Последний теракт. Книга 2

– Я вообще тебе ничего не приказываю, – ответила Настя, – просто предлагаю разумный вариант. Далее тебе решать – можешь вообще туда не соваться, сиди себе в Эмиратах, или езжай куда глаза глядят.

– Да, в Россию мне дорога будет закрыта.

– Боюсь, что да, по крайней мере, на ближайшие годы. Формально ты погибнешь, по крайней мере, для родных и друзей.

– Родных у меня нет, и это должно быть тебе известно. А вот с друзьями, конечно, сложнее.

– Понимаю, но тебе придется о них забыть, и поверь, это ради их собственной безопасности.

– Головой я это понимаю, а вот сердцем не могу, – тоскливо вздохнул Платон. – Не будем пока об этом. Давай поговорим о деле. Как я понял, до завтрашней встречи с твоим сыном мы практически ничего не можем предпринять и даже придумать.

– Совершенно верно.

– Хорошо, тогда вернемся к рассказу о Комитете. Ты говорила, что главная их центральная сила – Федеральный Резерв США. Что это за организация?

Настя ненадолго задумалась, словно собирая мысли.

– Самое главное, что тебе необходимо знать – это то, что Федеральный Резерв контролирует выпуск американской валюты, и, соответственно, имеет рычаги для ее обесценивания, если потребуется, что он и делал не раз за последние сотню лет.

Если тебя интересует его история, тогда слушай.

«Акт федерального резерва» – законопроект о создании центрального банка в Америке, написан на частном острове Моргана Джэкил, возле побережья Джорджии в 1910 году. Поскольку правительства и народ были против создания такого банка, Джон Морган ранее посеял панику в банковской сфере, распуская слухи о скором банкротстве одного из ведущих нью-йоркских банков. Представь себе, что это породило – люди бросились спасать свои вклады, требуя возврата своих денег у банка. Тот, в свою очередь, стал требовать возврата долга у своих должников, которые, в свою очередь стали продавать все, что у них было, лишь бы рассчитаться. Все это породило целую сеть банкротств и вызвало массовые беспорядки. Правительство вынуждено было создать комиссию по расследованию, которую возглавил сенатор Нельсон Олдрик. Он и внес предложение о создании центрального банка. Позже Олдрик станет членом семьи Рокфеллеров через брак.

Вудер Вильсон, который стал президентом благодаря финансовой поддержки банкиров, подписал этот законопроект в 1913 году. Позже Вильсон напишет, что раскаивается в произошедшем и осознает, как помог банкирам поработить американскую экономику. Он же скажет, что его правительство оказалось самым безвольным, самым подвластным и подконтрольным в мире, правительство под властью небольшой кучки людей.

Первый эксперимент федерального резерва был проделан мгновенно, с 1914-го по 1919-й годы он увеличил денежную массу в обращении на 100% и раздал кучу ссуд мелким банкам, а в 1920-м резко потребовал инкассации излишней денежной массы, что породило очередные банкротства, панику, кризис. Представь себе, что более 5400 мелких банков, живущих вне федеральной системы, обанкротились. Годом спустя конгрессмен Чарльз Линдберг сказал, что акт федерального резерва дает возможность создавать кризисы на научной основе. Нынешний кризис – первый спланированный и рассчитанный как математическое уравнение. Но паника 1920-го была только разминкой. С 1921 по 1929-й федеральный резерв снова увеличил денежную массу, что привело к росту займов банками и частными лицами. Также появился новый вид кредита на рынке акций, так называемый моржевой займ. Если просто, то моржевой займ позволял инвестору внести лишь десять процентов акций, а остальные девяносто он оставался должен брокеру. Он был безумно популярен в двадцатые годы, поскольку все играли на рынках акций. Но в этом займе есть одна хитрость – брокер в любой момент может потребовать уплаты долга, и его нужно вернуть в двадцать четыре часа. Это называлось моржевым требованием, и обычно оно вызывало продажу акций, купленных в кредит. Итак, за несколько месяцев до октября 1929-го года Джон Рокфеллер с коллегами тихо-мирно ушли с рынка акций, а 24 октября 1929-го нью-йоркские брокеры, которые выдавали моржевые займы, стали массово требовать уплаты по ним. Все стали быстро избавляться от акций, купленных в кредит, и это, разумеется, снова вызвало нехватку денежных средств. В итоге обанкротились уже шестнадцать тысяч банков, а члены Комитета смогли скупить большинство конкурентов и просто крупных компаний за сущие копейки. Величайшее ограбление за историю Америки, но на этом все не закончилось – вместо того, чтобы увеличить денежную массу, чтобы выйти из экономического кризиса, Федеральный Резерв, напротив, сократил ее, что привело в величайшей депрессии за всю историю.

Сенатор Луис Макфадон, который уже давно выступал против международных банковских картелей, во всем обвинил руководство федерального резерва и потребовал их отставки. Неудивительно, что после двух неудавшихся покушений Макфадон был отравлен.

Теперь, когда общество было разорено, банкиры решили, что надо бы отменить золотой стандарт. С этой целью они решили собрать оставшееся в государстве золото. Так, под предлогом борьбы с последствиями депрессии была объявлена массовая конфискация золота. Под страхом десятилетнего тюремного заключения каждый американец должен был сдать все имевшиеся слитки золота в казначейство. Так народ обчистили от последних пожитков. В конце 1933-го года золотой стандарт был отменен, и на всех купюрах после 1933-го исчезла надпись, что они обеспеченна золотом. Сегодняшний доллар – просто макулатура. Единственно, что дает деньгам ценность – это количество их в обращении, поэтому власть управлять выпуском денег есть власть регулировать их ценность, и этой властью можно поставить на колени целые государства и их экономики. По сути, Федеральный Резерв является государственным лишь постольку поскольку, он, безусловно, был скопирован с центрального банка Англии, из-под власти которого американцы уходили с кровью революций, но действует лишь в интересах кучки людей.

Вообще грабеж экономики есть лишь одна из сторон жизни Федерального Резерва. Другая сторона – это войны. Хозяева федерального резерва искали любые предлоги, лишь бы вступить в любую крупную войну, и даже когда правительство и народ были против, они придумывали самые изощренные способы, лишь бы склонить обстоятельства своей воле.

Взять для примера первую мировую войну, которая была начата практически с первым годом жизни федерального резерва. Президент Вильсон тогда объявил нейтралитет. Полковник Эдвард Хаус, помощник и наставник президента Вильсона, был тесно связан с Комитетом. История сохранила момент разговора его с сэром Эдваром Греем, министром иностранных дел Англии, в которой Грей спрашивает, что будет делать американский народ, если Германия потопит океанское судно с американцами на борту? Хаус ответил, что волна негодования захлестнет США и этого будет достаточно, чтобы вступить в войну. 7 мая 1915-го не без содействия сэра Эдварда Грея, корабль Лузитания был намеренно отправлен в воды, находящиеся под контролем немецкого военного флота. Как и предполагалось, немецкая подлодка торпедировала корабль, в результате чего погибли 1200 человек. США вступила в войну, что стоило американцам сотни тысяч жизней. Джон Рокфеллер заработал на этой войне 200 миллионов долларов, и это не считая 30 миллиардов американских расходов на войну, а большинство этих денег было занято из федерального резерва под процент.

Платон слушал все затаив дыхание и не перебивая, словно смотрел документальный фильм.

– Вторая мировая война, – продолжала Настя. – Атака на Перл-Харбор, послужившая причиной вступления США в войну. Президент Рузвельт сказал тогда, что этот день останется днем бесчестия. Лишь только спустя шестьдесят лет всплыли факты, подтверждающие, что не только было известно о нападении, но и сам факт его был провокацией. Не стоит забывать, что семья Рузвельта владела банками в Нью-Йорке начиная с восемнадцатого века, а его дядя Фредерик был в составе совета федерального резерва, поэтому ему было выгодно начать войну. За месяцы до нападения на Перл-Харбор Рузвельт сделал все возможное для того, чтобы разозлить японцев своими агрессивными выпадами – он прекратил все американские поставки нефти в Японию, он заморозил все японские активы в США, он делал публичные займы Китаю и направлял военную помощь Великобритании, которые были врагами Японии по войне. Вообще такие выходки противоречат международным нормам ведения войны. А четвертого декабря, за три дня до нападения, австралийская разведка предупредила Рузвельта о японских кораблях, движущихся на Перл-Харбор. Он игнорировал это, и, как и планировалось, седьмого декабря Япония напала на Перл-Харбор, убив две тысячи четыреста солдат. До Перл-Харбора восемьдесят три процента американцев не хотели вступать войну; после Перл-Харбора один миллион вступили в армию добровольцами.

Важно понимать, что своей военной мощью нацистская Германия обязана двум организациям, одна из них – И. Г. Фабрен. Она производила более восьмидесяти процентов немецких взрывчатых веществ, а также «циклон Б», которым уничтожались миллионы в концлагерях. Одним из неназванных партнеров И. Г. Фарбен была компания Джона Рокфеллера «Стандарт Ойл». На самом деле германская авиация не смогла бы летать без продукции «Стандарт Ойл». Бомбардировка Лондона фашистской авиацией стала возможна благодаря продаже «Стандарт Ойл» нефти немецкой И. Г. Фарбен на двадцать миллионов долларов. Это лишь малая часть того, как Комитет поддерживал обе стороны в войне. Другая предательская организация, достойная упоминания – нью-йоркская «Юнион банкинг». Она не только во многом финансировала приход Гитлера к власти, и не только занималась военными поставками – через нее отмывались нацистские деньги. Позднее было подтверждено наличие миллионов нацистских долларов на нее счетах. На «Юнион Банкинг» был наложен арест за ведения операций с противником во время войны. Кто же был директором и вице-президентом этого банка? Прескот Буш, отец Джорджа Буша-старшего, и дедушка Джорджа Буша-младшего.

Вьетнам. Официально объявление войны США северному Вьетнаму в 1964-м предшествовал инцидент, когда вьетнамские подлодки атаковали эсминцы США в Танкинском заливе (Танкинский инцидент). Главная проблема состоит в том, что атак на американские эсминцы никогда не было. Это была специально подстроенная акция, чтобы нашелся предлог для войны. Бывший министр обороны Роберт Макнамара много лет спустя заявил, что Танкинский инцидент был ошибкой, хотя многие другие участники событий признавались, что это был умышленный обман. Как только началась война, начался и бизнес. В октябре 1966-го президент Линден Джонсон ввел ограничения на торговлю с СССР, прекрасно понимая, что ими поставлялось более восьмидесяти процентов вооружений для северного Вьетнама. Как следствие – Рокфеллер заинтересовался финансированием советских заводов, с которых шли поставки военного вооружения для Вьетнама. Но финансирование обеих сторон в этом конфликте лишь одна сторона медали. В 1985-м были рассекречены вьетнамские правила введения боевых действий. Там описывалось, что могли и что не могли делать американские военные во Вьетнаме. Среди многих нелепостей, к примеру, американским войскам запрещалось бомбить вьетнамские противовоздушные системы до тех пор, пока не была установлена их полная дееспособность, запрещалось преследовать противника, если он пересекал границы Лаоса и Камбоджи, но самое удивительное, что важнейшие стратегические цели не разрешалось атаковать без приказа высшего командования. Более того, об этом знали сами вьетнамцы, которые и разрабатывали свою стратегию, используя слабые стороны противника. Поэтому война длилась так долго…

Целью была не победа, а сам факт войны, на которой грел руки проклятый Комитет. Миллионы вьетнамских жизней положили на алтарь бизнеса.

Если вкратце, то я поведала тебе суть и природу Федерального Резерва. Остальное, думаю, ты и сам знаешь, ведь следом последовали Югославия, Башни Близнецы, Афганистан и Ирак, и это далеко не предел.

Однако то, перед чем сейчас стоят члены Комитета, в несколько раз превосходит все их преступления перед миром вместе взятые. И все это они смогут совершить только с помощью Анатолия Меленкова.

Платон кивнул, не в состоянии вымолвить ни слова. Он не перебивал Алмазову в течение всего рассказа, разве что вставлял неуместные звуки «ни хрена себе» и прочие нецензурные фразы, порой хватаясь за собственный язык. Сейчас же он просто онемел, мысленно спрашивая, когда же наконец поступающая от Насти информация перестанет поражать его подобно удару молнии.

– Здесь, недалеко по дороге есть один японский ресторанчик, – произнес он вскоре.

– Хочешь пригласить меня на ужин?

– Ты проголодалась? Надо заехать на заправку, – наверное, он хотел так пошутить, но самому было не до смеха.

– Давай-давай, издевайся.

– Прости, пожалуйста, я сильно проголодался, и хотел бы перекусить.

Машина остановилась на гостевой парковке ресторана.

– Много не пей.

Платон на радостях, едва только сел за столик, заказал кучу ролов и пива, которые проглотил совместно довольно быстро. Когда голод немного отступил, он стал поглощать деликатесы немного медленнее, и под конец почувствовал себя на порядок лучше. Выпивать он не боялся, поскольку сам машину не вел и поэтому не рисковал попасть в аварию. Гаишников опасаться тоже не стоило, ведь с такими номерами, как у него, остановить может лишь слепо-глухо-немой страж порядка. После того, как на полукруглом деревянном подносе в виде кормовой части корабля не осталось ничего съестного, Платон заказал несколько порций тирамису и чизкейков, словно хотел загубить внутреннею катастрофу обилием сладостей. Нельзя сказать, получилось ли это, но в желудке воцарился полный порядок.

– Как самочувствие? – спросила Настя, как только он устало растянулся на водительском сиденье.

– Хорошо, довезешь меня до дома?

– С удовольствием. Надеюсь, тебе лучше.

На улице уже стемнело, но облака, каким-то невероятным образом продолжая отдавать белизной – редкость для Москвы, тем более в вечернее время – чудесно наполняли хмурый небосклон своим контрастом, медленно проплывая куда-то вдаль, пополняя ряды вечных странников. Температура воздуха заметно спала, не хватало только небольшого дождика, который бы смыл пыльную завесу столицы и немного освежил задыхавшиеся улицы.

– Завтра мы встречаемся с твоим сыном, – сказал Платон, словно хотел просто констатировать факт, – а во-сколько?

– Он прилетает рано утром, в семь часов.

– Встретим его в аэропорту?

– Нет, он прилетит на частный аэродром СБГ, а нам там светиться не стоит. Я договорилась встретиться в девять часов возле Триумфальной Арки. Мне понадобиться твоя помощь, пока он не привыкнет воспринимать меня в таком состоянии.

– Боюсь, на это понадобится слишком много времени, ведь даже я не могу привыкнуть общаться с тобой вот так.

– Не язви – ты понял, о чем я.

Некоторое время они ехали молча, думая каждый о своем. Голова Платона с приходом алкоголя стала соображать даже быстрее, поскольку градус помог снять определенную долю напряжения.

– Скажи, – встрепенулся вдруг он, словно невидимая мысль атаковала внезапно, – раньше ты говорила, что Соколов непричастен к тому, что с тобой произошло. Теперь ведь ты так не считаешь?

Настя долго не отвечала.

– Да, ты прав, не считаю, но я не хочу об этом говорить сейчас, – в словах Алмазовой словно слышалась большая горечь, или это уже дорисовывалось автоматически в воображении Платона.

– Хорошо, не будем. Но ведь ты собираешься отплатить и ему?

– Ему? С чего ты взял? – удивилась она. – Меня оставили на этом свете не для пустой и глупой мести. Нет, я должна предотвратить с твоей помощью надвигающуюся катастрофу, а Соколов и без меня заплатит за все свои грехи. Разумеется, если он будет находиться рядом с Меленковым в тот момент, когда осуществиться мой план, я не буду в большой претензии.