Бесконечность на два не делится

– А надо это знать? Твоя беда в том, что ты всё хочешь разложить по полочкам. И это и мешает тебе жить. " …для счастья существует только одно условие – способность забвения …». —

– И ещё мне мешает жить вот эта штука. Постоянно напоминает. И не забудешь ведь … —

– Ты о чём? – но тут её рука, направленная рукой Би, нащупала" эту штуку", и она замерла, сжимая пальцы … – Я думала, что… в самом деле, эта штука может сделать жизнь проблемной… Пожалуй, надо что-то предпринимать … —

4. – Она проснулась рано утром, в темноте, и некоторое время не понимала, где находится. У неё дома никогда не было по ночам так темно: с некоторых пор она перестала любить тёмные ночи, в квартире постоянно где-то горел приглушённый свет, обычно в прихожей еле тлел» ночник», создавая иллюзию жизни… Из темноты светились два зелёных огонька, прямо перед ней, как ей показалось, и она почему-то почувствовала страх. Неожиданно она сообразила, что это такое, ей стало смешно и досадно. Под телевизором, на тумбочке сидел кот и не моргая смотрел на неё.

– Бублик, чёрт рыжий! – негромко с укоризной сказала она и скосила глаза влево – завозился во сне Би, не проснулся, поискал рукой, нащупал её грудь, сжал пальцы, небольно, осторожно, и притих. Ей было хорошо, а снов она не помнила. Что кроме кота могло пробудить её? Какой-то звук? Да, в ночи что-то ещё звучало, и природа звука была непонятной, неживой, но изменяющейся, похожей на порывы ветра… Это и был ветер, но не городской, а как в лесу, проносящийся между деревьев, несущий листву и запахи травы. И тут будто боль пронзила её, острая, как от зубного нерва, и теперь стало действительно страшно, нахлынуло чувство чего-то, что немедленно требовало действия, но что это было, что она забыла? Выключить утюг в квартире с оставленным в одиночестве ребёнком? У неё не было маленького ребёнка? Откуда это чувство опасности, угрожающей близкому человеку, причём – именно по её вине? Перед кем и в чём она виновата? Кому грозит эта смертельная опасность, какова её природа? Ей казалось, что она слышит захлёбывающийся, умоляющий о помощи крик. Не было этого крика, иначе Би слышал бы его и не спал так безмятежно… Но разве он спит? Он приподнялся на локте и крутит головой, в том же недоумении, что и она, тоже ничего не понимает, вскакивает с дивана и подбегает к окну. Выглядывает во двор, зачем-то хватается за ручку, пытается повернуть её, чтобы открыть окно? Что он там мог увидеть? Только ветер шумит за стеклом, и кот сидит в темноте, не шевелясь и глядя на них… Би рвёт и крутит ручку окна, он не смотрит на неё, что-то увидев за стеклом, но ведь там нет ничего. Она уже сидела, прижав руки к груди, и её била дрожь. Значит, опасность была там, снаружи, и скоро она придёт сюда, к ним в комнату, и надо что-то сделать, что-то, но что? Если бы знать, что это…

– Би! Что это? Что происходит, ты можешь …Скажи, что это, что мы можем сделать! Ведь надо что-то делать, пока оно не пришло. —

Он наконец повернул к ней лицо, и оно было совершенно спокойно, только дышал он, как после марафонской дистанции, и глаза широко открыты… Но ничего не видят, будто… будто он спит…

– Ты что-нибудь видишь, Алкин? Видишь? Потому что я не вижу ничерта! И что здесь делает этот кот? Откуда он взялся? Это ты впустила его? Это ИХ кот! Они должны быть тоже здесь, они должны вернуться, потому что они ждут … —

– Кто, Би? Кто должен или не должен придти? Кто ждёт? Кот – это-же Бублик, твой друг, ты сам принёс его сюда. Что всё это значит? … —

Но он уже не стоял у окна. Он сидел на диване, рядом с ней, и, держа её ладонь в своей, говорил спокойно и рассудительно, будто продолжая недавний разговор.

– Да что ж я за урод такой… вот идёт разговор о Пастернаке, и слушаю, а душа не воспринимает… какие-то восхищения» Доктором Живаго», которого я попробовал читать и не пролез дальше двух абзацев – ну не пошло. Застряло… а там говорят, цитируя А. Вознесенского – " ТЕЛО романа как сиреневый куст и бла-бла-бла» и т. д. – ВЕЛИКИЙ (опять ВЕЛИКИЙ!!!) роман о любви… и в Переделкино какие-то глотки свободы… и перипетии с неполученной нобелевкой и итальянские революционеры-мастурбаторы… беру книжку Пастернака – стихи … – а там выспренные слова и унавоженные провинциальные улочки, грязные вокзалы, рейсфедер медного всадника и штрихи трамваев: —

– " … велось у всех, чтоб за обедом

Хотя-б на третье дождь был подан,

Меж тем как вихрь – велосипедом

Летал по комнатным комодам … " – это наугад выхвачено… НУ НЕ ПОНИМАЮ!!!! а дальше ещё и опять выхвачено наугад —

«Там – гул. Ни лечь, ни прикорнуть.

По площадям летает трут.

Там ночь, шатаясь на корню,

Целует уголь поутру. " – может быть это и гениально… но каждое мгновение будто вырезано из действительности и живёт само по себе, без всякой взаимосвязи ни с чем. А скажи, что Пастернака не читал, потому что НЕ НРАВИТСЯ… посмотрют как на троглодита … —

– Ты закончил? – холодно спросила Алла. – С ума меня хочешь свести? И как всё это устроено? Долго думал? —

– Ты о чём? —

– Я – О ЧЁМ? А ты? Время – пять утра. Кота до смерти перепугал … —

– Кота … – Би вдруг улыбнулся, глаза его ожили, уставились на котяру. – Бублик, сволочь, иди ко мне … —

Он обвёл комнату взглядом. – Что здесь вообще творится? Кто здесь был? —

– А кто-то должен был зайти? Может, с этого момента поподробнее? —

– Алла, ты меня в чём-то обвиняешь. Что я натворил? Объясни… Подожди, ты сказала – пять утра? Не вечер? Как это может быть …мы сидели, болтали, я какой-то фильм поставил – по твоему выбору … «Сентиментальный роман». И тут ты от меня требуешь объяснений в каких-то непотребствах… Я с ума сошёл? Или ещё нет? —

Алла недоверчиво посмотрела ему в глаза. Он искренен. Что-же это было? Но ведь это началось до того, как он проснулся… Кот, ветер за окном… И потом, потом…

– Значит, ты так-таки и не в курсе, что мы здесь вытворяли вечером? А было… творчески. —

– Я могу только сказать… Только не принимай меня опять за сумасшедшего… Пару дней назад – ночью – здесь были боги. —

– Ты сказал – «боги»? – ласково переспросила Алла.

– Да. Да! Да! Именно так я и сказал. Египетские боги … —

– Ты не имеешь в виду что-то навроде «египетского городового»? Ты серьёзно говоришь о египетских богах? —

– Именно. И я так и не понял, сон это был, или явь.-

– Да. Но ту ночь ты помнишь, а эту напрочь – нет. —

– Так. Да. Но та ночь, я-же сказал, не знаю, было-ли то наяву. —

– Но ты помнишь. Может, потому, что был один? —

– Это на что намёк? На разнузданные сексуальные фантазии? Я уже не настолько извращенец … —

– Комплекс неполноценности и не то делает… Это тебя сдвинула милая кошачья головка на плече … —

– Баст среди них не было. —

– А кто было? —

– Нефтида. И ещё другие … —

– Ну и что? Раз египетские боги – значит, кошачья голова. —

– Там присутствовал весь зоопарк. От скарабея и скорпиона до гиппопотама. Набор Ноева ковчега. А вот ты точно из египетских богов… Богинь. —

– Я не кошка. Бублика боюсь. Он не в хозяина? Это шутка, между прочим. А вот то, что ты был один – ты был настроен на общение, контакт, встречу… В тебе жило ожидание … —

– И оно осуществилось? —

– Умными мы называем людей, говорящих то, что мы хотим услышать. Может быть тогда им от тебя ничего не нужно было … —

– Прекращай, а? Не путай собственную шерсть с государственной. С чего ты вообще взяла, что в этих случаях есть что-то общее? —

– А оно есть. Это ты. И твоё жильё. —

– Слушай, Алкин, это гениально. Здесь портал! —

– Какой ещё портал? —