Скелеты волшебного мира

«А, да точно! – сообразил я. – Они же волшебные, они сами, что хочешь, пожелать могут».

Скелеты, грозно цокая по полу, двинулись в моём направлении. Непроизвольно я зашарил за спиной, пытаясь нащупать ручку двери, но той не было.

– Хи-хи-хи! – чирикали буратины из чайника. – Теперь ты так легко от нас не отделаешься! Сначала мы тебя отлупим, как сидорову козу, а потом… ещё что-нибудь придумаем.

Я поёжился. Неизвестно, как насчёт придумок, но делов натворить эти ёлки-палки могли. Специализация у них такая, творческая: приделать человеку хвост, рога с копытами… А то и истинную индивидуальность подберут: сделаешься ни на кого не похожим, и баста.

Скелеты медленно приближались, я начал пятиться вдоль стеночки.

– Давай, давай, – подбодрили меня. – От нас ещё никто не уходил.

Под ногу подвернулся камень. Рука схватила обломок кирпича и швырнула в ближнего скелета:

– Н-на!

Однако рёбра страшилища раздвинулись, и снаряд пролетел мимо.

– Мы тебя будем пинать сапогами, – сообщили в ответ, и тотчас на костистых ногах возникли испанские ботфорты со шпорами. – Вот, как у Трисмистра, в точности.

Именно эти ботфорты оказались последней каплей! Я только представил, как меня пинают, будто я гусарская лошадь, и… Нет, конечно, я не слишком большой специалист в уличных драках, и лучше бы на моём месте оказался Джекки Чан – его часто зажимали в угол – но: бац! – мой кулак врезался в чайник одного из скелетов; хрясь! – в рёбрах другого образовалась пробоина; бац-хрясь-бац!

– Оё-ёй! – заверещали палочки, вылетая из кувшинов.

Продолжая работать руками-ногами, я наступал на странного врага, и он начал отступление! Оказавшись без голов – я сбил оба чайника – скелеты уже не успевали раздвигать рёбра, и ситуация изменилась кардинально. Чего-то завывая и выкрикивая, я гонялся по тёмному пространству чулана за убегающими подобиями человека:

– Вот! На! Получай! Сапогами! Шпорами! Головой!

Я ударил негодяя головой и вдруг обнаружил… что застрял. Рёбра скелета таки успели раздвинуться, голова точнёхонько прошла в отверстие, а рёбра взяли и сдвинулись.

– Ой… – оторопело выдохнул я и выпрямился.

Скелет оказался удивительно лёгким, сразу чувствовалось тонкое, хорошо просушенное дерево. Негодяй болтался на шее, но слезать явно не собирался.

– Попался! – донёсся торжествующий голосок. – Дави его, ребята!

Я почувствовал, что меня душат. Не люблю я этого, а потому принялся отдирать деревяшки друг от друга. Они сопротивлялись как могли, кусались, царапались, но силы были неравные. Не следовало им вообще лезть в драку с человеком – я легко разломал хилую конструкцию и разбросал части по сторонам.

– Фу!.. – вытирая пот, огляделся по сторонам, чего бы ещё раскурочить, и понял, что в сущности, победил. Второй скелет зажался в угол и тихо дрожал там, перестукивая костями.

– Ага! – Я начал зловеще приближаться, чувствуя себя непобедимым Спайдерменом. – Сейчас и с тобой разделаюсь! Будешь знать, как обижать маленьких.

Шутка, конечно, я не маленький, но скелет задрожал значительно сильнее. А перестук деревяшек усилился и начал напоминать перекличку барабанщиков из фильма про пионеров.

«Люблю, когда меня боятся!» – успел подумать я и хотел самодовольно усмехнуться, но тут на плечо опустилась чья-то рука.

– Аста ла виста, бэби, – сказали сзади крайне неприятным тоном.

Медленно, очень медленно я повернулся и обнаружил… что куча волшебных палок, сваленная в углу, исчезла. А передо мной шеренгой стояло пятьдесят скелетов; все, как подбор, с чайниками, в старинных ботфортах, и с поразительно нехорошим выражением лиц.

Бесчисленные костлявые руки потянулись ко мне.

Глава XX

БЕГСТВО ВЕЛИКОГО

Трисмистр бежал по коридору.

Под мышкой у него была зажата трёхлитровая колба с говорящей рыбой, а позади слышался мелодичный, приятный для слуха звон монет. Но именно от этого звона и спасался магистр! Слишком он был звонкий.

Иногда чародей оглядывался, и от зрелища позади не только сердце его уходило в пятки, но и сами они (пятки) начинали двигаться быстрее. И значительно!

Однако говорящий карп панического умонастроения не разделял.

– Не понимаю я тебя, Трёхсеместр… – задумчиво говорил он, глядя на прелестную, по его мнению, картину. – Ведь это решение всех наших проблем. Ты только посмотри, сколько здесь долларов!

Трисмистр глянул на рыбу, снова начавшую называть его школьной кличкой, бросил взгляд назад и подпрыгнул:

– Догоняют!

И точно – лавина однодолларовых монет, с серебряным звоном катящаяся по бесконечным коридорам замка, явно приблизилась. А передние порядки, в виде многочисленных разрозненных монет, звенели в непосредственной близости от беглецов.

Да, беглецов! И пускай карп в это совершенно не въезжал, но образованный и опытный в колдовских делах Трисмистр мог думать, когда надо, за обоих. Ведь быть погребённым под многотонной толщей, пусть даже и долларов, ничуть не лучше, чем очутиться в могиле, закопанным заживо. Рыба этого не понимала.

– А-ах! – ахнул чародей, когда авангард серебряных долларов выбросил длинный язык и проглотил старинные рыцарские доспехи.

Доспехи, простоявшие в коридоре не меньше пятисот лет, мгновенно исчезли, но успели напоследок отдать честь Трисмистру.

– Прощайте, товарищи… – чуть не заплакал тот и из последних сил ускорил бег.

Карп в колбе пожал плечами.

– Видишь? – сказал он. – Даже пустые железки мигом врубились, в чём их польза. Один ты у нас недотёпа.

Недотёпа, будто в подтверждение, споткнулся и чуть не упал.

– Осторожней! – гаркнула рыба. – Не дрова везёшь.

Лавина монет выиграла ещё пару метров.

«Что будет, если я не успею? – думал волшебник на бегу. – Ведь тогда катастрофа! Весь мир погрязнет под никчёмными кругляшками, и тот, кого они не раздавят сразу, будет обречённо бродить среди бескрайней равнины серебра… Боже! И это моя вина».

Конечно, магистр был, как ему свойственно, чрезмерно строг к себе – ведь причина появления необыкновенного серебряного потока была не вполне ясной. Монеты начали делиться сразу после происшествия с кофе, которое рядовым тоже не назовёшь. Когда Трисмистр налюбовался забавным сначала явлением и попробовал его остановить заклинанием, ничего не получилось. Чёртовы доллары только начали делиться быстрее, и через несколько секунд первые из них посыпались со стола на пол.

Никакое колдовство не действовало против! А когда волшебник применил самое сильное, замораживающее, конечное заклинание – «Чары абсолютного нуля» – то и вовсе начался ужас. Небольшая кучка монет стала увеличиваться рывками: раз – и вдвое; два – и вчетверо; четыре – и в шестнадцать раз! Пришлось срочно покидать помещение.

Рыба опять подала голос:

– Трёхсеместр, ты, наверное, сошёл с ума, если пытаешься убежать от своего счастья. Мне горько на тебя смотреть.