Папа! У тебя вся спина белая!

Папа! У тебя вся спина белая!
Олег Евгеньевич Пряничников

Что такое скетч, знают все, от мала до велика, и то, что это смешно, знают тоже все. В своей книжке «Папа! У тебя вся спина белая!» я собрал эксцентричные монологи, уморительные сценки и прикольные сценарии для молодёжных короткометражек и не только молодёжных.

В общем-то, как мне кажется, получилось довольно-таки аппетитное «блюдо», которое поднимет настроение самому взыскательному любителю хорошего юмора.

Папа! У тебя вся спина белая!

Скетчи

Олег Евгеньевич Пряничников

© Олег Евгеньевич Пряничников, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

От автора

Что такое скетч знают все, от малого до великого, и то, что это смешно знают тоже все. В своей книжке «Папа! У тебя вся спина белая!» я собрал эксцентричные монологи, уморительные сценки и прикольные сценарии для молодёжных короткометражек и не только молодёжных.

В общем-то, как мне кажется, получилось довольно-таки аппетитное «блюдо», которое поднимет настроение самому взыскательному любителю хорошего юмора.

Что-то из этой книжке было уже опубликовано в российской печати, по некоторым были сняты короткометражки и даже один мультфильм, если читатель что-то вспомнит, ничего страшного, повторение – мать учения.

Приятного тебе аппетита, тьфу, прочтения, дорогой читатель!

Критику принял

Тут праздник был, ну потом то… сё. Неделю продолжалось это то-сё. На восьмой день очнулся я, и охватило меня такое раскаяние, такое раскаяние… И я сказал себе: «Сволочь ты. Ну ты и сволочь. Что ты, сволочь, обещал жене в моменты просветления? Что?! А действительно – что? Пить остановиться? Ну это само собой. А ещё что? Тьфу ты! Побриться же я обещал!»

Ну, раз обещал – обещания надо выполнять. Побрёл я в ванную комнату. Кое-как обнаружил выключатель, кое-как обнаружил зеркало. Формы круг. Заглянул я в него… и рухнул в ванну от увиденного ужаса. Хорошо что в ванне бельё замоченное лежало и я не убился. Мокрый, словно китайский подгузник, я снова принял устойчивое положение и приблизился к зеркалу формы круг.

Братцы! Гляжу я в зеркало, а из зеркала на меня чёрт зырит. Чёрт даже для чёрта уж очень уродливый. Морда вся какая-то перекошенная, уши как у осла, борода как у козла, глаза как у коровы. Короче ни чёрт, а монстр из фильма ужасов, но страшнее.

«Ну, думаю, началось. Вот она и подкралась незаметно – белая горячка.»

«Что ж, – сказал я, обречённо вздохнув, – здравствуй, чёртушка, или как там тебя. Что там у нас в аду новенького? Котлы не прохудились? Угля в недрах хватает? А клиентов?»

Чёрт, или там как его, в ответ мне что-то своими губищами прошамкал, ушами покивал: мол, всё нормалёк, клиент ты наш будущий.

Тогда я сказал: «Можно, волосатый, я побреюсь? Исчезни на минутку, открой обзор, так сказать. А то придут за мной эти в белом, со шприцами наперевес, повяжут. Кто меня потом побреет? Смотрю – не слушается меня чудище. Плюнул я ему в рожу и стал бриться наугад.

Бреюсь я, с бровями стараюсь поаккуратней, а этот гад между делом издевается надо мной. То копытом у виска покрутит, то оскалится улыбкой аля-лошадь. А я по натуре человек горячий, оскорблений не люблю. Я злиться начал. А тут себя ещё одеколончиком побрызгал. Обильно. Ну и озверел окончательно.

Взял я и врезал флаконом с одеколоном по чёрту, или как там его.

Но вышло так, что врезал-то я и по чёрту и по зеркалу формы круг. А оно, бедное, вдребезги, обесформилось. И тут увидел я, что чёрт-то вместе с зеркалом испарился.

Ф-фух! У меня гора с плеч. К тому же я побрился, вроде бы.

Пришла домой жена. Я ей всё рассказал: так, мол, и так, с ума чуть не сошёл.

Она час хохотала, а потом открылась.

– Это, милый, у тебя не белая горячка была и не чёрта ты видел. Это я купила кривое зеркало и вместо нормального в ванной комнате повесила.

– Зачем? – удивился я.

– Затем, чтобы ты на себя посмотрел, как ты выглядишь на самом деле после пьянок! – вы палила жена.

И, как ни странно, я на жену не обиделся. Я критику принял и завязал. По крайней мере по семь дней пить.

Настроение

Сел сочинять смешной рассказ, не сочиняется, настроение не то, не смешное. По телевизору Чаплина показывают, за окном мужик матерится – нога в трамвайной рельсе застряла, а мне не смешно. Тут кот залез на стол, монитор обнюхивает, «мышку» давай лапками двигать, сам мокрый весь, только что из аквариума. Поглядел на него – не смешно. Изо рта хвост гурами торчит – всё равно не смешно.

Прислушался к стене, за ней сосед ржот. «Не удивительно, – думаю. – Этот только что из психушки вернулся, его понять можно, он – не долеченный, ему всегда смешно.»

В телевизоре Чаплина Петросян сменил, за окном мужик взвизгнул, трамвай, звеня, проехал, а мне не смешно. А рассказ-то писать надо, редактор просил, чтобы, значит, и ему смешно было и читателям. Ему – в первую очередь. Вспомнил облик редактора: лысый, толстый, заикается, тиком страдает. Нет, не смешно. Тут в дверь позвонили – почтальонша пришла. Еле на ногах стоит, курит, перевод принесла за прошлый рассказ. Посмотрел на цифру… Оно, конечно, можно было бы так рассмеяться, что со смеху помрёшь, но не стал. Загрустил ещё больше. Почтальонша водички попросила холодненькой. Налил кипяток. Выпила залпом. Не рассмешила. Попросила ещё водички. Принёс, а она спит у порога в слюнях. Тут жена вернулась с работы. Тут почтальонша очухалась и попросила водички у жены. Я чувствую, настроение у меня поднимается. Одна орёт, другая пьёт прямо из чайника. Повеселел я. «Не буду, – думаю, – им мешать.» И в комнату, к компьютеру. Брысь!!!

Сказка на ночь

– Пап, расскажи мне сказку: такую, такую… Ну, неизвестную мне. Надоели мне эти Иванушки-дурачки и Василисы премудрые. Имена мне эти надоели! Слышать их не хочу!

– А ремня?

– Ы-ы-ы!!!

– Фух! Ладно, слушай, малыш.

– Жила-была Царевна-лягушка и было у неё три сына – Лягух, Лягур и Лядур.

Когда сыновья выросли и стали похожими на жаб, решила Царевна-лягушка женить их. И женить исключительно на крохотных девочках, ну, на лилипутках, на девочках-пальчиках. Были в стране Лилипутии три таких девочки – это Дюймовочка, Дюймордочка и Дюймдурочка. Эти девочки ну, уж очень хотели выйти замуж за жаб, за мальчиков-жаб.

Узнав, что есть такие в стране Жабонии, они отписали Царевне-лягушке телеграмму: мол, так и так, вылетаем первыми же ласточками, теми, что очухались после перелома крылышек. Хотим выйти замуж за ваших сыновей. Встречайте.

И встретились они все. И поженились. И родились у них дети – Лягуйм, Лягуймордыхай и лапочка-дочка Лягуймдурочка.

Ф-фуххх! Куда это меня понесло? А крысу и крота я упомянул? Ну, крот был толстым и добрым. Да никак его не звали. Крот, он и в Африке крот. Крот был добрым, когда Царевна-лягушка умерла, он могилку выкопал бесплатно. И вообще – деньгами помог. Всё – крота нафиг! А у крысы, кстати, было имя, отчество и даже фамилия. Крысу звали Ларисой Ивановной Хочу. Крыса эта, она телохранителем была у известной банкирше – старухе Шлёпайкоекак. Застрелили и ту и эту. Кто, кто! Ну это-то все знают – крокодил Гиена и Чебуравка В Тёмном Стекле. Ага. Индейцем он был – вот и имя у него такое было. На стройке они тех баб затрелили. Строили, строили да и застрелили, гастробайтеры хреновы.

Слушай, малыш, что-то я совсем запутался. Спи давай. А не то я тебе сказку про Иваныча – Шас Как Дам Вам Всем По Каскам расскажу. Кто это такой? Прораб мой на стройке. Спи давай. Впрочем, слушай. Однажды мы выпили…

Эти глаза напротив

А я люблю ходить по чиновникам, душевные они люди. Хожу, естественно, по делу. А бывает что и по делу, да только тьфу на него – на дело, мне на чиновника посмотреть страсть как интересно. Вот смотрю я на него, а он смотрит на меня, или она.

Она смотрит с сердинкой в глазу и говорит:

– Вам чего?