такой впечатлительной…

– Нет, но теперь буду думать, что тут такого могло случиться, – сказала Настя. – Заняться-то все равно пока нечем.

– Тогда лучше читай свою книжку, – произнес я. – Там у тебя будет один интересный рассказ, как раз про Антарктиду…

– Так, – остановила меня Настя. – Давай ты не будешь мне портить чтение.

– Хорошо, хорошо, – усмехнулся я. – Но я тебя предупредил, если что.

Первая рабочая вылазка наружу была сродни празднику. Мы настолько засиделись в нашей станции, что с нетерпением ждали, когда можно будет, наконец, приступить к исполнению задач. Даже погода за бортом благоволила: на улице было всего лишь чуть больше минус тридцати, что здесь считалось комфортной температурой, а учитывая то, что несколько дней назад она была ниже пятидесяти, в такое охотно верилось. Не смущал даже постоянный ветер. Нам с Настей неимоверно хотелось вдохнуть свежего морозного воздуха спустя месяц этой вынужденной изоляции. Позавтракав, мы оделись потеплее, нагрузили одну из волокуш необходимым оборудованием и шагнули за порог нашей станции. Момент был даже немного волнительным. Мы впервые делали тут что-то самостоятельно да еще и сами по себе без всяких инструкторов и нянек по типу того же Михалыча.

Задача была весьма тривиальной: установить порядка десяти датчиков на глубине метра и отслеживать их работу. В случае, если что-то из аппаратуры будет неисправно, нужно будет сразу сообщить нашему куратору. Нерабочий датчик, разумеется, требовалось, по возможности, сразу заменить. Всю физическую часть работы я взвалил на себя, Настина же задача была определить нужные места по выданным нам координатам на плане прилегающей к станции местности. Датчики предполагалось устанавливать в несколько заходов, выстраивая их неровными линиями по десять штук в каждой. И только выбравшись наконец-то наружу, я заметил, как близко мы находимся к той исполинской горе, которая так меня впечатлила ранее из окна вертолета. Оказавшись возле станции, стало видно, что этот каменный колосс примыкает к не менее впечатляющей гряде. Самое смешное было в том, что линии датчиков на плане работ подходили почти вплотную к этой горе. Уж не про нее ли нас предупреждал Михалыч?.. Взгляд на эту гору, конечно, внушал благоговейный трепет и малую толику страха, заставляя осознать всю свою ничтожность на фоне подобного творения природы, но в целом ничего странного вокруг не было замечено.

– Про эти горы нам варяг говорил? – словно прочитав мои мысли, спросила Настя, указывая рукой в варежке вперед.

– Мы же вроде договорились, что он – викинг, – возмутился я. – И да, наверно, про них.

– Он как будто знал, что нас прям к ним и отправят, – сказала Настя. – Непонятно только, чего в них такого опасного.

– Ну знаешь, – ответил я, таща за собой груженую волокушу. – Мало ли всяких баек тут гуляет. Люди месяцами сидят в замкнутом пространстве в одном коллективе.

– И что?

– Ну надо же себя как-то развлекать, – пожал плечами я.

– Ладно бы еще местные тут какие-то были, – продолжала рассуждать моя напарница. – И рассказывали всякое… Типа мифы народов и все такое.

– С местными тут как-то не сложилось, – усмехнулся я.

– Вот и я об этом, – кивнула Настя. – Были бы местные, тогда можно было бы поверить во всякие байки, а так… Ну очень странное предупреждение… Горы как горы… – задумчиво оглядывая расстилающийся перед нами пейзаж, произнесла она.

Я лишь снова пожал плечами и продолжил путь. В любом случае, нам еще предстояло познакомиться с этими «таинственными» горами поближе. Карта с координатами не учитывала ничего, кроме площади от нашей станции и до них. К счастью, ледяной холм, за которым спряталось наше временное жилище, был единственной неровностью в данной местности, если не брать в расчеты горный кряж, разумеется. Зрелище, на самом деле, было незабываемым. Только мы вышли из-за холма, как перед нами расстелилась широкая белоснежная равнина, искрящаяся под лучами ясного солнца в пронзительно голубом небе. Упиралась она прямо в подножие темнеющей вдали горной гряды, покрытой вечной мерзлотой. Сейчас, оказавшись снаружи, буквально в чистом поле один на один с этим великаном, внутри начинала возникать некая тревога при взгляде на растянувшиеся вдалеке вершины. Возможно, всему виной яркий контраст снежного простора с иссиня-черными горами, которые словно отделяли равнину от ярко голубого неба неровной линией. Ну или мое богатое воображение решило сыграть со мной злую шутку и восприняло предостережение полярного викинга всерьез и решило мне об этом сообщить только сейчас. Так или иначе, оказаться вблизи этих гор совсем не хотелось. По крайней мере, сейчас…

– Стой, лошадка, – подшутила надо мной Настя, отрывая меня от мрачных размышлений. – Мы уже на месте.

– Точно? – спросил я.

– Ну тут все довольно приблизительно, – ответила она. – Где-то в этом квадрате нужно датчик поставить, а дальше пойдем в ту сторону, – она указала своей варежкой направление. – И где-то через каждые метров сто пятьдесят втыкаем по датчику.

– Ну прекрасно, – произнес я, скидывая с плеча увесистый бур. – Значит, приступим.

Оказалось, что лунку придется делать в снегу. Утрамбованном и плотном, способным выдержать вес взрослого человека, но все-таки в снегу. Бур без особых проблем погрузился на всю свою длину в белоснежную плоть равнины и ровно так же вышел обратно. Настя к этому времени уже приготовила первый датчик, прикрепив к нему красный флажок, и аккуратно опустила его в образовавшуюся лунку, предварительно включив. После этого я засыпал все снегом. Снаружи остался торчать только флажок с номером. Начало было положено, и мы, довольные собой, двинулись дальше. Теперь наш путь лежал вдоль горной гряды. Как и говорила Настя, приблизительно через каждые метров сто пятьдесят мы повторяли весь процесс: бур снова вгрызался в снег, датчик отправлялся в лунку, а на поверхности оставался флажок. После пяти таких повторений мы решили ненадолго присесть. Все-таки непривычно сухой воздух еще напоминал о себе, вызывая одышку. Не так как в первые дни, но рисковать тоже не стоило. Можно было бы свалить все на мою плохую физическую форму, которая и в самом деле оставляла желать лучшего, но работа не была настолько тяжелой, да и умеренная спортсменка в лице моей напарницы тоже начала тяжело дышать.

– Сейчас бы перекусить, – сказал я.