Скелеты волшебного мира

Мы двинули на кухню.

– Подначил… – задумчиво повторяла Ирочка, шагая сзади, и от этого её повторения у меня сильно зачесалась спина. Но Витька снова всех выручил.

– Ой! – сказал он, первым зайдя на кухню. – А это чего?

Мы столпились в тесном дверном проёме, обозревая удивительную картину. Холодильник стоял не передом назад, как мы его оставили, а задом наперед! То есть, тьфу… Дверцей наружу!

Он стоял, и будто мы его не разворачивали, будто не грелись об тёплый радиатор, и будто я не царапался возле узкой щели, пытаясь вытащить чего-нибудь съестного.

– Полный прикол. Я тащусь… – сказал Витька, и стало ясно, что слава великого подначивателя, накалывателя и подсиживателя стоит у порога моего дома.

Ирочка растолкала всех, прошла ближе и вытащила из холодильника ту самую палку колбасы. Витька хлопнул в ладоши, прошёл следом и вытащил сырный шар.

Я не смог удержаться: с лёгким душевным трепетом открыл дверцу, глянул внутрь… и тотчас захлопнул. В тёмном холодном нутре виднелась целая гора колбас и сырных шаров! Они слабо шевелились, увеличиваясь в числе, и это означало… что в доме моём, по маковку овеянном славой, делились не только волшебные палочки!

Глава XV

ОПЯТЬ ОДИН

– Ништяк! – сообщил Витька, умяв с килограмм «волшебной» колбаски. – Молодец, Диман, хорошо запасся!

Ирочка отставала от обжоры, но не намного.

– Ты, Поканин, я гляжу, и впрямь волшебник, – говорила она, наворачивая сыр без хлеба. – И всё у тебя есть… да и в доме вроде уже теплее стало!

– Колян правду говорил – Диман сам справится.

– А Колян твой пусть облизывается!

– Верно-верно, расскажем ему – лопнет от облома…

Моим друзьям было хорошо и весело, а мне не очень. Вместо того, чтобы есть сейчас со всеми, я размышлял на научную тему. Тема была вот какая: что сделается с человеком, когда съеденная им наколдованная колбаса внезапно исчезнет? Да не просто из рук, или хотя бы из желудка, а после того, как её впитают клетки тела? Не сгинет ли при этом и сам человек? И куда он в таком случае денется?..

Холодильник дёрнулся, внутри громыхнуло, а я вздрогнул. Покосился на безмятежно жующих ребят, но они вроде не заметили.

Наконец и Витька, и Ирочка наелись до отвала. Витька счёл долгом спросить:

– Ты, Диман, в школу-то завтра пойдёшь? Слыхал я, опять тебя выгнали?

– Не знаю я, Поканин, – сказала Ирочка, – чего ты так на Ларису Ивановну взъелся? Всё время её достаешь.

Взъелся! Но разве Ирочке объяснишь?

– Пойду… – мрачно ответил я. – Химии ведь завтра не будет.

Ирочка только вздохнула.

– Ладно, Поканин, – вытирая губы ладошкой, решила она. – И мы, пожалуй, пойдём. А то темень уже… представляешь, что в вашем подъезде творится?

Электричества не было по-прежнему, и это начинало меня беспокоить. Сильно не хотелось ночевать одному в тёмной квартире да ещё с дверью неведомо куда. Пусть даже и нарисованной.

– Может, ещё посидите? Вон как у меня тепло стало… в морской бой сыграем.

Витька вроде заинтересовался, но подумал и решил:

– Наверное, отопление включили. В таком случае и у нас тепло должно быть. А в морской бой в темноте шибко не разыграешься! Ничего, Диман, ты тут один не тушуйся, привидениев на свете не бывает. Это нам… Лариса Ивановна говорила, ха-ха-ха!

Новообретённая слава чумового подкалывателя не позволила мне ни продолжать уговоры, ни в гости напрашиваться. Следовало держать марку, но уж очень подозрительно в холодильнике бренчало…

– А мы, Поканин, завтра зайдём, – обнадёжила Ирочка. Потом не выдержала и добавила: – Присматривай тут за холодильником. Колбаса…

Все дружно поднялись и пошли в прихожую, на ходу одевая разбросанные куртки.

– Ох, как представлю, что четырнадцать этажей в темноте спускаться… Поканин, ты больше в стену не бейся, это главное! После уроков сразу и зайдём…

Я только кивнул. После, так после. Было у меня предчувствие нехорошее, такое, словно…

На лестничной площадке оказался непроницаемый мрак. Ирочка протянула в него руку и сразу отдёрнула. Витька откашлялся.

– Ну, так это… ничего не забыли? – И покосился на Ирочку.

– Нет, – ответил я за неё.

– Ну, тогда это… чего стоять? Пошли, Ирка.

Пожав на прощание руку, Витька шагнул за порог и исчез во тьме. Ирочка помялась, оглянулась в сумрачное пространство кухни… потом втянула голову в плечи и двинулась следом.

– Пока, Поканин… – донеслось из темноты.

Некоторое время я стоял у распахнутой двери и прислушивался к шагам. Вскорости они стихли, и я забаррикадировался в квартире, задвинув все замки. Чувство, что ночь впереди предстоит не самая простая, усиливалось на глазах. И чего я сразу не пожелал бабушке новое сердце? Сидели бы сейчас вдвоем и чай пили.

С тяжеленным камнем на собственном сердце я пошёл на кухню. Возвращаться в комнату не хотелось, почему-то казалось, будто сейчас, после ухода чужих людей, дверь в чулан может возникнуть снова. В самом таком натуральном виде.

Дверь на кухню оказалась закрытая. Я почесал затылок: вроде, когда Ирочка оглядывалась, мы видели просвет из кухни… Что ещё за такое?

Мне совсем не по себе сделалось, захотелось выскочить на лестницу и догнать ребят. Сам не свой, я взялся за ручку и потянул. Со скрипом створка начала отворяться; щель становилась всё шире, и мало-помалу передо мной открылось тёмное пространство кухни. И я сделал шаг вперёд.

Нет, я попытался его сделать, но ноги мои отказали. Возле холодильника, прямо на полу, сидели две человекообразные фигуры, и это были… были…

Глава XVI

ВЕЛИКИЙ ОБЖИГАЕТСЯ

– Ну? – сурово спросила говорящая рыба. – Так почему он забрал назад деньги?

Трисмистр смущенно потупился.

«Совсем как напроказивший школьник перед директором», – с досадой подумал про себя, но поделать не мог ничего. События последних дней совершенно выбили его из колеи.