Последний теракт. Книга 2

– Зато ты я посмотрю, его знаешь замечательно, – Платон и сам не понимал, отчего так разозлился, но полоса острой, необъяснимой ревности вдруг полоснула его сердце. – Почему ты всегда так защищаешь его, забывая, что именно СБГ отправила тебя на тот свет? Я все равно не верю, что он мог не знать этого!

– Тише-тише, Платончик, дорогой, не кипятись, – примирительно сказала Алмазова, – я действительно слишком доверяла и доверяю Соколову и уверенна, что он к этому не имел никакого отношения.

– Кто же тогда, по-твоему, отдал приказ, не Меленков ли лично?

– Кто отдал приказ тому наемнику, который сбил меня насмерть? Нет, не Меленков. Толя лишь намекнул своему проклятому псу, имени которого, да и фамилии я никогда не знала, а тот передал намек уже дальше.

– Постой-ка постой, с это места поподробней, пожалуйста, – напрягся Платон. – Кто такой? Что за человек?

Алмазова долго не отвечала, задумавшись.

– Помнишь, я говорила тебе, что Соколов знает далеко не все, что твориться за его спиной в структуре СБГ?

– Прекрасно помню, и очень хотел вернуться к этому вопросу, да случай все не подворачивался.

– СБГ весьма обширная структура даже для службы безопасности большой корпорации, – продолжала Настя, не обращая внимания на явный сарказм со стороны Платона. – Ее сфера деятельности распространяется на добрую половину Европы и Америки, и, думаю, она вряд ли уступает своему техническому оснащению службе безопасности Японии. Не таращь так глаза, СБГ росла и развивалась параллельно с корпорацией гигантскими темпами. Соколов, безусловно, ведает всем, что связанно с непосредственно безопасностью Меленкова, развитием военной базы «Сокол», всей внешней разведкой, и в этом ему равных нет. Но, к сожалению, есть и обратная сторона медали. Вот уже более пяти лет разрозненные структуры СБГ курируют операции крупных наркопоставок доброй половины трафика Золотого треугольника. Более того, более четверти рынка торговли оружием на территории африканских государств подвластна СБГ. Кто, по-твоему, следит за этой сферой деятельности службы безопасности, Соколов? Нет. Сомневаюсь, что Александр вообще об этом знает. Здесь его место занимает человек, о котором я могу поведать немногое – бывший экстремист, организатор ряда терактов на территории стран бывшей СНГ в 90-х, с торговлей наркотиками связан еще раньше. Ни имени, ни фамилии, все только по поддельным документам. Редкой породы тварь, низость которой, наверное, ужаснет самого дьявола, этот человек связан с Меленковым вот уже десять лет. Превосходный боец, кстати, весьма здоровенная детина, правда, не Соколов. В определенных кругах прославился идиотским прозвищем Тони, в честь Тони Монтана, героя картины «Лицо со шрамом», где играл Аль Пачино, помнишь? Он на самом деле похож чем-то на Пачино, более того, имеет характерный шрам во всю левую щеку от удара топором. Наверное, это все, что я могу сказать про эту тварь.

– И ты уверена, что именно он стоит за твоим убийством?

– Уверенна, что именно через него Меленков все осуществил. Толя всегда использовал его для самых гнусных целей.

– Страшные вещи ты говоришь. Я никогда не видел никого подобного, кто подходил бы под это описание.

– Не сомневаюсь, – подтвердила Алмазова, – такие люди редко бывают на виду. Итак, к чему мы пришли – Соколов на выходные улетает в командировку, значит, рядом с Меленковым его не будет. Редкая удача. Хм.

Она надолго замолчала, тщательно продумывая следующий шаг. Платон сидел в ожидании и боялся пошевелиться. Он тоже хотел бы сейчас плодотворно все обдумать и взвесить с пользой для дела, но понимал, что для этого обладает пока слишком скудным количеством информации. А сколько вопросов вертелось на языке!

Парковочные места Самсонова, как и парковочные места других членов совета директоров располагались напротив лифтовой площадки, наиболее удобно и близко, и все просматривалось здесь как на ладони. Пока они разговаривали, десятки людей прошли мимо, но вот уже долгое время лифт молчал, словно все желающие уже разъехались по своим делам. Платон вопросительно смотрел в сторону лифтовой площадки, словно ожидал увидеть что-то непредсказуемое. Это и случилось. Металлические двери распахнулись и оттуда вышел высокий качок в синих джинсах и красной обтягивающей майке. Платон вспомнил его, поскольку уже видел случайно утром в парадном холле корпорации, проходя мимо. Лицо его не было ему знакомым, но в первый раз Платон не обратил внимания на широкий шрам, который сильно уродовал в общем-то симпатичное лицо громилы.

– Ты хотел увидеть Тони? Пожалуйста, он перед тобой, – неожиданно сказала Настя.

– Глазам своим не верю!

– Я тоже.

– Как он здесь очутился? Точнее – что он здесь делает?!

– Не имею никакого представления, – призналась Алмазова, – явно не на перекур вылез. Так бы и размазала его по стенке!

Платон уже приготовился к тому, что автомобиль сейчас рванется с места, прижался в сиденье и даже потянулся рукой куда-то влево, словно инстинктивно хотел пристегнуться, но карательной атаки не последовало.

– Но что он здесь забыл?! Он никогда раньше не появлялся в Сити, насколько мне известно. Ладно,посмотрим, что он будет делать, похоже, кого-то ждет, никуда не идет.

И правда, Тони стоял, лениво прислонившись к стене и раскуривал сигарету, посматривая на ладонь своей левой руки с таким интересом, словно хотел прочитать по ним всю свою судьбу.

Ждать пришлось недолго – через пару минут двери лифта вновь распахнулись, и оттуда с трудом, как всегда, высунулся Александр Соколов собственной персоной. При виде Тони он улыбнулся, и они по-братски обнялись, словно старые друзья, не видевшие друг друга много лет. У Платона просто челюсть отвисла, и, казалось, вытаращились глаза до безобразия. Каким-то чувством он был уверен, что Алмазова сейчас испытывает нечто подобное. Они проводили Соколова и Тони взглядами до громадного джипа Соколова, стоявшего неподалеку в отдельно выделенном боксе места на три, и, даже когда усевшись в машину, те покинули территорию парковки, еще долгое в салоне висела мертвая тишина.

Платон боялся пошевелиться, просто оцепенев. Всеми фибрами души он чувствовал напряжение, окутавшее все вокруг, и даже боялся, как бы от кипения гнева Алмазовой не воспламенился бензобак, и они не взлетели на воздух.

– Сволочь, – яростно прошипела Настя.

Платон вздрогнул, словно эти слова предназначались именно ему.

– Предательская, гнусная тварь! – это было сказано уже гораздо громче, и с каждым последующим словом Платон дергался из стороны в сторону, словно уворачиваясь от летящих пуль, а поскольку в следующие секунды Алмазова, распаляясь все больше и больше, выпустила в след уехавшего джипа такое количество отборной брани, от которой покраснел бы даже армейский прапорщик, то можно представить себе, какого ему было.

– Анастасия Викторовна! Хватит! – взмолился Платон.

– Да, прости, прости меня Платончик, – словно переводя дух, извинилась она. – Просто за всю свою жизнь я не испытывала разочарования больше, а их было достаточно, поверь мне.

– Одна увиденная сцена заставила тебя разочароваться в Соколове?

– Не защищай его, Платон, – с большой грустью в голосе, ответила Настя, – ты сам все видел своими глазами, это не просто одна увиденная сцена – Соколов великий боец, но, повторюсь, никудышный актер. Это не было притворством, и не стоит больше говорить о нем, Бог ему судья. Нам следует сосредоточиться на другом. Теперь наша цель – Анатолий Меленков и его дьявольский план. А также последний теракт, который следует предотвратить любыми возможными способами. Будем действовать. Для начала, я познакомлю тебя со своим сыном и постараюсь узнать от него больше информации. Кстати, здесь мне понадобиться твоя помощь.

– Моя? Какая?

– Не забывай, что о моем пребывании на земле в подобном образе знаешь только ты, и больше никто. Я расскажу тебе, что надо делать.

– Но у меня еще столько вопросов осталось, а голова уже начинает раскалываться.

– Потом-потом, все потом, – нетерпеливо отрезала Настя, — ты вернись сейчас на работу и постарайся довести все дела до конца как можно быстрее, потом возвращайся и поедем домой. Нам еще многое следует обговорить, а пока мне надо подумать.

Платон кивнул, пробормотав нечто невразумительное, и некоторое время просидел молча, словно забыв от потрясения, куда собственно идти.

– Эх, Саша-Саша, как ты мог так низко пасть. Великий войн, но никудышный актер, – услышал Платон напоследок, но, ничего не ответив, покинул машину.

С возрастом у Алмазовой установилось непревзойденное чутье на людей и обстоятельства и, особенно, на фальшь, но если бы она знала, насколько ошибалась сейчас, ведь Соколов сыграл просто изумительно, не устоял бы даже сам Станиславский, если бы мог воочию оценить игру гиганта. Да, Соколов был никудышным актером, но именно сейчас он играл свою последнюю, но великую роль…

Глава 5

Эммануил Феликсович Красовский поставил пустую чашку ароматного кофе на небольшой журнальный столик, разложился на диване для гостей, свободно вытянув уставшие ноги, и продолжил изучать документы и отчеты по продвижению проекту «Новый Свет». Приземлившись в столице еще ночь назад, он с неудовольствием констатировал тот факт, что толком поспать не удалось, и вряд ли в ближайшее время удастся. Главной неприятностью прошлой недели, заставшей его на территории Соединенных Штатов, где он встречался с самим Джоном Рокфеллером, стала непредвиденная задержка в графике движения машин с цистернами уксусного ангидрида – совершенно беспрецедентный случай, который привел Красовского в ярость.

Когда узнали виновника всего этого, он хотел было разобраться быстро и жестоко, но звонить Соколову побоялся, поскольку о передвижениях грузов с подобным назначением руководителю СБГ ничего известно не было, а дозвониться до Тони Эммануилу Феликсовичу не удалось: проклятый итальяшка (почему-то так привык он называть Тони, хотя тот был русским не меньше любого представителя древней общины полян) скакал где-то по Саудовской Аравии и был недоступен. В общем, Михаилу Олеговичу изрядно повезло, если честно.

Разумеется, Красовский поставил в курс дела Меленкова, который оказался менее кровожаден в своих замыслах, и смог все уладить более гуманными способами через Самсонова.

У Красовского отлегло от сердца, правда, уже на следующий день выяснилось, что большую часть товара, прилетевшую из Бразилии, задержали в аэропорту Шереметьево въедливые таможенники. Там находились весьма дорогостоящие запчасти для оборудования, предназначавшегося для переработки уксусного ангидрида и много других, сопутствующих дьявольским целям агрегатов. Если бы Эммануил Феликсович, совершенно озверевший от постоянных неудач, мог бы только предположить, что и за этой стоит Макаров-старший, принял бы меры тотчас же и бесповоротно.

Михаил Олегович, в свою очередь, после того, как был посвящен в дьявольские планы Голиафа, сложа руки не сидел, решив хоть чем-нибудь, но напакостить врагу, конечно, особо не рискуя и не высовываясь наружу. Для этого у старика был весьма обширный и изощренный опыт, собранный на территории бывшего СССР, и созревший в лучах потока всех глобальных потрясений, случившихся в России за последние двадцать лет.

Несмотря на весьма ничтожную должность формально, Макаров-старший обладал большим авторитетом и уважением, имел поддержку в самых разных кругах, и мог относительно безопасно собирать необходимую ему информацию, чем не замедлил воспользоваться. Выяснить про летящий груз из Бразилии не составило труда, поскольку это не было, в принципе, секретной информацией, ведь строительство такого проекта, как «Новый Свет», носило практически народный оттенок. Разумеется, никто не знал о характере поставляемых грузов, да и Макаров-старший этого выяснить не сумел, но внутренне чуял, что это именно то, что нужно.

Аккуратно подергав за нужные человеческие механизмы, проведя в жизнь несколько мелких интриг, ему удалось сосредоточить таможенное внимание на ожидаемом грузе, который изначально не должен был подвергаться осмотру вообще, поскольку относился к государственным заказам.

Понимая, что этим он ничего не добьется, ведь масштабы предполагаемого заговора превышали все должностные полномочия известных ему людей, он, тем не менее, хотел пощекотать немного нервы этим выродкам, решившим превратить народный город в обиталище смерти. Привлекать СМИ к подобного рода событиям он не решился по нескольким причинам: во-первых, все известные медиа-группы контролировались «Голиафом» и были у Меленкова как на ладони, поэтому действовать там, где тебя могут с легкостью вычислить Макаров-старший не стал, а во-вторых: любые второсортные, пусть даже интеллектуально исключительные, но непопулярные в народе газеты и журналы были настолько бесполезны в плане возможного ущерба Меленкову, что Михаил Олегович даже и не старался их привлекать.

И вот сейчас Эммануил Феликсович находился в сквернейшем расположении духа, поскольку был срочно вызван из деловой поездки самим Меленковым, который напрочь отказался решать эту проблему самостоятельно, а также привлекать к ее решению кого-либо другого.

Первым делом Красовский позвонил начальнику аэропорта Шереметьево, затем своим людям в таможне, немного затронул чиновников, аккуратно потревожил одного из заместителей мэра столицы, в общем, товар с легкостью пробки из-под шампанского вылетел из аэропорта в сторону стройки «Нового Света».