Феникс угоревший

Она требовательно поглядела на женщину со спицами, потом на старую норну и наконец на капризно скривившуюся рыжую девчонку в мятом платье, которая лениво болтала в пруду рукой. И наконец Буква уставилась на Проводника. Спас всех загадочный звук, донесшийся из ветвей Иггдрасиль, вслед за чем паутина вздрогнула – сверху на нее упало нечто белесое, полужидкое и пахучее.

Старуха негромко выругалась и сделала вид, что тянется к загрязненному участку паутины. На самом же деле она просто дергала клубок, стряхивая помет Симурга в пруд.

– Вот демон ее забери, – заметила она, подслеповато таращась в сплетение нитей. – А ведь твоя судьба, Даньша, под угрозой. Почистим? Давай спицу, Настоящее, чего смотришь? – Бабка выхватила у коллеги инструмент, и они на пару принялись выковыривать из скопления нитей помет.

– А ты чего? – накинулась молодая норна на девчонку, злорадно глядящую, как ее старшие коллеги борются с загрязнением судеб. – Помогай, лентяйка!

– А меня нет, – нагло ответила мелкая норна. – Я все равно Прошлое. Забудьте обо мне.

– Раз ты Прошлое, вот и заставь эту проклятую птицу изменить свои намерения, – сварливо заметила пожилая норна. – Чуть у Даньши судьба не пошла наперекосяк.

– Прошлое не вернуть, – назидательно пояснила девчонка. – Изменить его тоже нельзя. Так что не пытайтесь меня воспитывать, плевать я хотела. Вы не знаете, что такое радость. Вы только знаете, что такое злость и горе!

– Это почему еще? – в один голос возмутились ее старшие коллеги.

– Потому что Прошлое всегда лучше Настоящего. И уж тем более Будущего. Ясно вам, мамаши?

– Совершенно невозможный ребенок, – пожаловалась молодая норна бабке.

– Довольно, – оборвала их Аглая. – Могли бы подождать с препирательствами, пока мы не уйдем. Но не думайте, что вам удалось меня одурачить. Я прекрасно помню свой вопрос и готова его повторить, пусть он даже погребен в Прошлом. – Она ухмыльнулась младшей норне, которая в ответ одобрительно подняла кверху большой палец. – Итак, извольте растолковать, где две недостающие головы Цербера. Если это именно Цербер, а не обыкновенный пес.

Из будки донеслось задумчивое, но явно обиженное ворчание, однако строгая Буква даже не обернулась, чтобы извиниться. Норны тяжело задумались, подбирая правильные слова, затем почему-то уставились на Типуна, будто это он обязан был пуститься в объяснения, а не они, хранительницы времени.

– Тут вот в чем фокус, – сказал Проводник. К счастью, он пока помнил комментарии к Уставу города и Приложение к инструкции Проводника, подробно трактующие такие темные вопросы, как этот. А вот на девчонок, пожалуй, следует написать докладную записку, чтобы их заставили освежить память. – В случае Цербера Прошлое – это всего лишь положение его головы, которое размазано во времени от начала мира до текущего момента. Разве можно вместить весь этот колоссальный отрезок времени в один миг? Вот потому и локализовать первую голову в пространстве не получится, как ни старайся. Разве только вычислить ее наиболее вероятное местоположение, да и то с огромной ошибкой. – Типун воодушевился и вещал в подъемом, все три норны внимали этим истинам с восхищением, вряд ли пытаясь запомнить. На магистрессу же он старался не глядеть, чтобы не сбиться с мысли. – С Будущим же вообще все просто, потому что его, во-первых, не существует… – Старуха от водоема желчно буркнула: «Не дождетесь, не помру». – А во-вторых, оно так же точно размыто, как Прошлое. Какой из этих двух вариантов правильный, пока не установлено…

Он замолк и опустил глаза, сталкиваясь с холодным взглядом девушки.

– Вот, собственно, и достойная тема для изысканий, – кашлянув, добавил Типун. – Глава в диссертации…

Буква молчала не меньше минуты, и лицо ее оставалось абсолютно непроницаемым. У Проводника стало зреть ощущение, что его изучают подобно какому-нибудь гному, с тщанием и не торопясь, чтобы в итоге приклеить на лоб бирку со словами «Наглый обманщик». Или просто «Трепач», если экспонат окажется совсем никчемным.

– Спасибо за разъяснение, – медленно проговорила магистресса и огляделась, словно пытаясь увидеть нечто потерянное. – Думаю, никаких других чудес в этом саду больше не имеется? А то уж очень велико было бы скопление сырой магии.

– Наша магия не сырая, – горячо обиделась старушка, потрясая клубком. Остальные норны и сам Цербер активно поддержали опытную подругу жестами и кивками.

Чтобы избежать очередной дискуссии, Типун перехватил у подопечной ее папку и поспешил показать на выход из парка.

– Приходите еще! – крикнула рыжая норна с надеждой. Симург с гнусным дружелюбием каркнула в скоплении ветвей, Цербер, напротив, тявкнул без особого воодушевления. Остальные же норны вообще промолчали. Похоже, визит настырной магистрессы порядком утомил их, и они горели нетерпением предаться безделью или же, скорее, собираться домой, потому что их рабочий день уже подходил к концу.

Девушка, не чинясь, пошла вслед за Проводником, и он буквально лопатками чувствовал, как она буравит его спину острым взглядом серых глаз. По счастью, тут начался подъем по лесенке: Аглая отвлеклась на щербатые ступени, выбирая для кроссовок самые надежные камни.

Выбравшись на Дубовую, Типун поймал торговца жареными сосисками и купил у него две штуки, одну из которых и предложил Букве.

– Пора подкрепиться, – бодро произнес он. Чем бы еще поразить молодого ученого из столицы?

Впечатление от Иггдрасиля, трех болтливых норн, Цербера и особенно Симург стоило как можно быстрее развеять. Типун уже догадался, что девушка как-то недоверчиво воспринимает тротарские чудеса и наверняка уже думает, как половчее написать о своих сомнениях в научном трактате. Пока он не мог сообразить, что ему стоит делать, потому как нормальные туристы только ахают и фотографируются, а эта даже и не вспоминает про свою камеру, будто ее нет. Но основная статья доходов города, разумеется, в результате Буквиных изысканий пострадать не должна, факт.

– Итак, вот как мы станем работать, – сообщила Аглая, разделавшись со своей сосиской и останавливаясь возле продавца шипучки. Смыв с языка вкус сосиски, она продолжала: – На сегодня, видимо, можно закончить, я хочу отдохнуть и немного подготовиться к путешествию. К тому же надо оформить сегодняшние наблюдения.

– Какому путешествию? – насторожился Проводник.

– Для начала – в деревню диких троллей. Это, так сказать, конечная точка маршрута, по пути к которой я хочу познакомиться с теми из достопримечательностей, что находятся на незастроенной части Тротара. Природные магические явления, скажем так. Этот пункт есть в моей исследовательской программе, и я не вижу смысла отступать от нее.

– И как «магические явления» связаны с тротарскими анклавами? – холодно осведомился Типун.

Любопытство Буквы всерьез встревожило его. Еще пара сцен, подобных той, что разыгрались под Иггдрасилем – и замять скандальные выступления магистрессы будет непросто. Она ведь будет истово выискивать любые зримые проявления магии в Тротаре, настоящие ученые-демонологи все такие. А где их взять, эти проявления?..

– Опосредованно, ясно вам, мессир? Они тоже будут рассмотрены в моей диссертации, в приложениях. К тому же туристические пути редко ложатся на Северный Тротар? Вот мы и проторим их.

«Какого демона? – разозлился Защитник. – Мое дело – провести ее по острову, а что там она вздумает настрочить в своем трактате, пусть Магистрат расхлебывает. Я Устав не нарушаю». И все же умолчать о существенной проблеме он не мог:

– Видите ли, дикие тролли никого к себе в поселение не пускают. Даже ученых со степенями магистров и диссертантов. Они требуют особое разрешение Магистрата.

– Нет уж, – содрогнулась Буква. – Еще раз туда я не пойду. Опять нарвусь на сумасшедшего чиновника. Ладно, попробуем без разрешения, одними деньгами подействовать. – Типун в сомнении хмыкнул. – В худшем случае поглядим на магических животных, которыми кишит ваш остров.

– Если повезет…

Оба путника обогнули скругленный угол водонапорной башни и очутились на небольшой площади перед постоялым двором «Белый маг». Это было старинное на вид пятиэтажное здание, вросшее с скалу, с многочисленными балкончиками, обильным вьюном и обзорной площадкой на крыше, между двумя остроконечными башенками. Перед «Белым магом» царило подлинное столпотворение, причем большая часть людей, толкавшихся на площади, пыталась паразитировать на гостях города. Букву тоже было обступили, но Типун пару раз решительно возразил против этого, его узнали и с кислыми физиономиями отстали от девушки.

– Мне почему-то кажется, что вас знает весь остров, – с любопытством глядя на Проводника, сказала Аглая. – Только почему они называют вас то Данчиком, то… Даньшей, что ли? Разве Типун – не имя?

– Тут все народец из Нижнего Тротара, с первого яруса, – неохотно ответил он. – Это только на первый взгляд людей в городе много, на самом деле гномов куда больше. Просто их не видно, они под землей живут. Вообще-то мое имя Даниель, а Типун – бытовое прозвище, в документах его тоже можно использовать, но не во всех.

– Как, например, в договоре найма Проводника и при оформлении Защитника? – вопросила Буква. – Да уж, бумаги весьма серьезные.

Типун чертыхнулся про себя, дав жестокий зарок десять раз думать, прежде чем высказываться.

– Нормальная экзотика, – пояснил он. – Куда приятнее иметь Проводником прославленного Типуна, чем какого-то безликого Даниеля. И язык сломаешь, пока такое имечко…

– Прославленного?

– Что-то я устал сегодня, – вздохнул Защитник. – Я ведь еще педали у махолета крутил, знаете? Вот и ваша гостиница.

Магистресса вытянула у Проводника папку с диссертацией и остановилась рядом с массивным каменным львом, водруженным слева от входа. Одно из ушей этого животного в незапамятные времена отколол безвестный вандал, скорее всего турист. На этом участке площади было относительно спокойно, потому что мощный тролль стоял тут с пикой наперевес. По его хмурой роже было отчетливо ясно, что он ни минуты не будет думать, стоит или нет пустить оружие в ход, едва лишь к тому возникнет повод.

– Оденьтесь не так легкомысленно, – сказал Типун, цепко поводя взглядом по девушке снизу доверху. Та прижала папочку к груди, маскируя василиска. – Лучше всего легкую куртку, брюки попроще, но целиком закрывающие ноги… Можно взять что-нибудь теплое, потому что наверняка придется заночевать в горах. Там, правда, должна быть хижина для странников, но вдруг ее разрушил какой-нибудь пещерный медведь, или даже дракон? Обувь… – Он присел и внимательно изучил Буквины кроссовки, приподняв одну из ступней и подергав за края подошвы. – Порвется, если в расселину угодит. Пропитание и все остальное беру на себя, естественно. Завтра в восемь утра я жду вас на этом же месте, хозяйка.

Аглая неуверенно улыбнулась, поправила очки и скрылась за дверью постоялого двора, а Типун двинулся ко входу в Розу мира – систему верхних тоннелей, сооруженных специально для удобства туристов, чтобы они с наибольшим комфортом могли знакомиться с загадочной жизнью гномов. Если представить, что Боги срезали верхушку горы вместе со всеми эльфийскими замками, то Роза предстанет в форме восьми перекрещивающихся в центре широких проходов. Здесь лежал самый короткий путь к юго-западному фуникулеру, ведущему в сердце Хума-Тауна. Типун рассудил, что разумнее всего будет подготовиться к экспедиции на дикую половину Тротара, соединенную с городом узким перешейком, а не проводить остаток дня в какой-нибудь милой сердцу таверне одного из трех ярусов.

Верхние тоннели, хоть и не кишели гостями острова, посещались ими исправно, особенно ценителями подземной экзотики. В многочисленных гномьих лавках, подсвеченных рекламными комбинациями факелов, тут можно было купить металлические сувениры, поразительной красы камни и изделия из них, зубы и лапки сколопендр и железных муравьев, надкрылья огненных жуков и прочие подделки, неотличимые от настоящих. Широко была также представлена мрачная, упадочническая живопись гномов – пылающие жаром подземелья, заброшенные штреки и штольни, реки магмы, непроглядные пещеры, злобные обитатели подземных озер. Некоторые художники-анималисты рисовали магических существ – ночную птицу Аликанто, рыбу-усача Ками или Багамута, причем каждый представлял этих глубинных монстров по-своему. Один особо авангардный живописец-гном, так пока и не принятый в гильдию художников, изображал порождения своих кошмаров – залитые солнцем лужайки и водные просторы, бабочек и цветы, но успехом у туристов его полотна не пользовались.

Кивая на ходу знакомым, Типун через десять минут пересек гору насквозь и вышел к нужному фуникулеру. И тут-то он нос к носу столкнулся с Левией, которая поджидала свободную подвеску в конце небольшой очереди людей и троллей.

– И где твоя клиентка? – спросила она, с обидой глядя на товарища.

– Готовится к дальнему походу, – ляпнул Проводник и мысленно схватился за голову. Опять язык! – Ученые, они, понимаешь, любят совать нос в неизведанное. А ты что тут делаешь?

– Подруга в эльфийском ресторане подрабатывает, – туманно пояснила девушка. – Давно не навещала.